Александровскiе кадеты. Том 2 - Ник Перумов

…Хотя, быть может, жертвы этих грабителей решили бы по-иному.

Вот и Кирочная, вот и угол Таврического сада. Внутри, за оградой, шевелился сейчас исполинский бивуак. Огней здесь было словно в рождественские праздники, сад заполняли войска – а под жильё себе они, ничтоже сумняшеся, заняли доходные дома вдоль Потёмкинской улицы.

Тут разбито и разграблено было всё, что только возможно. В парадных торчали часовые – некий порядок таки поддерживался. Здесь Фёдор увидел и первый броневик – направив тупое пулемётное рыло в их сторону, зелёное чудище, казалось, забылось тяжёлым пьяным сном.

И вновь александровцев никто не остановил.

Казармы Кавалергардского полка, что на Шпалерной, сожжены тоже. Толпа выместила на них всю ярость, какую только нашла в себе.

Миновали оранжерею Таврического дворца, свернули направо, по той же Шпалерной, к Государственной Думе.

И упёрлись в уже настоящие баррикады – оплетённые колючей проволокой массивные заграждения из брёвен, с пулемётными гнёздами на флангах. Все окна дворца – ярко освещены, стоят грузовики с работающими моторами, натянуты тенты, под ними – явно стащенная из разорённых квартир мебель. Всё черно от народа, но сидел он тут не просто так. Из дворца то и дело выбегали озабоченные порученцы, выкрикивали команды, десяток-другой вооружённых людей поднимался от костров, и ещё один грузовик срывался с места, уносясь в сырую ночь.

Фёдор мельком подумал, куда они могут все направляться сейчас, в это время суток; стрельбы слышно почти не было, редко раздавался одиночный; грузовик перед ними, где за рулем сидел сам полковник Аристов, спокойно затормозил перед заграждением. Две Мишени спрыгнул на влажную брусчатку. Поправил фуражку, шагнул навстречу лениво поднявшемуся караульному. Впрочем, караульному – слишком сильно сказано: просто расхристанному солдатику ростом едва выше собственной винтовки.

– Автомоторный отряд «Заря свободы»! Прибыли для выполнения заданий Временного собрания! – услыхал Федя.

Часового то ли сбили с толку лозунги над кабинами грузовиков, то ли убедил донельзя уверенный вид самого полковника; в общем, солдатик лишь кивнул, пыхнул цигаркой (немыслимое дело для караульного!), однако Две Мишени и бровью не повёл.

Все три машины александровцев спокойно подъехали почти к самому входу, и третья рота резво посыпалась из кузовов. На них косились, но не более – вокруг хватало людей в форме и с погонами на плечах.

– Идём внутрь, – вполголоса распорядился полковник. – Фёдор, твои стрелки – со мной. Третья рота, пристраиваемся пока, где сможем. Держимся все вместе. Если дело будет плохо – рассыпаемся и самостоятельно отходим к вокзалу. Если всё будет хорошо… – Он выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. – То, надеюсь, отходить уже не придётся. Рискованно, но иного выхода не вижу. Наши сидят за Фонтанкой и, похоже, прорваться сюда уже не могут. А завтра в городе ждут немцев. Значит, александровцы, нам осталось только одно…

Кадеты молчали. Но – не сомневался Фёдор Солонов – всеми ими владела сейчас одна и та же мысль: если не мы, то кто же?..

А значит, надо идти напролом.

…Не мешкая, Аристов построил своих кадет, повёл прямо ко дворцу. Навстречу выскочил какой-то хлыщеватый тип в кожаном пальто, перетянутый ремнями так, что удивительно, как ему ещё удавалось дышать.

– Автомоторный отряд «Заря свободы»! – гаркнул прямо в лицо не успевшему опомниться хлыщу Две Мишени. – Следуем в распоряжение Временного собрания! Лично к военному министру Гучкову!

Хлыщ удивлённо захлопал глазами, раскрыл рот, закрыл и снова открыл, словно пытаясь подобрать слова, – над верхней губой ходуном заходили квадратные усики, аккуратно подстриженные со всех сторон. Две Мишени, как донельзя занятый человек, у которого на счету каждая минута, выразительно пожал плечами, отодвинул хлыща с дороги и строевым шагом вошёл в широкие двери, кадеты – следом.

Открылся огромный вестибюль, в торжественном строю вытянулись нарядные белые колонны[20]. Тут тоже хватало вооружённого люда, но порядка почти совсем не чувствовалось.

Хлыщ в кожаном пальто, однако, оказался настойчив. Забежал сбоку, заглядывая в лицо Аристову:

– Позвольте, позвольте, гражданин! Вы кто такой, вы куда вообще?!

– Не «куда вообще», а к гражданину военному министру, – снисходительно бросил Две Мишени. – Полковник Аристов, к вашим услугам.

Имя это хлыщу явно ничего не говорило. На боку у него висела массивная деревянная кобура маузера, но, похоже, ему она только мешала, немилосердно лупя по бедру.

– Проводите в приёмную гражданина министра! – властно бросил Две Мишени. – Части, сбитые с толку вражеской пропагандой, готовы сложить оружие – вы чем тут вообще заняты, гражданин? И кто вы такой?

Хлыщ явно растерялся.

– Идёмте, гражданин, идёмте, – громко сказал Две Мишени, сам, однако, замедляя шаг. Кадеты окружили их плотным кольцом, хлыщ, увлекаемый железной дланью полковника, только слабо пискнул: «Но позвольте, милостивый государь!..»

– Ведите, ведите, гражданин! – продолжал внушать хлыщу Аристов.

Эх, мелкие ж мальчишки совсем, думал Фёдор, как бы случайно ткнув хлыща в спину стволом «фёдоровки». Третья рота, ну что с них толку? В крепком месте держаться можем, а тут?..

– К гражданину военному министру… только они все заседают… военный комитет Временного собрания… – Кажется, хлыщ понял, что дело плохо, однако у него хватило ума сообразить, что рыпаться сейчас может выйти вредно для здоровья.

Кадеты дружно топали нарядными переходами и галереями Таврического, вокруг творился форменный бедлам – здесь помещался аппарат Думы, и из дверей доносились пулемётные очереди пишущих машинок, плыл сизый махорочный дым, бегали, ходили (а также сидели и лежали) самые причудливые личности: балтийские матросы в патронных лентах, серая армейская пехота, а рядом – гражданские сюртуки с форменными вицмундирами, от которых уже с треском поотрывали вензель государя. Полковник неумолимо тащил за собой растерявшего всю наглость щёголя в коже; Большой зал остался в стороне, Временное собрание переместилось оттуда в более удобные кабинеты.

– Да послушайте же, гражданин! – начал вырываться хлыщ. – У меня срочный приказ!.. Продовольственного комитета! Я, как исполнительный комиссар…

– Благодарю, гражданин комиссар, – спокойно сказал Аристов. – Вы нам очень помогли. Покорнейше прошу принять мои самые нижайшие извинения.

– А зачем вы сюда мальчишек тащили? – вмиг обнаглел тот.

– А что же, мне их на улице бросать? – искренне удивился полковник. – Это они – отряд «Заря свободы»! Это с ними я сюда прорывался, под обстрелом, между прочим! А у вас там на улице полный бардак, простите! Я своих бойцов там не оставлю! Да и с дисциплиной у нас куда лучше, думаю, сами уже убедились!