Ловелас в законе - Владимир Колычев

Он будто осуждал себя за болтливость, но в то же время понимал, что пленник ничем не опасен. Переиграл он их. Теперь и Вероника у него в руках, и сам Никита.

— А загуляла моя жена, — сказал он через минуту.

— Да оно и не удивительно, — заметил Никита.

— С тобой, пацан, загуляла. Зачем она тебе? — выдал вдруг Федот и хищно сощурился.

В его взгляде сквозило безумие маньяка, уверовавшего в свои же собственные бредовые фантазии.

— Ты больной? — спросил Никита и снова попытался высвободить руки.

На сей раз ему показалось, что одеяло уже не так плотно облегает его. Оно растянулось, или нитки дали слабину.

— Ты хочешь, чтобы она тебя вылечила?

— Ты больной, — повторил Яшин, не прекращая попыток вырваться.

— Она тебя вылечит. В баньке. Хочешь с ней туда в баньку?

— Вероника где?

Никита представил себе, как эта гнида насилует Веронику, привязанную к дивану. Злость придала ему сил, нитки затрещали, одеяло поднялось.

— Ушла твоя Вероника. Но я ее догоню. Как думаешь, что я с ней тогда сделаю?

Никита уже почти вырвался из плена, осталось совсем чуть-чуть. Но Федот прыгнул на него, навалился всей свой тяжестью, блокировал руки. Никита ударил его головой, но тот подставил свой крепкий лоб.

Казалось бы, ничего страшного, но в голове у Никиты как будто что-то лопнуло. Боль длинными когтистыми пальцами вонзилась в мозг. Тут же последовал сокрушительный удар в висок, и Никита окончательно потерял сознание.

День тянулся, как сама вечность, заполненная бесконечной дорогой, тянущейся через лес, вдоль реки. Суржик почти не сомневался в том, что их преследуют. У него не раз возникало желание вырыть большую яму, на дно положить чемоданы с деньгами, а сверху — труп Даши. Но для этого требовалась лопата. Да и яму рыть — время терять. А прятать чемоданы под куст было глупо. Найдут же обязательно. Места здесь не безлюдные, по лесам шляются грибники.

Да и менты наверняка взяли след. Вне всякого сомнения, они уже на ушах, но день тем не менее закончился. Стемнело уже, а они с Дашей все еще на плаву. И она устала, и у него язык на плече.

— Может, переночуем? — спросила девушка.

Они лежали в кустах на одном берегу реки, а на другом светилась огоньками какая-то деревенька. Оба очень устали, даже сидеть не могли. Да только вот залеживаться им было никак нельзя. Их спасение — в движении.

Вернее сказать, его спасение. Даша была обречена. Она и сама это прекрасно понимала, поэтому искала варианты. Но Суржик держался начеку, не давал ей возможности ударить в спину.

— Здесь переночуем, — сказал он, пятерней сжав ее упругий бюст. — По-быстрому.

— А не боишься?

Она покорно развела ноги, даже пуговицу на джинсах пальцем тронула. Мол, можно расстегнуть.

— А ты меня сифилисом не заразишь? — спросил вдруг Суржик.

— Урод! — Даша схватила его за руку, как будто собиралась скинуть ее со своей груди.

В общем-то, она так и сделала, но руку не отпустила, продолжила движение, пытаясь заломить ее за спину. Суржик вовремя понял, что эта особа пытается взять его на прием, и принял меры. В результате Даша сама легла на живот, с заломленной за спину рукой.

— Ну что, начнем? — спросил он, просунув руку под ее живот.

Суржик нащупал пуговицу на джинсах, расстегнул ее, справился с молнией. Но тут вдруг где-то неподалеку хлопнула дверь. Кто-то закрыл машину.

Суржик настороженно замер, нахмурился. Уж не менты ли засаду на пути выставили? Но тогда они так громко дверью не хлопали бы.

— Что там? — прошептала Даша.

— Да хрен его знает.

— Пойдем глянем?

Суржик кивнул. Машина ему нужна позарез. Если будет на чем увезти деньги, то надобность в Даше отпадет. Побаловаться с ней по-быстрому, и в землю. Хотя нет, закапывать ее совсем не обязательно. Трупом больше, трупом меньше.

— Давай ты первая! Только тихо! Как мой ствол! — Суржик провел рукой по глушителю на своем «Узи», потом прикоснулся к пистолету, вложенному в кобуру. Впрочем, он мог сломать шею этой девочки голыми руками.

Они вышли к дому, огороженному низким штакетником. У ворот под тусклым фонарем стоял древний «ГАЗ-52» с мятой и ржавой кабиной. Возле машины торчал какой-то мужик. Канистра на земле, от бензобака к ней тянулся шланг. Похоже было на то, что мужик сливал горючку. Но если он вор, то почему так громко хлопнул дверцей?

Свет в окнах не горел. Дом на отшибе, вокруг никаких других строений. Деревня за рекой, слышно, как собаки там лают, а здесь тихо.

— Тут переночевать можно, — сказала Даша.

Суржик пожал плечами. Если машина на ходу, то здесь он не останется. Но этот грузовик такой древний, что вряд ли заведется.

Мужик убрал шланг, закрыл бак, одной рукой поднял с земли нечто похожее на обрез охотничьего ружья, в другую взял канистру, понес ее к дому, спокойно открыл калитку, зашел во двор.

— Пошла!

Суржик стволом толкнул Дашу в спину, поднял с земли оба чемодана и, прикрываясь живым заслоном, направился к дому. Женщинам всегда нужно уступать дорогу, особенно если впереди мины или человек с ружьем.

Калитка была открыта, и Даша свернула к ней. Суржик опустил чемоданы, взял пистолет-пулемет на изготовку и двинулся за ней.

— Мужчина, что вы делаете? — спросила вдруг Даша.

Мужик поливал бензином порог дома. Не трудно было понять, зачем он это делал. Услышав голос, он бросил канистру, схватился за обрез.

Суржик должен был опередить его, но ему мешала Даша. Она стояла в калитке, сквозь нее стрелять он не мог. Да и опорный столб, на котором держался забор, не позволял с ходу открыть огонь. Нужно было поднять руки, прицелиться.

Пока он это делал, мужик выстрелил.

А Даша вдруг предательски исчезла.

— Мамочки! — вскрикнула она, опускаясь на землю с такой скоростью, как будто ее на санках уносило вниз под гору.

Но унесло самого Суржика. Сильный удар отшвырнул его назад, но, падая, он, успел нажать на спусковой крючок.

Сначала запахло бензином, затем громыхнули выстрелы, чуть погодя открылась дверь. Никита уже пришел в себя, лежал на кровати, намертво привязанный к ней веревками. Во рту кляп. Яшин пытался его вытолкнуть, но не смог.

В горнице включился свет.

— Эй, что здесь такое? — спросил знакомый женский голос.

Даша?! Откуда она здесь взялась?.. Никита не знал, что делать. Мычать, звать на помощь? Но разве у него нет гордости?

— Чем это он ее так? Ножом, что ли?

Никита нахмурился. О ком это она? Может, Веронику нашла? Если ножом, значит, она мертвая. Спасибо Федоту.