Хетты. Неизвестная империя Малой Азии - Николай Непомнящий

Однако Хаттусили, если верить дошедшим до нас документам, отплатил своему покровителю черной неблагодарностью. Едва получив власть, он стал плести заговоры против царя. Хаттусили — вопреки воле брата — привлекают к суду, но обвинить в государственной измене не удается.

Конечно, с высоты веков можно было бы счесть это обвинение клеветой, но ведь впоследствии он и впрямь пришел к власти, подняв мятеж против законного царя — своего племянника. Даже его сын, Тудхалия IV, назовет отца «мятежником». Он же считал свои дела «предопределением богов» и полагал, что ему покровительствует его недавняя «повелительница» — богиня Иштар Самухи. Он был уверен в своей правоте: «Богиня, госпожа моя, всегда держала меня за руку. Я был тем человеком, кому была явлена власть богини, и перед лицом богов в божественном чуде я шел. Мне не случалось делать дурного дела человеческого».

У покойного царя Муваталли не было сына от главной жены. Поэтому новым царем стал его сын от жены второго ранга — Урхи-Тешуб, принявший имя Мурсили III. Он взошел на трон в полном соответствии со старинной традицией — то есть с указом Телепину.

Однако недавний соправитель царя, Хаттусили, не рискнувший захватить власть в стране, почувствовал себя обойденным. Он все еще правил как самодержец северной частью царства, оставаясь в своей столице — Хакписсе. Его своеволие дошло до того, что он еще при жизни Муваталли, наперекор царю, приютил у себя изменника: Бентесину, правителя Амурру, по вине которого сошлись в битве египетская и хеттская армии. На его дочери он женил одного из своих сыновей.

Неудивительно, что Хаттусили всячески стал третировать своего племянника, вмешиваясь в управление страной. Сделать это было тем легче еще и потому, что Урхи-Тешуб к тому времени вновь перенес свою столицу в Хаттусу, поскольку угроза египетского нападения миновала. По словам Хаттусили, его племянник постепенно стал отнимать его владения. «Он забрал у меня Хакписсу и Нерик, и тогда я перестал подчиняться и восстал против него… Я сделал это не греховным путем, не напал на него в колеснице и не напал на него в доме, а открыто объявил ему войну… Пусть Иштар Самухи и бог Грозы Нерика рассудят нас». В конце концов Иштар оказала Хаттусили «великие милости»; он запер юного царя «как свинью в закуте», а затем прогнал в Сирию. «И вся Хаттуса перешла на мою сторону».

Сам же Хаттусили в пятьдесят лет поднялся на трон, который ему не подобал. Чтобы задобрить священников, он, вероятно, щедро осыпал их дарами. Кроме того, он женился на Пудухепе, дочери жреца из Киццуватны, видимо, самой выдающейся правительнице в истории хеттов.

Свергнув племянника, Хаттусили сделал еще один умный и коварный ход: назначил его правителем Нухашше— отдаленной провинции, лежавшей в Северной Сирии. Понятно ведь, кто правил царством и был лишен его, тому не в радость владеть одной жалкой провинцией. Он попытается вернуть себе власть; он будет интриговать — и лишь вернее запутается в расставленных вокруг него сетях. Он непременно совершит государственную измену и будет законно наказан. «И выдала мне Иштар, моя повелительница, — радовался Хаттусили, — в руки мне моих завистников, хулителей и противников. И умерли одни из них насильственной смертью, другие— естественным путем. Но всех покарал я». Низложенный Урхи-Тешуб был удален из Нухашше и отправлен «в сторону моря», — возможно, на Кипр.

«Все другие хеттские цари тоже были честолюбивы, — писала Маргарита Римшнайдер, — но никто из них не был таким непривлекательным человеком, как этот обманчиво тихий, но суровый интриган».

