Предел не положен - Роберт Энтони Сальваторе

– Что же нам делать?

– Нам известна голова змеи, – тихо произнес Артемис Энтрери и поднял взгляд, этот жуткий взгляд, – внушающий ужас Реджису даже сейчас, когда не он был его целью! – который стал неотделимым от его репутации на протяжении уже многих десятилетий.

– В таком случае не вижу смысла взывать к добрым чувствам местных властей, – согласился хафлинг, так великолепно копируя ровный угрожающий тон убийцы, что удостоился поднятия брови Энтрери.

Реджис счел это за комплимент.

Но он недолго гордился собой, поскольку спустя мгновение дверь распахнулась настежь, и в комнату вкатился клубящийся шар чего-то, похожего на сгусток бездны.

– Да, но ты не понимаешь, – заявил Айвен Валуноплечий королеве Маллабричес. – Это же саркофаг Тибблдорфа Пуэнта. Того самого Пуэнта.

– Саркофобулус! – хихикнул Пайкел, стоявший на лестнице напротив брата. – Хи-хи-хи.

– О, мы все прекрасно понимаем, – заявила королева Таннабричес. – Мы понимаем, что пара дворфов торчит на лестницах в тронном зале нашего мужа, шагах в двадцати от трона дворфских богов, и пытается стащить вниз памятник, установленный королем Бренором. Что тут понимать, разэтакие валуноплечие шалопаи?

– Почему мы это делаем, – ответил Айвен.

– Шалопаи в саркофобулусе, хи-хи-хи, – провозгласил Пайкел.

Трое остальных одновременно вздохнули.

– Потому что надеешься, что Бренор даст тебе кулаком в глаз? – предположила Маллабричес.

– Ба! – фыркнул Айвен.

– Вечно у вас все вверх тормашками! – воскликнула Маллабричес.

– Не-а, а вот у Пуэнта, подозреваем, порой так оно и бывает, – ответил Айвен, и королевы Гаунтлгрима с любопытством переглянулись.

Прежде чем кто-то из них успел ответить, тронный зал, вырубленный в стене перед темным озером у входной пещеры, содрогнулся от взрыва, и часовой пинком распахнул дверь.

– Драка! – заорал он. – Демоны опять напирают! К оружию!

– Там снаружи Бренор вместе с Джарлаксом и папашей Дзирта! – крикнула Таннабричес сестре, и обе бросились за своим оружием и доспехами.

– Ладно, пойдем поколотим демонов, – предложил Айвен Пайкелу, но тот замотал головой и погрозил пальцем:

– Уг-гу.

– Ты же слышал их!

Пайкел, казалось, его не слышал, а продолжал возиться с одной из задвижек на задней стенке саркофага, который они оторвали от стены.

– Ты уверен?

– Ага-угу-гу.

Пайкел просунул руку вдоль стены, и саркофаг немного сдвинулся. Айвен поморщился, представляя, что его брат сейчас схватит рукой гниющую массу.

– Не-а, – выдал Пайкел.

– Не-а? Что? Его там нет?

– Не-а, – повторил дворф, качая зеленоволосой головой.

– А где же он? – изумился Айвен.

Пайкел в ответ зашипел, широко открыл рот и двумя пальцами изобразил вампирские клыки.

– Прекрати!

– Хи-хи-хи. Не-а.

Айвен вздохнул.

– Ах ты, тупой Пуэнт, что у тебя на уме? – прошептал он.

Он поставил руки на боковые направляющие лесенки и стремительно соскользнул вниз с высоты в пятнадцать футов прямо на пол, а Пайкел задвинул саркофаг на место. Старый Айвен Валуноплечий почесал желтую бороду, не зная, как сказать своему другу Бренору об очередной проблеме.

Зал содрогнулся от очередного взрыва. Айвен подобрал свой топор.

Надо разбираться со всем по порядку.

С высокой платформы на дальнем берегу подземного озера Бренор наблюдал за ходом битвы, разворачивающейся в огромной пещере. На данный момент схватки происходили далеко позади, там вспыхивали языки пламени и сверкали молнии, а на их фоне постоянно мелькали уродливые силуэты демонической пехоты. Звуки боевых рожков призывали дворфов к согласованной обороне, а сопровождавшие их крики содержали просьбы о подкреплении то у одного сталагмита, то у другого или давали сигнал к отступлению с позиций, которые невозможно было удержать.

Бренор изо всех сил старался отвлечься от этих звуков. Его армия долго и напряженно готовилась к этому дню. Все знали свои роли, понимали, как сражаться и когда сражаться, а когда отступать, какие позиции можно сдать, а какие необходимо удерживать до последнего дворфа.

И у Бренора тоже имелась своя задача, здесь, на последней линии обороны, перед самыми стенами Гаунтлгрима.

Он лишился Тибблдорфа Пуэнта. Лишился Атрогейта и Амбры. Дагнаббет стала королевой Мифрил Халла и не могла прийти ему на помощь, пока наконец не откроются эти колдовские врата.

Дзирт где-то снаружи. Вульфгара нет рядом, он в Лускане. Нет и Реджиса, ускакавшего в Глубоководье. Нет Кэтти-бри, она беременна и остается дома, в Широкой Скамье. Король дворфов чувствовал себя бесконечно одиноким.

Он посмотрел направо, где за стеной скрылись Джарлакс и Закнафейн.

– Вот до чего дошло, – пробормотал он, но не позволил грустным мыслям поколебать собственное упрямство и незыблемую решимость.

Он был Бренором – королем Бренором, он вторгся в Долину Хранителя и обратил вспять целую армию.

Он был королем Бренором, он вернул дворфам Мифрил Халл и привел его к новым высотам процветания, он вернул Гаунтлгрим и контроль над богоподобным Предвечным, питающим магической силой большую часть Фаэруна.

Он был королем Бренором, он объединил или скоро объединит всех делзунских дворфов в единую силу.

Непобедимым.

Но все же ему стало намного лучше, когда на платформу ворвались два его старых друга.

– Тама! Тама! – упрашивал Пайкел своего брата, показывая пальцем направо, на небольшой клочок земли между стеной станции и озером, неподалеку от того места, где скрылись из виду два дроу.

– Мой брат хочет, чтобы ты… – начал Айвен, но Пайкел его перебил:

– Мой братец!

– Ну да, он хочет, чтобы ты выпустил своих дворфов через правые ворота, – продолжил Айвен, махнув в ту же сторону, что и Пайкел. – У него есть сюрприз для демонов, который помешает им атаковать, зато откроет их для твоих арбалетов и катапульт как на ладони.

Бренор посмотрел на одного брата Валуноплечего, потом на второго и наконец кивнул, дав понять, что доверяет им.

– И вот еще кое-что, – добавил Айвен, приподнимая большую связку необычного вида стрел для арбалета. Он вытащил одну из них и протянул Бренору: – Старинный образец, – пояснил дворф. – Изготовленные Кэддерли.

– Кэддерли! Бум! – поддержал его Пайкел.

– Да-да, бум, – согласился Айвен и показал полую сердцевину большого дротика, содержащую крошечный сосуд с жидкостью, который крепился лишь узенькими полосками металла.