Заложник долга и чести - Владимир Сухинин

— Рабе, там чапай! Хватай.

Это послужило сигналом демонице, она бросилась на вонючего дворфа.

Теперь мы боролись втроем. Руки Рабе зашарили по моим штанам. Она ловко нащупала проход, не успел я подумать, зачем ей это, как она мгновенно засунула свою руку мне в штаны, и я почувствовал себя партизаном в гестапо.

— Не чапай! — заорал я.

И меня тут же поддержал Бурвидус.

— Рабе, не чапай.

Со стен неслось громкое и задорное:

— Чапай, Рабе! Чапай!

Бурвидус ослабил хватку. Я вылез из-под него и, лежа, врезал в глаз Рабе. Она разжала хватку. И схватилась за лицо. На крыльце донжона появилось новое действующее лицо — Лия с арбалетом. Она подняла его и выстрелила. Хитроумная демоница успела прикрыться Бурвидусом. Но в дело, наконец, вступила Шиза. Ее защита сверкнула и отбитый болт упал на мостовую двора. В этот момент я вышел в боевой режим. Где были Шиза с Лианом до этого, думать было некогда. Я схватил орущих Рабе и Бурвидуса за шиворот и прыгнул телепортом в подвал. Тряхнул их так, что чуть душу из них не вытряс и поспешил закрыться изнутри. Вышел из скрыта и огляделся. Мы находились в большой, вонючей камере вместе с троллями. Там шла своя нелегкая жизнь. Пара самцов валялась в крови на полу, а две самки отбивались от потрепанного и озверевшего тролля. Остальные жались по углам. Увидев нас быстро, зачерпнув лапами испражнения, стали кидать в нашу сторону. Я, схватив ошеломленных ловцов чапая, прыгнул в коридор. И столкнулся нос в нос с дворфой. Та, в отличие от нас не растерялась, и быстро выстрелила. Снова сверкнул щит и болт отскочил. Я краем сознания увидел лежащего на берегу и бьющего хвостом по воде Лиана. Он икал и обмахивался соломенной шляпой. Шиза держалась руками за живот, в ее глазах стояли слезы.

— Вы что творите, недруги! — прошипел я.

Шиза посмотрела мне в лицо и еле смогла выговорить:

— Ночью придешь?

— Приду, — и в тот же миг, я обрел способность действовать и способность мыслить. — Все замерли! — крикнул я и троица застыла. — Лия, закрыла с этой стороны за собой подвал и никого не пускай.

Дворфа моментально оказалась у двери и задвинула вовремя задвижку. В дверь кто-то громко врезался и завыл. Я, недолго думая, применил очищение идришей на себе и чумазых ловцов чапаев.

— Теперь слушайте меня внимательно, — сказал я, разглядывая лица этих троих. — Чапая в замке нет! Понятно?

Все быстро согласно закивали, но по их рожам я понял, что был не убедителен.

— Ладно, потом объясню, — лучше и доходчивее, решил я. — Бурвидус, ты почему перемазался в дерьме?

— Милорд, я пришел по приказу несравненной Управляющей…

— Бурвидус, без лишних слов! — перебила его дворфа.

— Ага, — согласно кивнул дворф, — если без лишних слов, то несравненная моя невеста попросила…

— Бурвидус, я тебе рот зашью! — Лия стала закипать.

— Подожди, Лия, — остановил ее я. — иначе мы до сути не доберемся. Говори, Бурвидус.

Тот шмыгнул носом.

— А что говорить? Я пришел в подвал убирать дерьмо. Там началась драка самцов, а в меня полетело это самое дерьмо. Я выбежал и столкнулся чапаем.

— Бурвидус, — теперь его остановил я, — чапая в замке нет и не было.

— А что, я спорю разве, милорд? Пусть будет чапая. Кто их знает чапаёв…. она это или он. Это только Рабе может определить, — он бросил быстрый взгляд на демоницу, у которой наливался огромный синяк на глазу. — Пусть она и рассказывает…

— Милорд! — горячо начала говорить демоница. — чапай был и это был самец. Я сама проверила. И у него был такой…

— Стоп! — закричал я. Все это время каким-то боковым зрением я наблюдал парочку Лиана и Шизу. Те, как в театре, уселись на бережку и наблюдали представление.

— Я уверен, дочка, — говорил дракон, — умрем мы не от старости, а от смеха. Кем он только не был. Яйцом бессметным был. Худжгархом был. Антрекотом был. Теперь вот чапаем стал.

— Сволочи! — подумал я, — развлекаются.

— Рабе, остановись и не выдумывай. Не было никакого чапая, тебе показалось.

— Да вы что говорите такое, хозяин. Я сама его нащупала, он вот такой. — Она раздвинула ладони на сантиметров двадцать, подумала и развела руки почти на пол метра. У всех глаза мгновенно скачком стали как блюдца, — нет, примерно вот такой, — сообщила она нам новость. — Как четыре у Бурвидуса.

Лия зашипела, как разозленная гадюка и потянулась за арбалетом.

— Остановись, Лианора! — приказал я. — В схватке чего только не привидится.

— Конечно, привиделось, милорд, — быстро согласилась Рабе, — только это привидение меня в глаз ударило.

— Это, наверное, Бурвидус, — неуверенно сказал я. — Ну точно Бурвидус. — воскликнул я, радостный от того, что можно все свалить на другого. — Бурвидус, это ты ее ударил? — я посмотрел на дворфа, тот посмотрел на Лию.

— Наверное, милорд, — неохотно ответил он. — Там такое было! Я держу нечапая, Рабе держит меня, тут мой цветочек с арбалетом выходит. Нечапай орет, не чапай…

— Бурвидус, ты что мелешь, — возмутилась дворфа, — какой еще нечапай?

— Как какой? Если милорд сказал, чапая не было, значит, был нечапай. Я его держал, он орал и ударил Рабе в глаз.

Я закатил глаза. Ну что ты будешь делать с этим говорливым дворфом.

— Хватит с этими чапаями! — решительно приказал я. — Лия, открывай дверь, иначе тут сейчас магию применять будут и пошли к троллям посмотрим, что они устроили.

В камере шла битва самок и самца. Причем самки побеждали. Теперь самца били все самки. Я грозно рыкнул, и битва гигантов прекратилась. Потрепанный самец посмотрел на меня кровью налитыми глазами.

— Я вожак! — передал он мне. — Мои самки. Бой! Я пригляделся. Две самки готовы к спариванию и покрыть их должен самый главный.

Вот в чем дело. Самец направился ко мне.

— Это он чего? — спросил Бурвидус, прячась за мою спину. Лия взяла на изготовку арбалет. Рабе из-под юбки платья достала тонкий и длинный стилет.

— Не трогайте его. Самки готовы к спариванию, а этот считает себя главным. Сейчас, я ему покажу, кто главный.

Я двинулся в сторону самца и первым нанес удар в живот ногой. Лиан, молодец, помог. Туша тролля улетела в угол и затихла. Я с видом победителя повернулся к дверям. Там кроме Рабе, Бурвидуса и Лианоры стояла Ганга.

— Это что здесь происходит? — спросила она.

И Бурвидус выдал.

— Выясняют, кто в стае главный самец, хозяйка, и кто будет самок покрывать. Там две уже готовы к спариванию. — От такой интерпретации событий, у всех отвалилась челюсть. Ганга опомнилась первой. — Если ты, вонючий сквочь, — обратилась она ко мне, — позволишь себе такое, я тут же заберу Чернушку, и мы уедем в степь.