Ошейник для невесты - Наталья Александрова

Теперь уже не торопясь, братки снова спустились в переход ичерез несколько минут появились на ближней к Лене стороне. Один из них сел в«BMW», а второй открыл своими ключами двухместную «ауди», на которой приехаласбежавшая девушка, и сел на водительское место.

Леня наконец понял истинный смысл только что разыгравшегосяна его глазах спектакля. Братки вовсе не гнались за ловкой девицей, они ееохраняли, скорее всего по приказу ее строгого отца, одновременно следя за тем,чтобы она не совершала никаких опрометчивых поступков и не общалась с теми,кого суровый родитель считал нежелательной компанией. Видимо, к этой категорииотносился и Вася. Однако девица проявила чудеса ловкости и сумела отделаться отсвоего нежелательного сопровождения. При этом она бросила свою двухместнуюспортивную машину. Охранники доложили папаше о своей неудаче, получили нагоняйи приказ возвращаться, захватив дочкину «ауди».

Сам Леня тоже потерял желтый «порше», но он успел записатьномера «ауди» и «BMW», и считал это большой удачей.

— Ты посадил меня в клетку, как будто я дрессированнаяобезьяна! — кричала девушка истеричным, ненатуральным голосом, —посадил в клетку и приставил своих долбанных мордоворотов!

Грузный, мрачный, тяжеловесный мужчина скрипнул зубами. Отее тонкого, резкого голоса у него заболели виски. Если бы он сказал кому-то изсвоих старых знакомых, что у него болит голова, они расхохотались бы над этим,как над отличным анекдотом: у Кабана болит голова! Ну и прикол! Да он этойголовой кирпичную стенку проломить может!

— Посадил меня в клетку! Может быть, будешь показыватьза деньги своим дружкам, этим старым гиенам?

Мужчина сжал зубы, стараясь не сорваться.

— Я человек, человек, а не цепная собачонка! —продолжала девушка накручивать себя, подпуская в голос жалостливую слезу, какпрофессиональные вагонные нищенки. — Мне нужна свобода! Почему я должнаобъяснять тебе такие элементарные вещи?

А почему он не может объяснить ей самые элементарные вещи?Почему она никогда не слушает его, а только кричит, кричит тонким, визгливым,истеричным голосом?

— У тебя все есть, все что ты хочешь, — проговорилмужчина медленно, хрипло, устало, — чего тебе не хватает?

Когда он говорил таким голосом с кем-нибудь из своихпацанов, они бледнели, как впечатлительные школьницы: все знали, что Кабанговорит так, когда он в гневе, а в гневе он был страшен.

Пацаны бледнели, а ей, этой девчонке, было наплевать на егоголос, наплевать на его гнев. Она вытворяла все что хочет и отлично знала, чтовсе сойдет ей с рук.

И ей действительно все сходило.

— Я тысячу раз говорила, чего мне не хватает, —ответила она неожиданно спокойно, — свободы! Я не хочу, чтобы за мнойвсюду таскались твои тупоголовые гориллы!

— Ниточка, ты же понимаешь — я за тебя боюсь! У менямного врагов, они могут похитить тебя, причинить тебе боль…

— Ты сам постоянно причиняешь мне боль! —взвизгнула она, снова заводя истерику. — И не называй меня этим дурацкимименем!

Она требовала, чтобы он называл ее Анитой, а ему ненравилось это дурацкое кукольное имя, подходящее для героини мексиканскогосериала, он сокращал его на собственный манер, и это злило, злило ее, как все,что он делал.., только деньги она брала у него охотно.

— Я хочу свободы! — снова завела она старуюпластинку. — Хочу встречаться со своими друзьями, а не с теми подонками,которых ты нанимаешь за свои грязные деньги!

Зря она это сказала.

Мужчина побагровел, с размаху ударил кулаком по столу, едване проломив столешницу:

— Теперь мои деньги — грязные? А когда ты покупаешь наних шубы и машины — они не грязные? Когда покупаешь модные тряпки и дорогиепобрякушки — они тебя устраивают? Когда ты ездишь на эти деньги на Багамы,Сейшелы, в Лас-Вегас — они тебе нравятся?

— Не все можно купить за деньги! — патетическивоскликнула Анита, как героиня мексиканского сериала.

— Да? — насмешливо проговорил Кабан. — Ты таксчитаешь? Я тебе это напомню, когда ты будешь просить какую-нибудь новуюигрушку!

— Мне ничего не нужно! — снова заныла она. —Ничего, кроме свободы! Я хочу жить по-своему!

— Мозгов у тебя пока мало, чтобы жить по-своему! —прого??орил Кабан, взяв себя в руки, справившись с неожиданным приступом ярости,багровой пеленой застилавшей глаза.

— Что я, по-твоему, дура?

— А кто же ты? — он криво усмехнулся. —Вспомни сережки!

Анита опустила глаза, надулась. Ей не нравилось, когда онтыкал ее носом в такие поступки, как тыкают щенка в сделанную им лужу.

— Подумаешь, сережки… — пробубнила она, как обиженныйпятилетний ребенок, и вся злость моментально улетучилась из сердца Кабана,уступив место ненужной, непростительной нежности, и Анита тут же этопочувствовала, как хитрый зверек, и глаза ее снова загорелись:

— Подумаешь, сережки! Ну захотелось мне их надеть!Большое дело! Тебе жалко, да?

— Мне не жалко, — он снова началраздражаться, — мне ничего не жалко. Но я же тебе объяснял — их никто недолжен был видеть! Никто!

Ты понимаешь? Это очень опасно!

— Ты боишься? — проговорила она удивленно ирасхохоталась. — Ты — боишься? Ты же никогда никого не боялся!

— Я не боюсь, — Кабан недовольнопоморщился, — кто тебе сказал, что я чего-то боюсь? Просто этодействительно опасно! Очень опасно! Из-за твоего минутного каприза могутпроизойти очень серьезные вещи! Из-за него уже пришлось убить двух людей!

— Ужас какой! — притворно расстроилась Анита. Онвидел, что на самом деле его слова не произвели на нее никакоговпечатления. — Ужас какой! — повторила она и тут же прошептала:

— А может быть, мой каприз этого стоит? Может быть, мойкаприз дороже их жизни?

«Стерва! — привычно подумал Кабан. — Маленькаястервочка! Маленькая хорошенькая стервочка!»

— В любом случае этот твой каприз обошелся мне слишкомдорого, — произнес он вслух, — и больше тебе такое не сойдет с рук.Ты будешь всюду ходить только с телохранителем…

Увидев, как подозрительно блеснули ее глаза, он добавил, какбудто забил еще один гвоздь в крышку гроба:

— Я прикреплю к тебе настоящего профессионала! И онбудет ездить в твоей машине! Не думай, что тебе удастся удрать от него, как тыудрала вчера от этих двух дураков!

Глаза Аниты наполнились слезами, и она прильнула к нему,прошептав безупречно срабатывавшее до сих пор магическое заклинание:

— Ну папочка!

Георгий Иванович Кабанов, Жора Кабан, как многие называлиего за глаза и очень немногие в лицо, железный авторитет, лидер крупной ихорошо организованной группировки, безжалостный и бесстрашный бандит, позорнослабел в присутствии своей дочери.