Капкан для бешеного - Илона Шикова

Я все еще не понимала, зачем мы здесь, хоть и тревожные мысли начали закрадываться в голову. Но Феликс без слов перешел к делу. Едва за нами захлопнулась дверь, как он подошел к боксерской груше и, проведя по ней рукой, сказал:

— Бей. Очень помогает сбросить напряжение.

И как это понимать?

Я оглянулась по сторонам. Точно одни, еще и Виктор Евгеньевич тонко намекнул, что никто в зал не войдет. Точно, ловушка, а я в нее попалась, даже не подозревая, что Феликс способен на коварство.

Бей, говоришь? И я со всей силы двинула по груше…

Удар вышел довольно сильным, и я сбавила обороты. Даже рукой потрясла в воздухе, боясь, как бы действительно не вывихнула.

А во всем виноваты эти чертовы эмоции, будь они не ладны. И Феликс еще тот стратег выискался — притащил Бог весть куда, все равно делая по-своему.

— Давай еще разочек, — Феликс держал грушу, не сводя с меня пристального взгляда..

— Мои руки меня кормят, — ответила, не глядя на него. — Не хватало еще сломать с непривычки фалангу или запястье.

Но я все равно еще парочку двинула по снаряду. Легонько, контролируя каждый удар. И даже от слабых ударов в груди лопнуло напряжение. Я, тяжело дыша, сделала шаг назад. Повернулась к Феликсу, который с интересом рассматривал меня.

— Полегчало? — приподнял одну бровь, заранее, кажется, зная мой ответ. Какой змей-искуситель коварный выискался. Ничего от него не скроешь.

— Немного, — я нагло соврала, но мужчину не проведешь.

Довольная улыбка на пол-лица, но на этот раз искренняя. И ямочки на щеках такие игривые, делают его похожим на мальчишку.

Я не сдержалась и сама улыбнулась в ответ, хотя настраивала себя держать дистанцию. Пару раз двину по груше, выдохну, а после он отвезет меня домой.

И точка.

Но в мои планы никак не входил процесс соблазнения, а именно им Феликс сейчас и занимается.

— У тебя очаровательная улыбка, — мой спутник сделал шаг ко мне. — Хотя ты и в гневе хороша.

Шаг, еще один — остановился близко, а я даже перестала дышать. Злость я уже выместила, осталось где-то в груди небольшое раздражение из-за этого театра у мамы дома, но оно не перевешивало что-то странное, возникшее сейчас между нами.

Да и к черту все мои планы — меня тянуло с неимоверной силой к мужчине.

— Феликс… — начала я, испугавшись этого необъяснимого притяжения.

Не просто сексом запахло в воздухе, а симпатией, чувствами. Очень сильными, от чего действительно можно испугаться.

— Малинка, — Феликс улыбнулся и провел большим пальцем по моим губам.

Я смотрела ему в глаза и не могла оторваться. Даже когда он начал наклоняться, чтобы поцеловать меня. Даже борьбы внутренней не было, хочу ли я этого. Просто тянулась вперед, пока не почувствовала его дыхание.

Мужская рука резво переместилась на мой затылок, и крепкая хватка только усилила ощущения, когда Феликс провел языком по моим губам.

А с моих сорвался стон. Наслаждения. Руки сами потянулись к плечам мужчины, а после пальцы вцепились в рубашку. От легкого прикосновения ноги подкосились.

Боюсь представить свою реакцию, если он…

Феликс намерено сделала паузу, наслаждаясь моим стоном, и через время тихо прошептал, обжигая своим дыханием:

— Хотя бы себе не сопротивляйся, Лика.

Я запустила руки ему под рубашку на спине и провела ногтями до поясницы. Феликс в ответ прикусил меня за губу — и все, клеммы сорваны. Я забыла, где нахожусь, не думая, что за дверью находится милейший старичок Виктор Евгеньевич. И даже мысли не допуская, что сейчас сюда кто-нибудь войдет.

Феликсу, кажется, тоже плевать. Да я прекрасно помнила завтрак в ресторане — никому не позволит увидеть нас вместе в столь интимный момент.

Только вдвоем. Он и я. Мы сбрасываем друг с друга одежду, не переставая целоваться до онемения губ. Уже слетаем с катушек оба, так долго сопротивлялись своему притяжению. Теперь вряд ли танком остановить.

Да и стоит ли останавливаться?

— Мы сошли с ума, — только успеваю произнести, ненадолго оторвавшись от Феликса, чтобы расстегнуть эти проклятые пуговицы. Кстати, очень ловко получается, и через несколько секунд белая рубашка в тонкую черную полоску валяется на полу.

— Ты меня свела с ума, наверное, при первой встрече, — ответил мой спутник, снова целуя и опуская меня на маты, сложенные двумя стопками на полу. — И у тебя такие обалденные ножки, Малинка. На моих плечах они будут смотреться еще лучше.

Провел ладонью от бедра к стопе, и по коже побежали предательские мурашки. Я даже закусила губу, но все равно не сдержала вскрик, когда почувствовала Феликса в себе.

А в голове настойчиво билась фраза:

“Ты меня свела с ума!”

Как признание, честное слово. Еще и с первой встречи, на которой…

Ой, да пофиг, что там было. Сейчас, главное, он во мне. Единое целое. И хриплый голос на ушко будоражит кровь:

— Я так скучал по тебе!

И снова Феликс завладел моими губами.

Я, кстати, тоже скучала, хоть и сопротивлялась, только никогда не признаюсь, пока не буду уверена. Но сейчас все глупые мысли просто сбежали из моей головушки.

Господи! Точно докатилась, Лика, дальше уже некуда. Заниматься сексом черт пойми где. Но как же это чертовски возбуждает. Ощущения острее, сильнее.

Я выгибаюсь и почти обреченно выдыхаю:

— Феликс!

Наши тела бьются друг о друга, но так сладостно это проявление чувств. Оргазм вот-вот накроет меня с головой, и я закрываю глаза. Толчок, еще один, и еще — взрыв происходит неожиданно, и я сильнее впиваюсь ногтями в кожу на плечах. А после и обхватываю ногами мужчину за талию, желая стать уже по-настоящему с ним единым целым.

Не знаю, сколько времени проходит, пока лежим в тишине, слушая биение сердец. Феликс шевелится первым — аккуратно выходит из меня, но тяжесть мужского тела все еще на мне. Я обнимаю сильные плечи, и Феликс поднимается вместе со мной, после чего целует и ставит на ноги, проводя рукой по волосам.

— Больше не сбегай от меня, — шепчет, поглаживая мою пятую точку, едва касаясь, нежно. — Так ты дашь нам шанс, Малинка?

— Может, мы поговорим об этом в одежде? — усмехаюсь Феликсу в шею.

Сейчас от его павлиньих замашек не осталось и следа. Он действительно просил, даже сейчас, когда вроде бы я капитулировала. Может, ему на самом деле надо было не просто еще разок меня трахнуть, чтобы потешить свое самолюбие? Может, здесь есть что-то большее?

Хотя с образом Феликса это никак не вяжется.