Шведская семья Ивановых - Вера Колочкова

Хирургом оказался пожилой дядька с усталым взглядом, но говорил он довольно спокойно и обнадеживающе:

– Травмы серьезные, но в настоящий момент опасности уже нет. Конечно, несколько дней он в реанимации будет находиться, а потом… Потом посмотрим, как будет. Быстрого восстановления не гарантирую, конечно. Позвоночник травмирован, нервные окончания задеты… В общем, время покажет, что и как. Может, на восстановление больше года потребуется. Тут все от ухода зависит…

– Мы будем за папой ухаживать, будем! – торопливо ответила за всех Полька. С таким решительным отчаянием ответила, что Настя глянула на нее с благодарным удивлением и только кивнула – да, мол, конечно, мы будем ухаживать…

А Олька заплакала тихо, прижав кулачки к губам. Хирург улыбнулся, погладил ее по голове, произнес ласково:

– Не плачь, девочка, не плачь… Все с твоим папой хорошо будет. Не плачь…

– А можно к нему пойти, а? – всхлипнув, спросила Олька.

– Нет. Сейчас нельзя. Вот переведем его из реанимации, тогда можно будет. А сейчас – нет…

Хирург глянул на часы, произнес торопливо:

– Извините, мне надо идти. Вы сейчас поезжайте домой, постарайтесь прийти в себя. Впереди у вас трудное время, хлопотливое. Еще раз повторяю – надо будет много усилий приложить, чтобы он на ноги встал. Так что советую вам набраться сил и терпения. Всего вам доброго. И удачи…

Он повернулся, быстро пошел от них по коридору, еще раз посмотрев на часы. А они так и остались стоять, глядя ему вслед. Потом Настя произнесла тихо:

– Надо ехать домой, девочки. Все равно нас к нему не пустят. Будем звонить, узнавать, когда папу из реанимации в обычную палату переведут. Поехали домой, девочки…

Никита шагнул к ним навстречу, когда вошли в квартиру, спросил удивленно:

– Вы где с утра бродите, девчонки? Я пришел с дежурства – дома никого… И маму зачем-то с собой потащили! Она ж болеет, вон какая бледно-зеленая вся!

– Мы не потащили, она сама… – устало произнесла Полька, стягивая с ног кроссовки. – Мы в больнице сейчас были, у нас папа под машину попал. Ему срочную операцию делали.

Никита приподнял брови, глянул с вопросом в глазах на Настю. Она молча кивнула – да, мол, так и есть. Поморщилась, махнула рукой – не спрашивай меня ни о чем. Все потом, потом…

Прошла в спальню, легла на кровать, не раздеваясь, свернулась калачиком, чувствуя, как все тело пробирает ознобом. Опять, наверное, температура поднялась – так некстати! Сто лет уже не болела – а тут вдруг… Будто назло…

Услышала, как Никита тихо вошел в спальню, как сел у нее за спиной, ощутила его теплую ладонь на плече.

– Ты бы разделась, Насть… Давай я тебе помогу?

– Нет, не надо… Потом… Я сама потом…

– Что, у Валентина все так плохо, да?

– Да, судя по всему… – тихо откликнулась она. – Длительная реабилитация потребуется.

– А жена его что говорит? Плачет, наверное?

– Она… Она от него вроде как отказалась, я так поняла. Позвонила мне сегодня утром, сообщила, в какой больнице он находится, и несколько раз повторила – ничего знать не хочу, мол. Мы не живем вместе, я никакого отношения к нему не имею.

– Ну, понятно… Значит, решила свалить от предстоящих трудностей. Хитрая тетка. Да только на кого эти трудности свалить решила, не пойму? На тебя, что ли?

– Не знаю, Никит… Я как-то не думала об этом.

– Или на девчонок, может? Если на них, так совсем глупо… Они же малявки еще. Тем более относятся к отцу не самым лучшим образом, насколько я знаю. Вон, даже знать его не хотели…

– Да. Не хотели. А сейчас все изменилось, Никит. Сейчас их отец попал в беду, и все изменилось. Неужели ты этого не понимаешь? – неожиданно для себя очень сердито спросила Настя. Даже с некоторым раздражением спросила.

– Да где уж мне… – обиженно произнес Никита, убирая ладонь с ее плеча.

Настя промолчала. Только вздохнула тихо. Будто дала понять этим вздохом – не до разговоров мне сейчас, не до выяснения отношений… Никита посидел еще рядом с ней немного, потом встал, проговорил с прежней обидой в голосе:

– Ладно, не буду тебе мешать… Отдыхай. Я в гостиной на диване лягу. Я ж тоже устал после ночной смены.

И ушел, прикрыв за собой дверь. Настя долго лежала, прислушиваясь к тишине. Все казалось, что она какая-то особенная, более тревожная, что ли. И не потому, что новые обстоятельства вошли сегодня в их жизнь, а потому, что эти обстоятельства уже изменили ее как-то. Будто первый звонок прозвенел – так, как было, больше не будет… Не будет той веселой и беззаботной легкости в отношениях, да и прежних отношений тоже не будет. Еще подумалось почему-то – а ведь Никите очень нравилось, что девчонки не хотят общаться с Валей! Было, было в этом что-то для него важное. Будто он мстил Вале за прошлое. Мстил за то, что Лиза осталась не с ним.

Вздохнула, перевернулась на другой бок – надо же, какие мысли в голове бродят ужасные. Это от температуры, наверное. Надо бы жаропонижающее принять… И просто поспать… И вообще, надо выздоравливать быстрее, некогда болеть. Валю могут совсем скоро из реанимации в обычную палату перевести, ему помощь будет нужна. Некогда болеть, некогда!

Перед тем как провалиться в сон, подумала вдруг – а девчонки-то каковы перед лицом беды оказались, надо же… Молодцы, Полечка с Олечкой… Все-таки хорошо она их воспитала. Молодцы…

Так и уснула с улыбкой. И спала долго, выгоняя из себя болезнь. И впрямь ведь – не до того! Впереди столько хлопот… Да что там – всю их устоявшуюся жизнь как-то перестраивать придется!

Новая жизнь не заставила себя ждать – уже на третий день Валю перевели в обычную палату. Он был очень слаб, смотрел на нее, будто не узнавал. И глаза такие… Безжизненные. Один раз проговорил очень тихо, будто прошелестел:

– Зачем ты, Насть… Не надо… У тебя и без меня много хлопот… Оставь, не езди больше…

– Я сама знаю, где мне хлопотать, а где нет, слышишь? – весело прикрикнула она на него. – А завтра к тебе Поля с Олей придут! И так каждый день будет… Мы уже и график составили, кто и когда…

– Ну зачем, Насть… Зачем их заставлять…

– А я и не заставляю. Они сами рвутся – не остановишь.

– Ты… Ты сейчас правду мне говоришь?

– А зачем я буду сочинять? Как есть, так и есть. Да ты бы видел, как Олечка плакала, когда узнала… А Полька переживает как, хоть и не плачет! Ты ж знаешь, какая она у нас – кремень…

Он чуть улыбнулся, и Настя увидела светлый промельк в его глазах. А может, это была слеза – тоже светлая. И подумала про себя – слава богу… Пора уже выходить из состояния неприкаянной невесомости, помогать организму справиться с бедой.

– А кто завтра придет, Олечка или Полечка? – спросил Валя с интересом.