Джентльмен с Харви-стрит - Евгения Бергер

– Да перестаньте уже нести чушь, умоляю, – невежливо, даже грубо одернула его девушка с голубыми глазами. – Все это не шутки, чтобы вы знали. – И очень серьезно спросила: – Вы, в самом деле, расследуете дело де Моранвиллей?

Он так опешил, что ответил без экивоков:

– Расследую. А вам с того что?

Девушка одарила его долгим, изучающим взглядом и совершенно ошеломила, признавшись:

– Я подслушивала под дверью ваш разговор с миссис Поттер. – У Джонсона как-то странно екнуло сердце. – Эта лживая гадина оговаривает сестру... Вы, надеюсь, ей не поверили?

Брови девицы сдвинулись на переносицу, и мужчина впервые на своей памяти утратил дар речи.

– Э... я как бы... Простите, сестру? Вы сказали, сестру?

– Беатрис Харпер, – представилась девушка, протянув ему руку и по-мужски поздоровавшись.

Антуан Томазо Джонсон непроизвольно сглотнул.

– То есть вы родная сестра... – «главной подозреваемой» хотел было произнести Джонсон, но неожиданно не решился, – Розалин Харпер, гувернантки в доме де Моранвиллей?

Девица, должно быть, его заминку заметила, так как воинственно кинула:

– Что же вы не сказали «убийцы», «бессовестной твари» или еще чего-то похуже? Газеты в эпитетах были разнообразны, как и люди, – заключила она.

В своем праведном гневе она выглядела настоящей воительницей, Матильдой Тосканской, и Джонсон опять же весьма неожиданно ей залюбовался.

– Я – джентльмен, мисс, – возмутился он искренне, мысленно одарив себя оплеухой. – А такие слова недостойны ушей юной леди, как вы.

Девица возьми и скажи:

– Вы мало похожи на настоящего джентльмена, уж простите мне мою вольность. Вы, наверное, полицейский?

– Полицейский?! – Джонсон так оскорбился, что подавился своим возмущением. – Вовсе нет, Святая Мадонна! Я – частный сыщик. И потому сам себе господин!

Мисс Харпер, с радостью отметил мужчина, растерялась и в удивлении вскинула брови.

– Никогда ни о чем подобном не слышала, – призналась она. – К тому же вы иностранец.

– Одной половиной француз, другой итальянец, но вырос я в Англии, – поспешил для чего-то объясниться маленький детектив. – Томазо Антуан Джонсон, – представился он и поклонился, хотя в кладовке места было немного, и он едва не заехал мисс Харпер по носу. Но извиняться не стал, он ведь не джентльмен. Ха!

Девица признала:

– Весьма необычно. Но все-таки не объясняет того, почему вы интересуетесь делом де Моранвиллей...

– Меня наняли разобраться в нем.

– Кто?

– Сначала скажите, что сами здесь делаете, – парировал сыщик.

– Разбираюсь в деле сестры. Как и вы.

Джонсона нелегко было вывести из себя, а удивить и того сложнее, но сейчас он по-настоящему удивился.

Эта рыжая расследует дело де Моранвиллей?

Смешно, право слово.

– Не понимаю, – произнес он.

– А еще частный сыщик. – Сложила на груди руки мисс Харпер. – Не понимает элементарного. Я наблюдаю за Корнелией Поттер, балда. Она знает больше, чем говорит!

Балда?! Ну это уж слишком. Что эта рыжая позволяет себе?

Томазо Антуан Джонсон приготовился гневно ее отчитать за незаслуженное в свой адрес ругательство, но сам удивился, когда вопросил:

– Откуда вы знаете?

Девушка улыбнулась самодовольной улыбкой, но даже оно, это обычно Джонсона раздражавшее в ком-либо превосходство, не вызвало в нем отторжения. Только заставило снова сглотнуть.

– От горничной де Моранвиллей, – ответила, между тем, собеседница. – Я совершенно случайно сошлась с ней в доме бывшего работодателя. Мы подружились, разговорились и... однажды она поделилась со мной своей тайной...

– Какой? – не выдержал Джонсон.

– Сначала скажите, кто ваш наниматель.

– Сеньор Гаспаро Фальконе. Довольны?

– Не знаю такого. – Девица с задумчивым видом постучала по своим губам пальчиком. – Зачем вообще какому-то итальянцу расследовать дело сестры?

Теперь уже с самодовольной улыбкой глядел на нее Томазо Джонсон. Был рад отплатить той же монетой дерзкой девице...

– Может быть потому, что они знакомы с вашей сестрой?

– Знакомы с моей Розалин?

– И весьма близко. – Закивал Джонсон с явным намеком на неприличность.

Девушка вспыхнула, он ощутил жар ее щек так же явно, как если бы кто-то запалил в кладовой жаркий камин.

– Это неправда, вы лжете. Розалин никогда бы такого не сделала!

– Какого такого? – вкрадчиво осведомился мужчина.

– ТАКОГО! – топнула девушка ножкой. – Моя сестра – честная девушка, пусть вы... и подобные вам и думаете иначе.

– Подобные мне? Вы понятия не имеете, мисс, что я думаю, можете уж поверить. А мисс Харпер, ваша сестра, в услужении у сеньора Фальконе. Она его компаньонка, чтобы вы знали.

И снова девушка вспыхнула, но уже от негодования. Глаза ее сузились, кулаки стиснулись.

– Но вы ведь сами бессовестно намекали... – Не договорив, она зарычала. И Джонсон против всякого обыкновения вжался спиной в полки. – Зрррря я доверрррилась вам. Убирррррайтесь отсюда! – Но тут же схватила его за рукав. – Нет, расскажите сначала, где Розалин, как она.

– Так мне уходить или остаться?

Беатрис Харпер не сразу, но отозвалась сквозь сжатые зубы:

– Останьтесь... на пару минут.

– Маловато для серьезного разговора, а я вам, чтобы вы знали, ничего не скажу о сестре, пока вы не расскажите мне о словах горничной. Дашь на дашь, дорогая мисс Харпер!

Та одарила его таким взглядом, что впору было убить. Хорошо, что у Джонсона была толстая шкура, пришлось нарастить за годы работы...

– Дорогие у вас запонки на манжетах, – отозвалась она, – а я – мисс Беатрис Харпер и никак иначе.

– Учту на будущее.

– Уж будьте добры.

Обменявшись этими колкостями, они какое-то время молчали, а потом девушка первой заговорила.

– Люси, горничная де Моранвиллей, сказала, что миссис Поттер неспроста столкнулась с моей сестрой в коридоре... – Она замялась вдруг. – Ну когда... вы понимаете... когда...

Помогать ей совсем не хотелось, пусть помучается, но язык Джонсона опять же предал:

– … Когда та выходила из спальни Мишеля де Моранвилля?

– Да. – Девушка опустила глаза. – Было поздно, как вы уже знаете, полагаю. Далеко за полночь. «Что, по-вашему, делала Поттер в такой поздний час в коридоре? – спросила у меня тогда Люси. И тут же сама и ответила: – С кавалером встречалась в хозяйском парке. Вот так».