Женщина в "Восточном экспрессе" - Люси Эшфорд

– Селим займется вашим багажом. Сейчас я вам все покажу, а потом можете перекусить.

Они зашли на веранду главного здания, построенного из саманных кирпичей, которые, как объяснил Майкл, были взяты прямо из кургана.

– Самому юному из них двадцать пять веков.

Агата была приятно удивлена внутренним убранством: грубые стены покрашены в бледно-терракотовый цвет, пол покрыт циновками. В гостиной, обставленной по минимуму, чувствовалась располагающая атмосфера.

– Там мой кабинет. – Майкл махнул рукой в сторону крошечного закутка, едва вмещавшего стол и стул. – Дальше по коридору – комната древностей. Днем мы держим ее на замке, а вечером Кэтрин вам все покажет.

Он повел их через двор в небольшую пристройку.

– Спальни Вулли в главном здании, остальные обосновались здесь.

Агата оглянулась на пару маленьких окон. В письмах Кэтрин не упоминала о том, что они с мужем спят в разных комнатах. Наверное, Леонард работает допоздна и не хочет ее будить. Уже не в первый раз Агата подивилась тому, как молодожены справляются в таких условиях.

– А это ваши покои. – Майкл провел их до конца коридора, где мальчик-слуга доставал из комода полотенца. – Ванная, к сожалению, только одна, зато по утрам и вечерам Селим будет приносить вам кувшины с горячей водой.

Спальни, маленькие и примитивные, были не лишены уюта: железные кровати, козьи шкуры на полу, глиняные кувшины с дикими тюльпанами на подоконниках. Когда Майкл ушел, женщины освежились после дороги и отправились на поиски завтрака.

Войдя в главное здание, они сразу же почувствовали запах жареного. Повар Ибрагим с легким поклоном и большой пышностью подал завтрак: омлет с помидорами, козий сыр, затем тосты, разрезанные треугольничками на решетке. Масло и джем были приготовлены заранее.

– Бог ты мой! – засмеялась Нэнси. – Вот тебе и пустыня!

– Да, куда лучше, чем я ожидала, – согласилась Агата. – Я думала, мы будем есть у костра и спать на полу.

– Хотя Кэтрин могла бы и встретить нас…

– Наверное, ей нельзя отлучаться с работы. Наверное, решила, что поезд задержится, и не хотела терять время в ожидании.

Нэнси кивнула.

– Вы готовы к экскурсии?

– А вы?

Агата опасалась, стоит ли Нэнси лезть на курган.

– Со мной все будет в порядке! – улыбнулась Нэнси. Наклонившись через стол, она прошептала: – Я ведь не больна, а всего лишь беременна!

Ур

Взбираться на курган оказалось не так трудно, как опасалась Агата. Солнце приятно грело – уже не припекало, как первые недели в Багдаде; к вершине вела натоптанная дорожка. На полпути встретили Кэтрин: присев на корточки, она была поглощена разговором с мужчиной в куфии[38]. В блузке и юбке цвета хаки, грубых ботинках и широкополой шляпе, Кэтрин умудрялась и в пустыне выглядеть стильно.

Агата окликнула ее.

– А, вы уже здесь! – Кэтрин вскочила и расцеловала обеих по-французски, едва касаясь губами щеки. – Багдад явно пошел вам на пользу. А вы, Нэнси, в своем наряде просто настоящая бедуинка!

Она кивнула в сторону мужчины, который тоже поднялся. Его лицо, прежде спрятанное в складках головного убора, оказалось очень красивым.

– Это Хамуди, тот самый, что сделал для меня копию талисмана, – наш бригадир.

Кэтрин сказала ему что-то по-арабски, Хамуди улыбнулся и протянул руку.

– Он мало понимает по-английски. Они с Максом большие друзья. Макс говорит по-арабски лучше всех нас.

– А где он сам? – спросила Агата.

– Копает с Леонардом по другую сторону. Сейчас мы их поищем.

Нэнси с Агатой привлекали немало любопытных взглядов со стороны мужчин и мальчиков, копошащихся в кучах земли.

– Им нечасто приходится видеть западных женщин, – пояснила Кэтрин. – Наверное, думают, что вы – жены кого-нибудь из членов команды.

Заметив лица подруг, она добавила:

– Не волнуйтесь: Макс все разъяснит!

Тропа обвивала курган, постепенно уходя вверх. Вскоре их взорам предстало огромное ступенчатое здание насыщенного красного цвета. Агата замерла и вгляделась, прикрывая глаза ладонью.

– Это зиккурат?

Кэтрин кивнула.

– Да, откопали в прошлом сезоне. Храм бога Луны. Видите ту башню наверху? Там находилось место поклонения, где устраивали разные мистические церемонии.

– Например?

– Внутри стояла скамья, на которой возлежал царь, олицетворяющий бога. Существовал некий ритуал плодородия: в процессе ему надлежало совокупиться с женщиной, представляющей богиню – как правило, дочерью или сестрой. А потом все пели гимны, восхваляя интимные органы женщины. – Кэтрин перевела взгляд с Агаты на Нэнси. – Надеюсь, я вас не сильно шокировала?

– Что-то подобное я читала в газетах, – ответила Агата. – Про инцест не слышала, про непристойные песни тоже. Не очень приятно, но все-таки интересно…

– А я читала о людских жертвоприношениях, – вставила Нэнси.

Кэтрин кивнула.

– Это происходило вон там. – Она указала на ряд колонн справа от зиккурата. – На царском кладбище. Когда правитель умирал, все его жены, наложницы и слуги должны были умереть вместе с ним. Плюс к этому забивали животных и закапывали всевозможные драгоценности, чтобы у царя в следующей жизни имелось все необходимое. Колоссальные жертвы; в конце концов они отказались от этого обычая.

– Значит, сокровища, по сути, выкопаны из захоронений? – уточнила Нэнси.

– В большинстве случаев. По правде сказать, слухи о наших находках сильно преувеличены. Кто-то сочинил, будто мы выкопали золотого сфинкса!.. Да, нам попадаются предметы из золота, но не такого масштаба. Когда такие сплетни расходятся по округе, мы начинаем нервничать. Поэтому возле дома и караулят вооруженные охранники.

– Привет!

Женщины подняли головы: с кургана спускался Макс, из-под его ног сыпались струйки песка и гравия.

– Что ты там делаешь? – крикнула ему Кэтрин. – Нашли что-нибудь?

– Статуэтку! – ответил тот. – Похоже на Нингал.

– Богиня Луны, – пояснила Кэтрин через плечо.

Макс почти поравнялся с ними. Черные волосы приобрели ржавый оттенок от пыли, края шорт были испачканы в глине, лицо – из того, что удалось разглядеть, – загорело еще больше.

– Рад вас видеть! – Макс глянул на свои ладони. – Извините, не могу поздороваться как следует – грязная работенка!

– А где Леонард? – Кэтрин заслонила глаза ладонью, вглядываясь наверх.