Неподвластный богам - Брайан Толуэлл

– Благодарю вас, друзья, – сказал, вставая из саркофага, волшебник. – И долго я спад?

– Немногим больше, чем обычно, Пелиас, – ответил Конан. – Сутки.

– Только и всего? – удивился чародей. – А как вам удалось приручить этого стигийского борова?

– Он просто не хочет присоединяться к Сету! – засмеялся киммериец.

– Ты обещал отпустить меня, – мрачно напомнил Тотоакр. Его вид свидетельствовал о том, что сам жрец не верил в свое скорое освобождение.

– Да, клянусь Кромом, я сделаю это!

– Так развяжи мне руки!

– Прежде послушай, собака! Я сдержу слово, хотя знаю, что богам угодно отправить тебя в преисподнюю. Ты сможешь идти на все четыре стороны. Учти, Тотоакр: встречи с нами не принесли тебе удачи – ты потерял все. Сейчас я сохраню тебе жизнь, но, клянусь бородой Ханумана, если ты еще раз попадешься мне – не проси о пощаде! Иди же прочь и не думай мотать: твоя замыслы обречены на провал! С нами сила Сердца, и Пелиас снова жив. Не сомневаюсь, искусство нашего волшебника превосходит колдовское мастерство дюжины посвященных жрецов Сета! Не говоря уж об искусстве крепкой стали! – Конан выразительно опустил в ножны острый кинжал.

– Проклятие Сета на твою голову, киммериец! – хмуро ответил Тотоакр. – Надеюсь, демоны заберут тебя, как только гнусный карлик будет уничтожен!

– Хадрат, освободи его! – приказал король.

– Послушай, стигиец! – молвил между тем волшебник. – Не скажу, что мне было приятно в твоей компании. Но хочу напоследок тебя немного успокоить, хотя ты этого и не заслуживаешь. Посмотри на меня – я ведь чернокнижник, как и ты! Но, клянусь алебастровыми бедрами Иштар, я благодарен богам за сделать доброе дало. Боги возблагодарят нас, если называет себя Великой Душой, оставит мир в покое. Возблагодарит тебя и Сет – за помощь в избавлении от его врага. Так что мой тебе совет: молись за наш успех, и Сет к тебе будет благосклонен!

Хадрат тем временем освободил стигийца. Тот потянулся, разминая затекшие суставы.

– Ладно, прощайте! – сказал Тотоакр пересохшими губами. – Пойду восвояси. Но прежде не дадите ли сполоснуть горло – я умираю от жажды?!

Мысли Конана были уже далеко – он думал о грядущей победе над Тезиасом. Просьба жреца не оторвала его от этих дум.

– Нет у нас воды! Я сам со вчерашнего дня ничего не пил, – ответил король.

– А это что такое, собака?! – в ярости вскричал Тотоакр, выхватывая из Хадратовой сумки жестяной кувшин.

Все произошло настолько стремительно, что Конан и его друзья очухались лишь тогда, когда увидели, как жрец Сета, запрокинув кувшин с заколдованным телом Зенобии, жадно хлебал воду!

…Горестный вопль до основания потряс тысячелетние руины проклятого города. Но то не был прощальный зов загубленной души – то кричал могучий король Аквилонии, наблюдая, как его любимая исчезает в раскрытой пасти стигийского жреца. Перекошенное гневом и страшной тоской лицо короля было ужасно. Тотоакр ошалело уставился на него, не понимая, в чем дело.

– Рыгай обратно выпитую тобой воду, безумец! – в отчаянии взревел Конан. – Если тебе дорога жизнь!

– Ты поклялся не трогать меня! – взвизгнул Тотоакр, тщетно пытаясь выплюнуть в кувшин воду.

– А ты освободил меня от этой клятвы, несчастный! Вода, что ты выпил, – моя жена! – взвыв, киммериец бросился на Тотоакра.

