Это убийство? - Джеймс Хилтон

В любом случае ей придется уехать из Оукингтона. Если она поедет в Лондон, то Ривелл сумеет ей помочь там устроиться. А потом, через некоторое время… потом все может случиться. Нет, Ривелл не был так меркантилен, подобно большинству молодых людей его возраста, но он не мог не подумать о том, что миссис Эллингтон в свою очередь унаследует все деньги, которые унаследовал Эллингтон после смерти двух братьев Маршалл. Она станет весьма богатой женщиной. При ее доходах в добрую сотню фунтов в неделю может ли ее соблазнить богемная жизнь в маленькой квартире в Челси?

Впрочем, можно вместе с ней уехать из Лондона в провинцию. С ней ему будет везде хорошо, он был уверен.

Так, за прекрасными мечтами, время до полуночи пролетело незаметно. Сидя в кресле, он курил сигарету за сигаретой. Разве можно было спать, теша себя такими приятными перспективами? Самое главное, что больше не нужно корпеть над «делом», по крайней мере пока не придет ответ от Гатри. Ужасно надоело ломать голову над всевозможными вариантами и версиями.

Вскоре после полуночи Ривелл поднялся из кресла и сел за пишущую машинку, стоявшую на столе у окна. Он решил сочинить еще одну строфу своей эпической поэмы, перед тем как отойти ко сну. Стих будет продолжать историю романтического приключения его героя с некоей молодой чаровницей, вышедшей замуж за человека, напоминающего Эллингтона. Эта женщина, очень похожая на миссис Эллингтон, идет на тайное свидание с возлюбленным (по всем приметам похожим на Ривелла), а когда возвращается домой, то застает такую сцену:

Каких таких дел? Господи, у нее было много всяких дел, о которых она могла тревожиться! Или даже не дел, а терзаний, но это слово согласовалось с рифмой. Ривелл размышлял, положив пальцы на клавиши машинки. Вдруг, глянув в окно, он увидел нечто такое, что заставило его сердце на какой-то миг остановиться, а кровь разом отлила от головы.

Из нижнего угла окна прямо ему в лицо смотрело дуло револьвера, но невозможно было понять, кто и как его направляет. Ривелл резко отодвинулся в кресле от окна и вскочил на ноги. В то же мгновение револьвер за окном исчез.

Или он сошел с ума? Неужели так сильно перетрудил свой мозг, что у него галлюцинации?

Да, Ривелл не стал бы клясться, что видел револьвер достаточно отчетливо. Он быстро рванулся к окну и распахнул его настежь. Снаружи не было никого, кроме непроницаемо-черной ночи. Не исключено, что это ему привиделось. Но с учетом всех последних передряг… Его возбуждение усиливалось. Он моментально связал револьвер, появившийся в его окне, с чередой оукингтонских кошмаров. Да, на его жизнь явно пытались покуситься. Револьвера уже нет, но тот, кто держал его в руках, не мог уйти далеко. И Ривелл бросился в коридор.

Сперва он свернул налево и попал в пустую и темную спальню. Он щелкнул выключателем, но свет не загорелся. Как, опять старый трюк с предохранителями? Но уже в следующую секунду он вспомнил, что весь день Браунли занимался тем, что выкручивал лампочки в спальнях перед предстоящей генеральной уборкой. И хотя не было видно ни зги, Ривелл почти на ощупь пошел между двумя длинными рядами кроватей. Но когда он дошел до конца, то услышал явственный звук шагов в коридоре, откуда только что вошел в спальню.

Ривелл бросился назад. Теперь револьвер, появившийся в окне, стал непреложным фактом, и надо было преследовать злодея, хотя тот наверняка был при оружии. На площадке, откуда лестница вела вниз, Ривелл остановился. Ему показалось, что беглец избрал самый очевидный путь. Однако, освоившись в полутьме, Ривелл заметил, что обычно запертая дверца, ведущая наверх, в нежилые карантинные комнаты, слегка приоткрыта. Словно кто-то пытался закрыть ее изнутри, но не смог или не успел. Ривелл напрягал слух, пытаясь уловить наверху какие-нибудь шорохи. Да, там кто-то был! Он распахнул дверцу и стал взбираться вверх по лесенке.

Здесь стоял затхлый запах заброшенного жилья и царила полная тьма. Ривелл не испытывал страха, его охватил азарт охотника: наконец-то Эллингтон попался, слишком долго он выстраивал свою хитроумную интригу, но сломался на ревности к сопернику! Ривелла влекли вперед, во тьму, азарт и жажда мщения. Ведь этот тип собирался его убить, хладнокровно застрелить во время работы! «Совершенно чудовищное покушение». Именно так выражаются добропорядочные англичане в своих письмах в «Таймс»…

Когда Ривелл поднялся наверх, у него вдруг перехватило дыхание. Планировку этих комнат он знал прекрасно, ибо мальчиком провел здесь немало времени. По правую сторону коридора располагались комнатки, разделенные фанерными переборками. С левой стороны были ванные комнаты, кухня и врачебный кабинет, где доктор Мерчистон некогда проверял уши и языки прежнего поколения оукингтонцев.

Ривелл взялся за ручку одной двери — заперто. А потом, будто само Провидение его направляло (как выразился бы кретин Даггат), — в конце коридора он услышал шорох.

И тут он подумал о своей безопасности. При нем не было ни фонарика, ни тем более оружия. А преступник в любой момент может направить на него луч фонаря, ослепить и выстрелить. Довольно неприятно знать, что маниакальный убийца скрывается в темноте за несколько шагов от тебя… Маньяки идут на все — лишнее преступление им уже не во вред. Ривелл невольно поежился.

Эти комнаты были прекрасным местом для игры в прятки. Особенно в темноте. Некоторые доски на полу теперь были сдвинуты с мест, вспомнил Ривелл, и если он не будет осторожен, то легко можно за них зацепиться ногой и рухнуть носом в пол, а преступник не станет ждать более удобного момента…

Ривелл пробирался вперед, едва дыша. Сердце работало, как бешеный насос. По лбу и вискам струился пот. Под ногами поскрипывали половицы, первоначальный кураж испарялся с каждой секундой. Вдруг волосы зашевелились у него на голове: сзади в коридоре раздался скрип шагов. Неужто они поменялись ролями и преследуемый пытается стать преследователем?! Ривелл в страхе отступил на шаг. Не сбежать ли вниз по лестнице? Ведь это всего лишь веление здравого смысла, и никто не обвинит его в трусости. В Оукингтоне уже произошло два, а может, и три убийства, почему же не случиться и четвертому? Оказавшись внизу, он сможет позвать на помощь, сопротивляться, наконец! И только он собрался последовать голосу разума, как услышал еще один тихий звук, заставивший его замереть на месте.

Это был звук осторожно закрываемой дверцы. Похоже, он попал в западню! Ривелл проклял себя за глупость и непредусмотрительность. Он стоял, прижавшись спиной к стене, поняв, что его положение безвыходно. В коридоре снова скрипнули половицы: кто-то тихо следовал за ним.

Ривелл прикусил губу. Деваться было некуда, он был заперт с обеих сторон. Впереди кто-то прятался в одной из комнат, сзади по пятам шел кто-то другой. И тут его осенила яркая, но, увы, запоздалая мысль: за убийствами в Оукингтоне мог стоять не один убийца, а двое!