Реконструктор - Дмитрий Кружевский

– Можно усилить вооружение наших аппаратов пулеметами, – подал голос Менал.

– Можно, – кивнул Отто, покосившись на своего бывшего помощника, – однако вы забываете о маневренности. В отличие от аэростатов, которым доступен быстрый маневр лишь на вертикалях, крылан может спокойно осуществлять их во всех трех плоскостях.

– У аэростатов преимущество в огневой мощи, мы просто не дадим ему подойти близко, не думаю, что на нем есть серьезные орудия.

– Вы правы, полковник, – усмехнулся Майсер, – только… господа, мы говорим об одном аппарате, а представьте, если вы встретитесь с десятком ему подобных.

– М-да… – Канцлер нахмурился и пару минут сидел молча, подперев подбородок левой рукой, а пальцами правой щелкая по пустому бокалу. – Ну, хорошо, – сказал он наконец, – значит, угроза действительно реальна, а посему, полковник…

Эрнес невольно вытянулся по стойке «смирно».

– Приказываю вам сопровождать господина Менала в его новую командировку…

– Так, с этим разобрались. – Кутесов собрал документы в кучку и, постучав ими о стол, дабы немного подровнять получившуюся стопку, примостил ее на край застеленного коричневым сукном стола, после чего вопросительно посмотрел на стоявшего напротив рудничего: – Что-то еще, Алай?

– Да, господин генерал! – Молодой высокий мужчина с коротко стриженными белоснежными волосами кивнул и положил перед главой военной разведки Руссарии тоненькую папку.

– Что это? – поинтересовался Кутесов, приоткрывая ее и бегло просматривая лежавшие внутри документы.

– Запрошенные вами сведения по аэр-лейтенанту Сергу тер Эйтану.

– Понятно. – Генерал перелистнул пару страниц, затем бросил папку на стол и задумчиво хмыкнул. – Странная ситуация получается. Судя по документам второй имперской аэрогруппы, лейтенант Эйтан погиб во время битвы за Табрусский перешеек, а судя по этим… – он постучал указательным пальцем по папке, – господин аэр-лейтенант вполне жив, успешно вернулся домой и вновь был призван на службу. Как такое может быть?

– Как всегда, бардак в документации, – пожал плечами рудничий.

– Возможно, – согласился генерал. – Что по его родственникам?

– Есть мать. По возвращении Эйтан жил у нее несколько месяцев.

– Ясно. – Кутесов задумчиво пробарабанил пальцами по столу. – И все же чувствую, что тут не все чисто. Судя по документам из академии, этот аэр-лейтенант не был гением, а тут такое… – Он выдвинул ящик стола и, достав из него стопку фотографий, на которых был заснят пролетающий над палубой корабля крылан, пару минут их перебирал, затем сунул их на место. – Ладно, надо еще поискать членов его бывшей аэрогруппы, вдруг кто выжил и помнит Эйтана.

– Слушаюсь.

Кутесов поморщился и, покачав головой, отправил принесенную рудничим папку в ящик вслед за фотографиями.

– Нет, Алай, это задание не для тебя. Тебе будет другое…

Две металлические гофрированные трубки с широкими жестяными раструбами на концах, края которых отделаны материей. Одна из них изгибается к уху, вторая болтается перед лицом, постоянно грозя при неловком движении врезаться своим краем в переносицу, – не бог весть что, но лучшей системы связи между пилотами Сергей придумать пока не смог. Слышно было, правда, довольно паршиво, и иногда приходилось буквально орать, дабы перекрыть стрекот мотора и шум ветра, но она хоть как-то позволяла управлять его новоявленными пилотами во время учебного полета.

Вот и сейчас Сергей пару раз прокричал команду в раструб, а затем, коротко выругавшись, привстал со своего места, похлопав сидящую в передней кабине Тейрину по металлическому куполу шлема. Девушка обернулась, вопросительно посмотрела на Ратного и, увидев, что тот указывает пальцем вниз, кивнула. Биплан тут же резко пошел вниз, а Сергей, судорожно ухватившись за борта кабины, поспешно уселся на свое место.

– Когда-нибудь она меня угробит, – пробормотал он себе под нос, на краткое мгновение перехватывая управление идущим на посадку самолетом и выравнивая его полет. Тем не менее машина, коснувшись земли, подпрыгнула, после чего резво побежала по полю, замерев у дверей ангара.

Ратный выбрался из кабины и, встав у крыла, поймал буквально прыгнувшую в его объятия Тейрину. Поставив девушку на землю, он, нахмурясь, посмотрел в ее сияющее радостью лицо и, вздохнув, махнул рукой:

– Ладно, свободна.

Тейрина, продолжая улыбаться, вскинула руку к козырьку и умчалась к стоявшим неподалеку подругам – видимо, делиться впечатлением от своего первого почти самостоятельного полета.

– Ты как, живой? – поинтересовался подошедший Роханцев.

– Едва, – сознался Сергей, неожиданно ощущая дикий голод, который приглушил даже ломоту в уставшем теле. Это был уже шестой учебный полет за сегодняшний день, причем в небо он поднимался практически без перерыва, только меняя своих учеников, да один раз сбегал по нужде, пока солдаты заправляли биплан горючим.

– Поесть бы, – бросил он, стягивая шлем и перчатки. – А то в желудке как-то пустовато.

Комендант понимающе кивнул.

– Ну, тогда прогуляемся до тебя, или ты еще разок слетать хочешь?

– Нет уж, на сегодня хватит, – усмехнулся землянин, жестом подзывая одного из своих курсантов: – Элик, закатывайте аппараты в ангар и на сегодня можете быть свободны.

– Слушаюсь, господин лейтенант!

Ратный несколько минут наблюдал за тем, как его ребята с помощью солдат закатывают бипланы в ангар, затем повернулся к капитану.

– Пойдем, Андре, – бросил он. – Я так понимаю, ты меня тут не просто так дожидаешься?

– Да уж не на кружку тайкла[12]забрел, – ответил тот, доставая из кармана неизменную пачку с аромами и закуривая. – Впрочем, кружка тайкла не помешала бы.

Сергей усмехнулся:

– Ну, тайкла не обещаю, а вот лайкоса налью. Густ вчера вернулся из своей деревни и привез пару пачек.

– Балует он тебя, – усмехнулся комендант. – Точнее, подкармливает, дабы ты от его дорогой племянницы не сбежал.

Ратный покосился на капитана, неожиданно почувствовав, как кровь прилила к щекам. С Тейриной у него действительно установились довольно-таки тесные отношения, и многие из сослуживцев уже считали их парой, хотя на самом деле до какой-либо интимной близости дело пока не дошло, хотя девушка явно была не против. И все же Сергея что-то постоянно останавливало, а пару раз, обнимая Тейрину, он ловил себя на мысли, что воспринимает ее прежде всего как инопланетное существо, а его глаза и руки невольно выискивают физиологические различия, – в такие моменты он был противен самому себе.