Словно ожидая хулы от потомков, он спешит оправдать в своей летописи совершенные им деяния. Хроника Хаттусили III разительно отличается от традиционных хеттских хроник, поражающих своей четкой, логичной системой изложения. Скорее она напоминает защитительную речь, но речь сбивчивую, изворотливую, речь человека, который боится взглянуть фактам в лицо. Так, описывая свои походы, он всякий раз преувеличивает силы врагов, а свои силы явно преуменьшает — тем не менее стараниями богини Иштар он всегда одерживает победу: «Случилось же, что напал враг из города Писуры… Колесниц у него было 800 упряжей, а пеших солдат и вовсе не счесть. Меня же послал мой брат Муваталли. И дал мне 120 колесничных упряжей. Пеших солдат же со мной не было ни одного человека. И тут опять помогла мне Иштар, моя госпожа, и так победил я врагов своими силами».

События биографии Хаттусили III можно трактовать по-разному, но одно не вызывает сомнений. Именно ему, «суровому тихоне», довелось пожинать плоды побед, взращенные его предшественниками.

Переговоры с Египтом продолжались долго и были очень трудными, ведь в истории обоих государств не было подобного прецедента. Вспыхнувшая эпидемия, а также смена царя на хеттском престоле отсрочили подписание договора. И вот наконец правители Египта и Хеттской державы обменялись условиями вечного мира, выгравированными на серебряных пластинах.

«Идея мирного сосуществования двух сверхдержав, выраженная в этом договоре, — отмечает немецкий историк Ева Канцик-Киршбаум, — совершенно нова. Для Хеттской державы характерна странная смесь древневосточных традиций и ультрасовременных идей. Ничего похожего мы не найдем в тогдашнем мире».

Договор действовал вплоть до падения Хеттской державы. Его текст сохранился на египетском и аккадском языках — в то время последний был языком международной дипломатии. Копия этого договора хранится сейчас в Нью-Йорке, в здании ООН как символ стремления народов к мирному сотрудничеству на договорной основе.

Этот договор стал образцом для всей древневосточной дипломатии. Даже завет, заключенный Иисусом Навином с народом Израиля (Ветхий Завет), составлен по образцу светских договоров того времени. Вначале упоминаются участники соглашения и излагается его предыстория. Затем рассказывается, как отныне должны вести себя участники договора. Египтянин и хетт заключали договор, «чтобы был добрый мир и доброе братство между нами вековечно: он в братстве со мной, и я в братстве с ним, в мире с ним вековечно… И не случится вражды между нами вековечно. И не нападет правитель хеттов на землю Египетскую вековечно» (пер.Н.С.Петровского). Такой же вековечный мир обещан всему народу Израиля, если не посягнет он на владения Господа: «…служите Ему в чистоте и искренности, отвергните богов, которым служили отцы ваши… а служите Господу» (Иис. Нав. 24, 14). Затем перечисляются отдельные положения договора: «Если выступит другой враг против земель… великого властителя Египта…», «Если же выступит другой враг против земель правителя хеттов…», «Если же выступят подданные правителя хеттов против него…», «Если вы оставите Господа и будете служить чужим богам…» (Иис. Нав. 24, 20). Затем следует перечень свидетелей. В одном случае это египетские и хеттские боги, призванные в свидетели. В другом случае — «…вот, камень сей будет нам свидетелем, ибо он слышал все слова Господа, которые Он говорил с нами сегодня» (Иис. Нав. 24, 27). Наконец следуют магические формулы и проклятия.

Серебряные пластинки, на которых был записан договор между хеттами и египтянами, теперь утеряны. Текст договора сохранился лишь на глиняных табличках, найденных в Богазкее, а также в надписях на стенах Карнакского храма и заупокойного храма фараона в Фивах— Рамессеуме. Обе редакции совпадают по содержанию и разнятся в небольших, но важных деталях. Так, египетские писцы упоминают первым «великого властителя Египта, могущественного», а хеттские писцы — «царя хеттов Хетесера Хаттусили, могущественного». Хаттусили диктует: «Смотри, вступил Хетесер, правитель хеттов в договор с Усермаатра-Сетепенра Рамсесом, великим властителем Египта». Рамсес диктует с точностью до наоборот.