В роковой решимости Конана жрец прочитал свою смерть. Но он не хотел умирать. Выставив вперед ладонь, Тотоакр резко приложился ею к груди Конана. Но неизбежного не произошло. То ли сила посвященного жреца была подорвана, то ли Великий Змей все-таки оставил своего преданного слугу, то ли отчаянная решимость Конана превозмогла волшебство «черной ладони Сета» – так или иначе киммериец остался жив. Сломав по пути вытянутую в броске руку Тотоакра, король вплотную приблизился к жрецу, выхватил у того драгоценный кувшин. Отчаяние придало и без того грозному варвару сверхъестественную силу. Он легко свернул крепкому Тотоакру шею. Хруст шейных позвонков слился с хрустом разрываемой плоти. Голыми руками Конан выхватил из трепыхающегося тела желудок. Бережно, стараясь задержать Тотоакровы внутренности, король сцедил заколдованную воду обратно в кувшин. Кувшин был снова полон. Конан с презрением отбросил желудок туда же, где в последних судорогах корчился изуродованный труп Тотоакра.

Конан посмотрел на своих друзей. Те ошеломленно взирали на окровавленного киммерийца, кувшин с водой и того, кто несколько секунд назад был Тотоакром. Наконец Пелиас хлопнул в ладоши:

– Браво, Конан из Киммерии! Клянусь Иштар, никто и никогда не спасал свою пассию так, как это | сделал ты только что!

– Ну и черт с ним, с этим стигийцем! – злобно сплюнул Конан. – Нам нечего больше делать в этом мертвом городе. Достаем воду и отправляемся домой!

«Империя призрачного бога»

Посреди бескрайней стигийской пустыни, в двух часах пешего хода от города Птейона, зеленел оазис. Широкие кроны пальм, словно губки, поглощали палящие лучи предвечернего солнца. В глубине оазиса застывшей каплей блестело маленькое озеро. На берегу озера, в тени древней пальмы, видевшей, наверное, еще времена расцвета и мирового могущества этой загадочной страны, отдыхали трое. То были Конан, свергнутый король Аквилонии, старый чародей Пелиас и жрец Асуры Хадрат. Долго сидеть сложа руки они не могли – предстояла решающая схватка с призрачным богом. И потому люди горячо обсуждали последние детали своего плана.

– Итак, волшебник, нам снова потребуются твои крылатые кони! Путь в Гарантию предстоит неблизкий! – заявил Конан*

– Кони – не проблема, – сказал Пелиас. – Вот только в Таранткю нам лететь не нужно!

– Куда же мне еще податься, как не в свою столицу, чародей! Я должен освободить подданных от гнета твоего ученика!

Напоминание об ученике снова задело Пелиаса.

– А твоя ли это столица? Твои ли подданные? – язвительно спросил маг. – Вспомни, как всего несколько дней назад мы уносили ноги, спасаясь от взбешенных воинов и разъяренной толпы!

– Все могло измениться, – хмуро заметил киммериец.

Тут вмешался Хадрат

– А почему бы нам здесь не разузнать это? С тобой ли волшебное зеркало Лазбекри, Пелиас?

Волшебник крепко стукнул себя ладонью по лбу.

– Эх, верно, мозги мои отсырели, пока я лежал в проклятом саркофаге! Конечно, зеркало всегда при мне! Смотрите!

Пелиас распахнул волшебное зеркало и велел ему показать улицы Тарантии.

…Веселая и праздничная еще неделю назад, столица Аквилонии производила впечатление полумертвого города. Редкие прохожие, постоянно оборачиваясь и оглядываясь по сторонам, спешили в свои дома. Только хмурые рабочие, почему-то с опаской поглядывавшие вверх, возились возле главного храма Митры. Вот подъехала повозка, и рабочие вместе с солдатами стащили с нее каменное изваяние. С большим изумлением Конан узнал в выточенной из камня фигуре… Тезиаса! В высоту фигура достигала не менее трех метров. Беззвучно ругаясь, рабочие потащили статую в храм. Внезапно люди, едва не уронив статую, пали ниц. В воздухе парил фантом.