Лабиринт. Войти в ту же реку - Александр Забусов

— А Рождество?

— Накануне праздника колдуны на жертвеннике могут умертвить ребенка и провести вторую часть обряда. Не сможем помешать, плохо всем будет. Род людской подвергнется испытанию.

— Какому?

— Да, все что угодно случиться может. От войны, до всемирного потопа. Говоря современным языком — катаклизма мирового значения. Но хуже всего, то, что «темного господина» снова назад загонять придется.

— А такое уже было?

— Было пару раз. Отдохнул? Пора идти.

— Подожди. Еще вопрос. Если нас может такая перспектива ожидать, почему тебя, старика на такое дело нарядили? Вдруг по старости справиться не сможешь?

— Справлюсь. Обязан справиться. Да и не один я. Просто, к эпицентру ближе всех оказался. Сейчас со всей страны бояре-спасатели в наш город торопятся попасть.

— Зона твоей ответственности большая?

— Не маленькая. Юго-восток Украины. Юго-запад России, до Липецкой области. Раньше меньше значилось, но в последнюю войну, сразу три рода згинули. Пришлось расширяться.

Каретников присвистнул. Ни фига ж себе! Дед отвернувшись, параллельно земле вытянул вперед правую руку, с раскрытой от себя ладонью, как антенной-пеленгатором повел нею по округе. Стопорнулся в направлении именно «кургана». Шагнув, тем самым заставляя собаку подняться на ноги, позвал внука:

— Идем.

До места, Слава Богу дочапали. Курган, вовсе и не курган никакой. Так, маленький терикончик засыпанный снегом. А вот рядом с его подножьем, провал, своей чернотой, казалось уходивший в бездну. Если б не степь и не открытый шурф, можно было подумать, медведь берлогу образовал. Парило из глубины ямы на морозе не хило. Влажная дымка курилась над самой поверхностью снежных заносов.

— Вот оно! — изрек дед.

— Что?

— Шурф. Нам вниз предстоит спускаться.

— Ты уверен?

Вместо ответа, дед стал у самой кромки провала, над жерлом, из руки выпустил изумруд на нити. Камень заискрившись, в спокойном состоянии повис, никуда не отклоняясь.

— Уверен. Потроши рюкзак. Доставай веревку, фонари. А я пока ружьишко соберу.

Приготовились к спуску быстро. Дед утаптывая снег у шурфного лаза, наткнулся на железку торчавшую в земле, чуть не споткнулся об нее.

— Порядок, есть к чему прицепиться!

— Веревки-то хватит?

— Будем надеяться.

— Во-во! У нас, у русских всегда так. Все на «Авось» рассчитываем!

Улегся над краем ямы, мощным фонарем посветил вниз. Ты смотри, лестница! До нее, если это не оптический обман, не так уж и высоко. Конец веревки достал до ступеней, еще и запас нехилый остался.

— С кобелем-то, что делать?

Дед уже тоже ознакомился с диспозицией спуска, поэтому уверенно заявил:

— Сначала спускаюсь я, потом Зенита обвяжешь и спустишь вниз. Я приму. Ну а затем и сам спустишься.

— Не заблудимся?

— Я тебе про биолокацию по-моему уже рассказывал. Выберемся.

Спуск неглубокий и в общем-то нетрудный, однако в средине дистанции пришлось буквально съезжать по размокшему до сметанообразного состояния жирному чернозему. Показалось, вывалялся в грязи. Собака тоже не испытывала большой радости, от того, что ее сунули в темную щель и опустили, ну… ясно куда и с чем это место можно сравнивать. Зенит тихо поскуливал. Мрачное место. Бррр!

— Освоился? — спросил дед.

— Да.

— Тогда в путь!

Первым опускался дед. За ним с мурлыкающим скулежом, переставляя лапы, семенил овчар, которого придерживал поводком Михаил. А то, не дай Бог сверзнится деду под колени, и оба чебурахнутся вниз.

«Нора» опускалась не вертикально, а под углом, приходилось светя фонарем, перебираться через завалы осклизлых полусгнивших бревен. Как он для себя классифицировал, остатков обвалившихся крепей. Едва поспевая за мелькающей в луче фонаря фигурой старшего родича, не сразу понимал — как тот споро «проходит» дорогу? Для «чайника», под землей мир сужается до крохотного кусочка, рассеянного пятна света, теряющегося в непроглядной тьме коридоров и выхватывающего из мрака колонны, тускло отблескивающие изломами осыпавшихся камней, заржавленные рельсы и свисающие откуда-то сверху тонкие шнуры, обросшие какой-то гадостью и напоминающие обрывки паутины гнездящихся здесь неведомых монстров. Не сразу и сообразишь, что это всего лишь остатки электрических проводов. Но постепенно все реже спотыкаешься о камни и бревна, тело обретает некое подобие зрячести, и странное очарование темноты мало-помалу проникает в твое существо, рождая младенчески безоглядный исследовательский инстинкт. Хочется узнать, что там, в конце коридора, за поворотом, и дальше, дальше, куда поведет тьма. Опасная иллюзия. Начинает казаться, что все просто, что штольни, прямые линии и углы, завалы, тупики и места, где «живые» камни нависают над головой.

Дед остановился, подождал идущих за ним. Каретников заметил, что они стоят на широком деревянном помосте. Луч фонаря показал, насколько иллюзорна его крепость. Во многих местах, доска ощутимо подгнила, может быть стала трухлявой. Дед перевел дух, нелегко ему.

— Здесь время идет по-иному. Неопытному человеку очень легко потерять направление и сбиться с пути. А вообще, тут так же, как и на поверхности. Главное не паниковать.

— Ага, и воздух чистый, будто в лес попали.

— А, что? Я и в лесу не раз «работал». Чтобы научиться ориентироваться в незнакомом лесу, нужно заблудиться в нем, позволить Лешему себя поводить, а потом вывести на нужную тропинку. Тут, не иначе.

— Дедуля, а тебе не показалось странным, что у штольни не было ни следочка?

— Ты имеешь ввиду, что похитители должны были наследить?

— Да.

— Все просто, Мишаня. У них вход в подземелье совсем в другом месте, а нас душа ребенка, посредством камня именно по кратчайшему расстоянию ведет.

— Тогда ладно. Ну, ты что собака? Почуял чего? Смотри, дед! В ту сторону ощерился.

Показал направление лучом фонаря. Прислушались, кроме капели с потолка, посторонних «звуков» не наблюдалось. Михаил повел фонарем, световым лучом прорезая уходящую вдаль «тропу». Туннель зиял загадочной чернотой. В высоту он был не менее двух метров.

— Дед, заметил? Штольня, узкая здесь, дальше расширяется.

— Пора двигать.

Дальше двигаться стало сложней. Спуск представлял собой длинную вертикальную шахту. Ко дну ведет деревянная лестница, находящаяся в плачевном состоянии — одна часть ступеней сгнила и отвалилась, другая затянута чем-то склизким, наподобие льда. Первая лестница, пожалуй, самая опасная — по сути, это прутья, к которым проржавевшей проволокой примотаны перекладины. Кажется, она вот-вот развалится, и, чтобы спуститься, приходится периодически висеть на руках. А с собакой спускаться, так и вообще, труба дело. Ф-фух! Вот и дно видно стало…