Хроника Страны Мечты. Снежные псы - Эдуард Веркин

Гобзиков пострадал не шибко. Так, поцарапался только.

— Я же говорил, что материализовывать не стоит… — заныл Ляжка. — Это опасно, всегда что-то не то получается. Для материализации нужны настоящие специалисты…

— Тихо… — обронила Лара.

— Что?

— Тихо, говорю, слишком. Нехорошо…

И они вместе кинулись обратно к ручью. Бежали быстро, на шиповник внимания не обращая. Теперь первой бежала уже Лара. Она выскочила на берег и едва успела остановиться, едва успела не запнуться.

Весь берег был завален топорами и пилами. Просто в каком-то немыслимом количестве. Инструменты громоздились на траве, возвышались из воды, торчали из кустов на противоположном берегу. Топоры и пилы были везде. Тысячи, может, даже десятки тысяч. Все топоры с красными рукоятями, все пилы с рукоятями пластмассово-синими.

— Однако… — протянул удивленный Гобзиков.

— Надо было у него что-нибудь другое заказать… — пролепетал Ляжка. — Что-нибудь на самом деле полезное…

Из-под завала послышался стон.

— Живой, — усмехнулась Лара. — Вот эльфийское счастье…

Стон повторился, гора топоров сдвинулась, и на свет появился перемазанный травяным соком Энлиль. Он одурело огляделся и прошептал:

— Слишком… Как-то слишком получилось… Много силы вложил…

— Да, силы много, — Лара подняла топор, проверила. — Куда столько девать будете?

— Можно продать… — с сомнением предположил Ляжка. — Топоры денег стоят. И пилы тоже…

— Кому ты тут их продашь, баран? — злобно рыкнул Энлиль.

Он схватил ближайший топор, широко размахнулся и зашвырнул инструмент в ручей. К другим топорам.

— Можно в Деспотат, допустим, — ответил Ляжка. — Через подставных лиц, разумеется. Вот, через Егора.

Ляжка ткнул в Гобзикова пальцем.

— Я не знаю… — засомневался тот. Ему совсем не хотелось становиться торговцем топорами.

— Зачем Деспотату столько топоров? — возразил Энлиль. — Он же в тундре находится, там даже лесоповал толком не организуешь…

— Не скажи, — покачал головой Ляжка. — Они своих кобольдов черт-те чем вооружают, а топоры получились что надо, крепкие.

Лара поглядела на Ляжку строго.

— Или гномам их загнать…

— Гномам они не по размеру.

— Это ничего! — уверил Ляжка. — Рукоятки просто обрезать и можно продавать, гномам всегда инструментов не хватает. У меня есть старые связи…

Ляжка неожиданно замолчал и принялся смотреть куда-то за плечо Лары. Энлиль тут же посмотрел в ту сторону, и щека у него нервно дернулась.

— Ну что там еще? — Ларе не хотелось оглядываться.

Оглянулся Гобзиков. То, что он увидел, совсем ему не понравилось.

— Это не я! — заверил Энлиль и чуть не всхлипнул. — Не я!

Лара тоже обернулась.

Над холмами медленно клубилась черная туча. Через тучу проскакивали сполохи света. Ларе даже показалось, что не просто сполохи, а лучи прожекторов, пытающиеся прорваться в этот мир. Внезапно мельтешение остановилось, лучи замерли и приобрели красный оттенок.

— Ну, Копперфильд, ты что наделал?! — нервно спросил Ляжка. — Что за дрянь?

— Это не я… — растерянно повторил Энлиль. — Оно само…

Лучи сместились и сошлись в крупную сетку.

— Сеть… — пораженно пробормотал Энлиль. — Похоже на сеть…

И указал пальцем. Гобзиков проследил. Небесные лучи и правда сошлись в правильные геометрические решетки, которые начали медленно вращаться. Будто насаженные на одну ось две прозрачных шахматных доски. Выглядело их вращение почему-то зловеще. Как-то даже особенно зловеще. Готически как-то.

— Мне кажется, лучше нам… драпать… — пробормотал чувствительный к опасностям Ляжка. И вдруг заорал: — Это торнадо! Линяем!

Лара подхватила пилу, Ляжка подхватил топор, Гобзиков тоже топор, Энлиль подхватил котелок. Бредень же запутался за пилы.

Они отбежали по берегу почти метров на триста, как из черной тучи протянулся к земле тонкий угольный палец. Он мгновенно всосал всю воду из бочага и из ручья, собрал с берега все кусты шиповника с их лепестками, подхватил с берега топоры и пилы, после чего медленно двинулся между холмами.

В сторону Ляжки, Энлиля, Гобзикова и Лары.

— Надо забраться повыше! — крикнула Лара. — Смерчи обычно идут по низинам!

Гобзиков тоже так слышал. И они побежали в сторону холма.

Подъем был крутой, земля мягкая, карабкались тяжело. Да еще мешали кусты. Лара лезла первой — хваталась за ветки, подтягивалась, подтягивалась еще, продвигалась. Энлиль и Ляжка поспешали за ней, тоже весьма споро. Гобзиков последним, замыкал отступление.

Потом, когда они добрались уже до самого верха, Энлиль вдруг запнулся за корень и покатился вниз. Лара оглянулась. Энлиль отскакивал от склона, как мячик, весело, как казалось, вскрикивая. Гобзиков попытался его поймать, но не получилось. Энлиль скатился к самому основанию сопки, наткнулся на банку, порезался — по ладони прошла красная полоса.

Торнадо был уже совсем близко и ревел, как трансконтинентальный лайнер. Энлиль стоял с глупой растерянной рожей. Он смотрел вверх и не смотрел на торнадо.

Лара остановилась, подумала и начала быстро спускаться.

— Стоять! — Гобзиков схватил ее за шиворот. — Все! Его не достать!

Лара дернулась еще, но Гобзиков держал крепко, откуда силы взялись.

Энлиль все-таки обернулся. Торнадо сделал резкий скачок и слизнул его. В вертящейся черной мути не было видно ничего, ни топоров, ни Энлиля, только банку, которая бешено носилась по самой границе твистера.

Торнадо шагнул в сторону и стал обходить холм с правой стороны, как и сказала Лара. Обогнув холм, смерч неожиданно резко потерял силу, а затем быстро втянулся в небо.

— Все… — выдохнул Ляжка, — готов…

— Готов… — Гобзиков смотрел на черную тучу.

Она стремительно рассасывалась, сворачивалась в кляксу, затем в черное пятно, затем в точку. И снова зажглось солнышко.

— Раззудилась… — Ляжка протер глаза.

— Где Энлиль? — спросила Лара.

— Утащило его…

— Куда?

— Не знаю…

Между Ларой и Ляжкой хлопнулась та самая банка. Немного постояла, затем, побрякивая, покатилась под откос. Банка была какая-то ненормально блестящая и совершенно не помятая.

— Может, он сейчас тоже выпадет? — предположил Гобзиков.

Но выпал не Энлиль. Сверху что-то зашуршало, и на холм посыпались квадратные бумажные листки.

— Превратился в бумагу… — оторопело прошептал Ляжка.