Благосклонная фортуна - Юрий Иванович

И поспешил к верховым животным. Выбрал себе самую спокойную и послушную кобылку, оставил при себе всё самое лёгкое и простенькое, да, взобравшись в седло, поспешил по дороге дальше в горы. До рассвета ещё оставалось несколько часов, так что времени на разведку должно было хватить.

Ехал неспешно, показывая возможной засаде, что движется один. Так что, если сидит тут за скалами какой злоумышленник, первым делом не камень бросит, а с угрозой поинтересуется, кто таков и куда путь держит. Но пустынная дорога поражала своим однообразием. Ни одного разветвления или какой надписи на столбе, ни единого домишки на обочине, ни одной могилки или рукотворного курганчика из камней. А ведь видно было, что прокладывали её здесь с огромным трудом, да и крепость дорожного полотна, кое-где выложенного из наколотых каменных плит, вызывала уважение. Раз такая солидная дорога куда-то ведёт, значит, в конце её обязательно кто-то проживает.

Но данная логическая выкладка и через час пути ничем не подтвердилась. И только преодолев две миниатюрные долины с луговой травой и взобравшись на третью седловину за ними, Монах Менгарец в удивлении остановил коня. Перед ним простиралось плато. Небольшое, метров шестьсот в длину, и метров триста в ширину, но весьма и весьма странное плато.

Ограниченное с двух сторон пропастями глубоких ущелий, ровное, словно отполированное и странно поблескивающее. Будто бы в нём отражалось низко нависающее звёздное небо. А ведь чуть ли не прямо над головой продолжали висеть густые дождевые тучи. Правда, их уже слегка гоняло порывами ветра, давая тем самым робкую надежду на завтрашние проблески хорошей погоды. То есть это не просто камень поблескивал от влажного воздуха или недавнего дождя, а налицо была некая изменённая структура того самого камня. Или чем-то данное плато было специально сверху залито.

Дорога выходила на него чуть правее от центра, а на дальней стороне виднелось чёткое, прорубленное углубление среди скалистой массы поперечного гребня из скал. Вроде можно ехать дальше, но Виктор доверился интуиции. На данном покрытии его и человек с обычным зрением различит и не факт, что по-хорошему отнесётся к одинокому путнику. Поэтому оставил спутанного коня пастись в ближайшей долине, а сам попытался с данной стороны взобраться на наиболее возвышающийся валун.

При этом на соседнем валуне рассмотрел надпись крупными буквами, которая сразу ему в глаза не бросилась. Та гласила:

«Каждый, кто взойдёт на Сияющее плато ночью, будет уничтожен без предупреждения. А дневные гости здесь приветствуются только заранее приглашённые. Остальные тоже будут умерщвлены!»

Вот так, просто и без затей. Такие надписи, вернее им подобные, где только не встречаются и, как правило, сделаны с целью больше поиздеваться, подшутить над путешественниками, чем их запугать. Потому что ничего опасного за собой не несут. Но здесь плевать на предупреждение не стоило, а рекомендовалось взобраться повыше и хорошенько осмотреться.

Налево перед плато, после каменистой поляны, виднелась огромная скала с плоской площадкой на вершине и высотой метров в тридцать. Задней стороной она составляла единое целое с глубокой пропастью, левой стороной нависала над плато, а вот с фронта на неё можно было взобраться по крутой тропе и вырубленным кое-где ступенькам. При желании и коней наверх завести.

С правой стороны перед плато огромная площадь была вразнобой закидана большими и малыми валунами, да росли местами невысокие деревья.

А когда Палцени разобрался, что там творится дальше, за дальней кромкой отсвечивающего плато, остался доволен своей предусмотрительностью. Приближаясь по странной поверхности, он не смог бы заметить в трёх выемках в скалах, сделанных под удобными козырьками, защищающими от дождя, трёх лучников с лысыми, как бильярдный шар головами. Стрелы на тетиве, полная готовность к бою, и, кажется, парочка из них даже о чём-то оживлённо переговаривается.

«Вот уж совпадение! – хмыкал про себя наблюдатель, пытаясь понять подноготную здешних странностей. – Чем-то мне эти лысые сильно напоминают Хранителей Пути, которые вообще никого не пропускали в княжество Керранги. Но те разряженные попугаи хоть любили поговорить с путниками, и только после этого угрожали продырявить их тушки. А эти-то что стерегут?»

Наверняка жители посёлка знали отлично, куда ведёт эта дорога, да вот возможности поговорить об этом не представилось. Вначале настырные торговцы, потом коварное нападение обиженных солдат, потом арест, потом… и того хуже. Куда уж там до разговоров о местной географии!

«Ха! Зачем мне местные? – поразился своей забывчивости Виктор, живо спускаясь с валуна и бегом бросаясь к своему коню. – Кажется, мэтры не хуже трактирщика знают, что здесь в округе, сколько и почём. Не удивлюсь, если окажется, что Лысые у них когда-то боевому искусству обучались…»

Назад наездник мчался довольно резво, пустив лошадку вскачь и попустив поводья. Та подумала, что мчится домой, и поторапливалась без принуждения. Тогда как человек заливался неуместным, видимо разрядного свойства, смехом.

Причиной нервного хохота послужила вспомненная им история из своей счастливой молодости. Он тогда собирался третий раз в отпуск и выбрал для этого планету Охара. Тамошний туристический рай славился на всю Галактику не только мягким климатом и потрясающими росчерками метеоритов на ночном небе, больше он был известен как место проведения поэтических форумов на галакто для девушек от шестнадцати до двадцати. Уж непонятно было, кто это придумал и почему задумка так здорово воплотилась в жизнь, но круглый год на Охаре толпились молодые девицы, мнящие себя великими поэтессами, раздавались нехилые призы, звучали оркестры, вешались на изящные шейки ленты с медалями и орденами. Ну и понятно, что туда стремились все молодые, да и не только, парни. То есть для молодёжи рай – в полном смысле этого слова.

Всё бы ничего, да к Виктору в компанию напросился его совершенно незнакомый коллега по работе. Этакий нудный и туповатый тип, который считал себя не в дугу грамотным и мечтал поиметь как минимум лучшую половину из собравшихся на Охаре поэтесс. Он-то и вычитал, что на курортной планете есть местные аборигены, которые до сих пор сохранили свой язык и в быту между собой им пользуются. И решил выучить нужное количество слов для общения. Дескать, вон я какой, всё знаю!

Когда летели в космолёте, Палцени, скорее от безделья, поинтересовался:

– Ну что, много выучил для общения на охарском?

– Не скажу, что много, но одну фразу запомнил хорошо, – гордо отвечал турист. – Допустим, выйду я из лесу и спрошу… – Потом что-то пробулькал, и с пафосом перевёл сказанное: – «Куда ведёт эта дорога?»

Виктор тут же себе представил картину: просёлочная дорога, по ней прогуливаются неспешно люди, и вдруг из кустов вываливается полный дебил и с жутким акцентом спрашивает: «Куда ведёт эта дорога?»

После этого молодой Палцени ржал до самой посадки на Охару. Только и сумел выдавить из себя обиженному полиглоту: