Шок и трепет. Война в Ираке - Сергей Лойко

Прямо на глазах из гостиницы испаряются агенты безопасности и персонал. Прачечная, как и обслуживание номеров в гостинице, не работает с начала войны. Я договорился с женой электрика, и она стирает нам с Юрой одежду, а вот простыни не меняли уже недели три. Странно, только сейчас почему-то об этом вспомнил.

Стрельба автоматная и пулеметная по всему центру города не прекращается ни на минуту. Ну что, нам бы день простоять и ночь продержаться.

Американцы тремя колоннами входят в город с севера, юга и юго-востока. Проходит не больше трех часов, и президентский дворец взят.

Казалось, в любой другой стране это означало бы конец войне. Но в Ираке ничего подобного не происходит. Ну подумаешь, взяли президентский дворец! Если американцы будут брать один президентский дворец в день, то война в Ираке продлится еще месяц.

Саддам Хусейн становится все более и более виртуальным, почти таким же, как страшилка 2001–2002 годов. Усама бен Ладен. И даже если в конце концов все президентские дворцы будут взяты, это отнюдь не будет означать, что с Саддамом покончено. Пока что он преспокойно разъезжает по улицам Багдада, и по телевизору в перерывах между народно-патриотическими песнями и кричалками нам даже показали людей, которые его видели живого в момент самых разрушительных бомбардировок и ракетных ударов.

Штурм города, или его репетиция, или просто разведка боем, со взятием дворца начались, как по расписанию, в шесть часов утра. К однообразной музыкально-шумовой гамме ракетно-бомбовой войны добавились сопрано «Калашниковых», баритоны крупнокалиберных пулеметов и соло на ложках в исполнении М-16.

С 10-го этажа гостиницы «Палестина» открывается прекрасный вид на обмелевший за последние годы, изогнутый в упругие дуги, словно изготовившийся к прыжку, красавец Тигр, на пляжах которого и суждено было разыграться сегодняшней драме.

Сначала разрывы мин и гранат поднимают облачка пыли и песка на широком, испещренном окопами и блиндажами противоположном пляже. Затем на той же стороне из-за изгиба реки появляются красивые и наглые американские танки, за которыми, пригибаясь, падая и поднимаясь, бегут американские солдатики, такие маленькие, что трудно разглядеть, как они жуют резинку. Из окопов и блиндажей вылезают другие маленькие человечки, черного цвета, и бегут врассыпную (судя по одежде, это федаины-смертники, которые по отведенной им роли должны бежать совсем в другую сторону и совсем с другой целью), бросая автоматы и другое вооружение и срывая с себя отдельные предметы военной одежды. Все так идеально — сейчас выйдет Спилберг и скажет: «Снято!»

Танки притормаживают, поворачиваются на девяносто градусов и въезжают сквозь финиковую лесополосу во дворец, один из самых главных и самых помпезных президентских дворцов — так называемый «Дворец цветов», или, если быть совсем точным, в то, что от него осталось после четырех попаданий крылатых ракет «Томагавк».

Занавесом к окончанию спектакля служит очередная неожиданная песчаная буря, которая, как и две недели назад, вновь налетает на Багдад и окутывает его со всех сторон. Ничего не видно, но оркестр продолжает играть — самолеты гудят, бомбы и ракеты свистят, ревут и рвутся по всему городу.

В холле больницы «Эль-Кинди» нервно курит сигареты, одну за другой, и ожесточенно жестикулирует республиканский гвардеец Валид Мурад. Час назад он вышел из боя, первого боя с противником, которого он видел и который не парил где-то высоко в недосягаемом небе. Валид привез в больницу тяжело раненного товарища, а заодно попросил, чтобы и ему перевязали ногу, задетую по касательной чуть выше колена. Яростно размахивая руками, Валид рассказывает случайному медбрату, как впервые увидел вблизи американские танки.

«Наша задача была не пропустить их на объект (дворец) со стороны пляжа, — говорит он, закуривая третью или четвертую сигарету. — Рядом с нами были федаины (смертники), которые уже готовы были взорвать себя вместе с танками, как пришел приказ пропустить их во дворец, чтобы там накрыть артиллерией. Вот тут мы организованно и отошли. Я только сейчас заметил, что ранен в ногу».

Еще более героико-эпическую версию предлагает министр информации Саид Эль-Сахаф, который через час после штурма дал импровизированный брифинг прямо на крыше 17-этажной «Палестины», где заявил, что иракские вооруженные силы «уничтожили три четверти из нападавших американцев и преследуют оставшихся в живых».

«В отчаянии они кончали жизнь самоубийством на берегу реки», — закончил свою пламенную тираду Эль-Сахаф. Журналисты, которые наблюдали за всеми перипетиями штурма, удобно устроившись в ложах бельэтажа, удивляются, как же случилось, что они пропустили картину этого массового харакири, но, наверное, это произошло, когда Аллах в очередной раз посреди действия опустил на сцену занавес из песчаной бури.

Я вообще хожу на Сахафа, как на Жванецкого. Не далее как вчера, после известно чем закончившейся битвы за багдадский аэропорт, Сахаф выдал перл, который просто обречен войти в историю информационного искусства: «Мы разгромили их, мы выбили их из аэропорта! — сказал обаятельно сияющий министр. — Затем мы обрушили на них всю мощь нашей артиллерии. Когда мы перестали обрушивать на них мощь, они вернулись в аэропорт в целях пропаганды».

В реанимационной палате больницы «Эль-Кинди» приходит в себя воин джихада из Саудовской Аравии Раджа Эль-Итаби. Первый бой с американскими империалистами стал, как это часто бывает, последним боем и для Раджи. Без обеих ног вряд ли повоюешь. Но несмотря на боль и слабость, дух Раджи не сломлен. Голая ненависть придает звук его хриплому шепоту: «Америка — воздух! Америка — нет воевать земля! Америка — воздух!»

Вмешивается переводчик, и мы узнаем, что Раджа со своей группой был направлен в Эль-Дору, промышленный район на юге Багдада, где американцы начали свой прорыв. Раджа с товарищами засели в засаде. Когда первые БТРы подошли поближе, отряд джихадистов открыл по ним ураганный огонь.

Колонна остановилась, спешилась и вызвала прикрытие с воздуха. Прикрытие уже через пять минут отбомбилось по Радже и его друзьям по полной программе, и колонна продолжила свой путь мимо разрушенных домов и обгорелых и разорванных в клочья трупов противника.

Радже повезло. Он остался жив и готов с этим суждением поспорить. Абсолютно голый, если не считать тряпки, наброшенной на бедра, и серьезно обгоревший, Раджа с трудом приподнимает голову, чтобы рассмотреть обмотанные кровавыми бинтами обрубки своих ног, и со стоном откидывается на подушку. «Америка — воздух! Америка — нет внизу!» — слышим мы страшное, свистящее шипение за нашими спинами, пока идем к выходу из палаты.

В центральном фешенебельном районе Эль-Мансур, где, кстати, располагается российское посольство, десятки людей застыли на краю гигантского кратера — конусообразной ямы глубиной метров двадцать и такой же ширины. Она, как жерло неожиданно образовавшегося вулкана, испепелила и поглотила почти без следа целый двухэтажный дом, где жили по крайней мере девять человек. Рядом почти полностью разрушено еще четыре дома и серьезно пострадало здание ресторана, в котором мы обедали так недавно, что изжога еще не прошла полностью.