Походы викингов - Андерс Магнус Стриннгольм

После смерти Свейна Вилобородого войско провозгласил королем сына его, Канута, провожавшего отца в Англию. Канут был еще молод и не мог противопоставить своего войска общему восстанию в Англии; необходимость после смерти Свейна обеспечить для себя отцовское государство, Данию, принудила его ехать домой. Он взял с собой заложников, выданных англичанами его отцу, сыновей богатых и знатных людей страны. Прибыв в Сандвию, он велел отрубить им руки, отрезать носы и уши и бросить в таком положении на берегу.

Кончив все нужные распоряжения в Дании, он собрал силы для возвращения отцовских завоеваний и покорения Англии. В этом предприятии помогал ему зять, Эйрик, новежский ярл, бывший его подручником. И Олаф Скетнунг (Любимый Конунг) Шведский прислал ему вспомогательный отряд. Окончив военные приготовления, когда собрались войска из Швеции и Норвегии, а особенно датское войско, Канут вышел в море летом 1015 года, для вторичного покорения Англии. На всем флоте не было ни одного раба, ни отпущенника, ни дряхлого старика, ни простого человека, но все молодые, сильные, свободные и смелые люди; по бокам судов висели щиты; их мачты украшались позолоченными львами, драконами, волами, разливавшими вокруг сияние, когда солнце бросали лучи на них.

Войско высадилось в Уэссексе, в Дорсетском графстве, и устье реки Формута. Таково было начало великого похода, обильного странными событиями, подвигами мужества, кровавыми сценами и делами предательства; в этом походе совершенное покорение Англии увенчало двухсотлетнюю кровопролитную борьбу между англосаксами и скандинавами. Слабый, несчастный король Этельред в апреле 1016 года умер; в покорной, ему части Англии принял правление наследник и сын его, Эдмунд, прозванный Железнобоким, за телесную силу и мужество, великий и непобедимый герой, не падавший духом от какого бы то ни было несчастья; всегда деятельный, он честно ратовал с изменою своих и превосходными силами врагов; при жизни Эдмунда Железнобокого норманнам досталось много тяжелых трудов.

Не видя конца войне и кровавым битвам, следовавшим одна за другой без решительных последствий, вельможи Англии старались наконец склонить воюющих королей на договор, по которому они должны были разделить между собой Англию. Канут согласился с охотой и радостью, Эдмунд — с неудовольствием и только после долгих убеждений его приближенных; оба короля имели свидание на Оланиге (теперь the Light), острове на реке Северн, недалеко от Диоргиста, в Грочестерском графстве. Между ними решено быть им обоим королями Англии. Канут должен владеть Мерсией, по крайней мере ее частью, со всей страной к северу и востоку от Темзы; напротив, Эдмунд Уэссексом, или землей к югу и западу от этой реки, и городом Лондоном[101]

Мирный договор подтвержден был клятвой и заложниками с обеих сторон; для большего укрепления договерия и дружбы на будущее время, оба короля обменялись взаимно платьем и оружием и поклялись в вечном братстве. Это было в последних числах октября 1016 года, а спустя четыре недели потом, в день св. Андрея, 30 ноября, Эдмунд Железнобокий был убит; подозревали не без основания, что убийство совершено по распоряжению Канута, по крайней мере с ведома его. Такого рода поступки не были чужды датскому королю. Он стал единовластным государем всей Англии, а спустя около 20 лет также и Дании, до самой своей кончины в 1035 году, или, по другим данным, в 1036 году.[102]

После смерти Канута царствовали в Англии два его сына, один после другого, Харальд и двоюродный брат его Хардаканут.[103] Никто из них не оставил наследника: с Хардаканутом окончилась мужская линия королевского датского; в лице Эдуарда Исповедника, сына Этельреда и Эммы пришел на английский престол государь из рода англосакских королей.

Поселение, основание и завоевания норманнами государств во Франции, Англии и Ирландии мы до сих пор признавали следствиями странствий викингов по морям и их войн с приморскими странами. Такие поселения скандинавов в южных странах были началом новых государственных переворотов и потрясений, имевших решительное влияние на судьбы многих государств в течение долгого времени.

В потомстве основателей Нормандии, как наследие предков, долго сохранялась жадная страсть к путешествиям, любовь к приключениям и смелая предприимчивостъ. Около 1016 года, в то же время, когда северные войска, под начальством датского короля, Канута Великого, покоряли Англию, несколько нормандских паломников ходили помолиться Архангелу Михаилу на святую гору Гараган, в Апулии, и в землю Капитанату, при Адриатическом море. Там случайно находился Мелус, богатый и сильный человек из Бари, отложившийся от греческого правительства. Увидав этих красивых и сильных людей и узнав, что они норманнского племени, известного храбростью, он вступил с ними в беседу, разговорился о красоте Италии и трусости греков; он сказал, что норманнам легко победить их и самим сделаться великими государями, если только они захотят помочь ему в завоевании греческих владений в Италии. Всегда внимательные к подобным предложениям, нормандские паломники изъявили готовность, но отвечали, что их очень мало; сначала они вернутся на родину и постараются уговорить своих к путешествию в Италию.

В это время, в начале XI века, различные области южной Италии еще признавали власть греческих императоров. Они управлялись греческим наместником с титулом катапана, который жил в Бари, в Апулии. Три герцогства, Неаполъ, Гаэта и Амальфи, в продолжение многих столетий также сохраняли связь с Греческой империей и на словах признавали ее верховную власть. Напротив, Беневенто, Салерно и Капуя составляли независимые княжества, владельцами которых были ломбардские князья. Сицилия находилась во власти сарацин, которые покорили этот важный остров в IX веке и оттуда грозили Италии, где также завоевали многие места. В этих странах происходила постоянная война между греками и сарацинами; с первыми иногда даже воевали также ломбардские князья, старавшиеся отнять у греческих императоров Апулию и Калабрию, а иногда в союзе с ними сражались с сарацинами. Ни на чьей стороне не было решительного перевеса; ломбардские князья утратили много прежнего значения; страшное могущество сарацин снедалось внутренними междоусобиями; Греческая империя, с ее изнеженным и погрязшим в пороках двором, походила на безжизненный, полуистлевший труп. Равновесие слабости преобладало во всех государствах; казалось, никакой гибельный переворот не угрожал южной Италии, — и всего меньше ожидали по с той стороны, где гроза уже собиралась.