Ошейник для невесты - Наталья Александрова

Анита буквально могла вить из него веревки.

Не случайно по старым бандитским понятиям серьезныйпризнанный авторитет не должен иметь семьи — чтобы у него не было слабогоместа, в которое можно ударить, ахиллесовой пяты, лазейки, через которую к немуможно подобраться.

У Кабана и не было семьи в обычном понимании этого слова.

Он никогда не был женат и никогда не интересовался своимивозможными детьми.

Но когда мать Аниты узнала, что умирает, что жить ейосталось всего два месяца, она нашла Кабана, пробилась к нему сквозьмногочисленную охрану и ближнее окружение и показала семилетнюю девочку, егодочь.

И Кабан сломался. Он позорно поплыл.

Многие бандиты в глубине души удивительно сентиментальны —этому способствует опасная профессия, постоянное соседство смерти, свистящиенад ухом пули. Поэтому они обожают надрывные чувствительные песни, всю дешевуюи вульгарную блатную романтику. Кабан думал, что он — исключение. Оказалось,что нет.

Темноволосая семилетняя девочка прямиком вошла в его сердце,даже не вытерев ноги в стоптанных кроссовках, и осталась там навсегда.

Он позволял ей все, тратил на нее огромные деньги.

«Детей надо баловать, только тогда из них вырастаютнастоящие разбойники», — так говорила атаманша в сказке «Снежнаякоролева».

Жора Кабан убедился в ее правоте на собственном печальномопыте.

Во всем потакая своей дочери, он сумел вырастить из неенастоящее маленькое чудовище.

Иногда он сам удивлялся тому, что из нее получилось.

Ее спокойной расчетливой жестокости, бессердечию, капризнойдетской безжалостности.

Чаще, правда, он этого не замечал, прощая ей все, даже такиепоступки, за которые убил бы любого из своих людей.

Недавно по несчастной случайности на глаза Аните попалисьбриллиантовые серьги из того гарнитура. Того гарнитура, о котором абсолютноникто не должен был знать.

Она заныла, затребовала их.

«Дай мне эти сережки! Ну что тебе, жалко!»

Он сказал, что эти серьги — чужие, что никак не можетподарить их ей, предложил взамен любые другие, но ее как будто заклинило. Онахотела эти, только эти.

«Ну хоть поносить! Ну только один раз надеть!»

Он оставался тверд.

Эти бриллианты не должен был видеть никто, ни один человек.

И тогда маленькая стервочка, которая не могла перенестиотказа ни в чем, утащила у него из кармана ключи от маленького сейфа, которыйстоял в кабинете, и взяла серьги.

И надела их в ресторан, где их могли видеть десятки людей.

Мало этого — ее сфотографировал какой-то идиот, частныйсыщик, следивший за чьей-то женой.

К счастью, Кабан узнал об этом и принял меры. Он поручилдело постороннему человеку, наемнику, у которого были очень хорошиерекомендации.

Наемник занялся этим делом, но то ли его репутация оказаласьдутой, то ли обстоятельства были против него, во всяком случае до сих пор онтак и не получил фотографий.

Замечательная книга Конрада Лоренца произвела на Лолупотрясающее впечатление. Она перевернула все ее взгляды на воспитание домашнихживотных. Оказывается, самую важную роль в этом сложном процессе играетпсихологический климат в семье!

«Не удивительно, что звери все время ссорятся ихулиганят, — подумала Лола, — если мы с Маркизом не можем создать вдоме климат любви и согласия! Вечно ссоримся, выясняем отношения, а на зверяхэто сказывается самым пагубным образом!»

Зная, что главное житейское правило — начинать всякиеизменения с изменений в себе, Лола решила к приходу Маркиза приготовить вкусныйдомашний обед. Правда, взглянув на часы, она ужаснулась — за чтениемзамечательной книги время пролетело так незаметно, что на приготовление обедаего почти не осталось.

К счастью, совсем рядом с домом имелся приличный магазин,где в любое время дня и ночи можно было купить массу готовых или почти готовыхк употреблению блюд.

«Пусть этот обед будет не совсем домашним, зато он будетвкусным, — думала Лола, складывая в корзинку котлеты по-киевски, свежиепомидоры, гавайскую овощную смесь и замороженные круассаны, — во всякомслучае, голодный Ленька не поймет, сама ли я готовила эти котлеты».

Немного подумав, она положила в корзинку коробку ореховогопеченья для Пу И, пакетик кедровых орехов для Перришона и баночку лососины всобственном соку для Аскольда. Еще немного подумав, бросила сверху мороженое«Венето» для Лени и направилась к кассе.

Вернувшись домой, она не успела дойти до кухни, как вгостиной призывно зазвонил телефон.

Поставив сумки на скамеечку в прихожей, Лола опрометьюбросилась на звонок — вдруг это звонит Леня, которому срочно понадобилась еепомощь?

Но это звонил не Леня. Звонила какая-то совершеннонезнакомая глухая старуха, которая громким басом требовала ОлимпиадуСамсоновну. Лола пыталась объяснить старушке, что та ошиблась номером, но таничего не слышала и требовала свою Олимпиаду.

Из коридора послышались подозрительные звуки. Лола невежливошвырнула трубку и бросилась в прихожую.

Там происходило именно то, чего она опасалась:

Аскольд, воровато оглядываясь на дверь гостиной, вытаскивализ сумки пакет с отбивными, а Пу И рядом с ним нетерпеливо подпрыгивал на всехчетырех лапах, выражая всем своим видом чрезвычайное одобрение разбойнымдействиям кота.

— Ах вы, негодники! — закричала Лола, схватилапервое, что подвернулось ей под руку — это оказался Ленин зонтик, — ибросилась на защиту продовольственных припасов.

Аскольд прижал уши, схватил выпавшую из пакета котлету испасся с ней в стенной шкаф. Трусоватый Пу И заскулил и тут же напустил лужицу.

«Что же я делаю! — ужаснулась Лола. — Только чторешила заняться созданием в доме здорового психологического климата, и тут женабросилась на бедных зверей из-за какой-то несчастной котлеты!»

Она подхватила Пу И на руки, прижала его к груди и нежнозаворковала:

— Не бойся, детка, я на тебя совсем не сержусь!Посмотри, что я тебе купила, какое замечательное ореховое печенье!

«Но все-таки Ленька идеализирует кота, — подумала она вследующую минуту, собрав сумки и направляясь на кухню, — он считает, чтоАскольд безупречно воспитан, что у него идеальные манеры.., видел бы он, какего воспитанный котик ворует котлеты!»

Несмотря на пиратскую акцию животных, несколько котлет впакете все же осталось, и скоро они уже скворчали на сковороде, распространяяпо квартире упоительный аромат.