Тихое счастье - Елена Филипповна Архипова

одеваться, он, услышав это, казалось, не удивился, но и не стал отговаривать ее уходить.

В тот вечер, точнее, почти уже утро, они поругались. Хотя нет, не поругались. Всего лишь не услышали друг друга. Не поняли.

Денис проводил ее до входа в главный корпус. Пока шли до корпуса, в котором жила Анна, молчали оба. Анна сама попросила его не заходить внутрь здания. За стойкой администраторов парень с девушкой не спали, им было не положено. Зачем им было видеть, кто и кого провожает в ночи.

Глупо? Может быть. И так все, кому это было интересно, уже видели Анну и Дениса вместе.

Анна и до главного корпуса, где был ее номер, могла бы дойти одна, территория санатория была закрытой, но Денис не позволил. Сказав коротко:

– Анна, это не обсуждается.

А за завтраком его уже не было. Улетел. Вызвали на работу. Не дав догулять ему всего два дня.

По злой иронии именно этих двух дней им и не хватило.

Или все-таки хватило?

Да, определенно хватило. Зачем рвать друг другу душу, когда они уже приняли решение. Каждый, и свое.

Два последних дня у Анны уже почти не было процедур, так что она спокойно собирала чемодан, покупала подарки своей семье, и, конечно, Ольге с Савелием. Вечером забрала документы на выписку, сдала номер, как того требовали правила проживания в санатории, и уехала в аэропорт. Ее самолет вылетал ночью, но Анна выехала из санатория гораздо раньше. Сидеть в тишине номера, ставшего вдруг чужим, ей не хотелось, и она решила, что уж лучше она будет ждать вылета в суете аэропорта.

Спустя 4 часа прошла регистрацию на рейс, написала дочери уже сидя в самолете: «Вылетаю! Буду дома в 11 утра» и, выключив телефон, откинулась на спинку сиденья.

– Вот и закончился отпуск. Пора домой, к семье, к детям, – проговорила она едва слышно, глядя в иллюминатор на взлетную полосу.

В тот момент Анна еще не могла знать того, что ее взрослые дети, оставшись дома всего на три недели одни, без ее опеки, стали наконец самостоятельными и научились справляться со своими проблемами сами.

Глава 25

Встретиться Анне с Ольгой получилось лишь через две недели после возвращения Анны домой.

Сначала были дела у Анны, потом уже у самой Ольги. Та их встреча в день возвращения Анны домой в счет не шла. Там подругам не удалось поговорить по душам. Зато в тот день Ольга в подробностях рассказала, как получилось взять с поличным домушницу по кличке «Девочка».

Ольга, как и обещала, заступилась и за Славика, и за Дарью:

– Поверь, Анюта, девчонка имеет внешность ангела и правильной девочки. Другое дело, что внутри она вся гнилая и насквозь прожженная. Четыре отсидки за плечами у девушки! Четыре! Рецидивист со стажем, а не девочка-ангел. И вот, кстати, Дашка это как-то все увидела, разглядела это все за ее ангельской внешностью.

Дарья со Славиком, не сговариваясь, произнесли:

– Спасибо, тетя Оля!

– Да чего уж там! Говорю как есть! – Ольга лишь махнула на них рукой.

И вот наконец, когда подруги смогли уладить свои дела, Анна приехала к Ольге в гости.

– Теперь-то ты мне, подруга, расскажешь все и в мельчайших деталях! – предупредила Ольга подругу, едва та шагнула через порог.

– А Савелий? – попыталась было увильнуть от откровений Анна.

– А Савелий нас не услышит! Он будет заниматься делами в гараже.

– В своем кабинете! – тут же поправил Беркутов супругу, и, прихватив большой кусок пирога, вышел из гостиной, где они только что все вместе дружно пили чай, и даже прикрыл за собой дверь, давая подругам возможность поговорить.

– Начинай! – скомандовала Ольга.

– Только пообещай мне, что не будешь меня перебивать? – взяла Анна обещание с подруги.

Ольга в полной тишине приложила правую ладонь к сердцу, левую руку, согнув ее в локте, подняла открытой ладонью к Анне. Та кивнула, принимая жест молчаливой клятвы, и начала свой рассказ. Ольга, как и обещала, не перебивала подругу. Ровно до того момента, пока Анна не рассказала об их последнем с Денисом разговоре.

– Что ты сделала? Повтори, пожалуйста, еще раз для плохо слышащих! – Ольга металась по комнате как лев по клетке.

– Оля, я все равно не уехала бы жить к нему! И прекрати вести себя так, будто я твоя младшая и совсем глупая сестра, – попыталась одернуть Анна подругу.

– А что делать, если это так и есть? И младшая, и совсем глупая! – Ольга остановилась напротив подруги. – Нет, ну, надо же, а? Она отказалась! О боги!

– Оля! Ты обещала не перебивать! – напомнила Анна.

– Молчу! Рассказывай, давай, что было дальше? – Ольга послушно вернулась в кресло.

– Да ничего не было, – Анна тяжело и как-то обреченно вздохнула. – Утром Дениса уже не было в санатории. Улетел. Ночью. Я же говорю, что его вызвали на работу на два дня раньше.

– То есть, вы даже не простились с ним по-человечески, да? – не удержалась и уточнила Ольга.

– Смотря что понимать под этим определением! – Анна грустно улыбнулась подруге. – Если ты о том, что нам надо было поцеловаться в аэропорту и разойтись каждому к своему выходу, то нет, ТАК мы с ним точно не простились. Я сказала, что не брошу своих детей, а значит, и говорить нам больше было с Денисом не о чем. Что бы нам с ним дали эти два дня? Ни-че-го.

Анна проговорила последнее слово горько, разделив его на слоги.

– И в гости ты к нему тоже не полетишь? – задала Ольга уточняющий вопрос.

– В качестве кого? Любовницы? Запутавшейся глупенькой дурочки? Извини, Оля, но ни на ту, ни на другую роль я уже не подхожу. Возраст, знаешь ли, не тот, – Анна невесело усмехнулась.

Ольга наконец замерла и внимательно посмотрела на свою подругу. Села рядом на диван и уже совсем другим тоном спросила:

– Аня, ответь мне как на духу, хорошо? А если бы ты уже в тот момент знала, как у тебя дела дома обстоят, если бы ты уже тогда знала, что не нуждаются твои дети в своей маме-наседке, согласилась бы ты уехать к Денису? Вот представь чисто гипотетически, уехала бы? Только честно, Аня.

– Честно? Уехала бы, Оль. Денис потрясающий, так хорошо, как с ним, мне даже с Павлом никогда не было. Веришь? – Ольга кивнула, и Анна продолжила:

– У Дашки с Валерием все серьезно. Хороший парень, ответственный, и Павлика принял сразу. Павлик тоже тянется к нему. Все-таки для мальчишки мало одной материнской