Дневник призывателя - Юлия Ставицкая

животе лежит девчонка, подложив под грудь подушку. Перед ней раскрыта книга, типа небольшого дневника с картинками. Иллюстрация мне довольно знакома, точнее существо, изображенное на ней. Мара – скандинавский злой дух или демон, о его, точнее ее принадлежности большего сказать не могу. Садится на грудь и вызывает кошмары, иногда душит. Порой ее описывают бесплотной или чудовищной, но дед рисовал ее, как довольно красивую женщину, с очень светлой кожей и удлиненными конечностями и пальцами. Так же она выглядит и на этой картинке. Автор явно хорош и знает толк в своем деле.

Я одобрительно кивнул.

Сама же девчонка очень похожа на Соху, только симпатичнее и с более округлыми чертами лица. Тоже финка? Полненькая, как ангелочек. Глаза большущие, синие, почти белые волосы собраны в два пушистых хвоста, но задорные кудряшки все равно выпадают, обрамляя ее лицо. Одета простенько: в топ, расстёгнутую до середины Сохину рубашку и шорты до колен.

На вид я бы дал ей лет четырнадцать-пятнадцать. Не больше. Так что она явно не девушка Сохи. Тогда кто?

В кресле же сидит вторая девушка. Эту назвать девчонкой язык не повернется. Она явно старше и фигуристее. Если первая доска доской, то эта… Я мысленно взял себя в руки, чтобы не покраснеть. А как Тоша? Все еще думает о Верочке? Видимо да. Спокоен и весел, как всегда. А может, просто понимает, что не стоит конкурировать с Ларсом. Мало ли, что тот решит сделать.

Так вот, девушка. Глаза светлые, точно льдинки, чуть раскосые, подведенные черным, волосы, темные и прямые, зачесаны на одну сторону и стекают по плечам и ниже, почти до пола, нос вздернутый, скулы высокие. Руки, покрытые фенечками почти до локтей, скрещены под грудью, подчеркивая ее и так обтянутую майкой с глубоким вырезом и явно на размер меньше. На майке значок «мир» – куриная лапка. Длинные ноги обтянуты темными чулками, край которых заметен из-за коротких красно-черных клетчатых шорт с широким ремнем.

Как кукла, честно слово. Но взгляд… Умный, цепкий, расчетливый. Эта явно себя в обиду не даст. Мне нравится такая уверенность, волнами исходящая от нее. А вот некое призрение во взоре – нет.

Неловко отвел взгляд, переместив его на пошарпанные исписанные стены, на которых красовался еще один китайский дракон. На этот раз красный и с книгой, сидящий перед крошечным человечком. На востоке же была легенда о том, что именно драконы научили людей читать и писать. Все может быть.

– В общем, это и есть мое бедствие, – очнулся Соха, поднявшись с места. – Мать свалила на меня сестру и новую родственницу. Без понятия кто она мне, но моему нерадивому папаше падчерица. Мелочь решила перебраться к своей родительнице, а той видите ли некогда.

Ой. Неловко вышло. Я даже смутился своих мыслей. Так значит, они его семья… Вот оно как. Да уж. А я уже напридумывал себе всякого.

– Не свалила, а попросила позаботиться, – холодно подметила девушка. – Тем более для тебя это наоборот плюс, учитывая общий интерес и знание.

– И вообще ты должен меня любить, братик! – девчонка. Какой же она ребенок. – Ты ведь сам обещал! Обещал, что никогда меня не бросишь.

Вот это драма. Чувствую, что мы с Тошей явно лишние. Хотя друг смотрит на это все так, словно пришел в кино и ему не хватает попкорна.

– Знание?! – опять вспылил Соха. – И ты, мелкая зараза, сама осталась на отцовской шее, – поморщился он.

– Мне не хотелось начинать все с начала. У меня только появились друзья,– его сестренка села, обняв подушку. – Но теперь я тут, а значит, мы твои напарники и команда. Ведь так? Да?

– Нет. У меня уже есть те, кому я доверяю.

Вмешаться или нет? Тоша явно ничего делать не станет. Ему нравится, когда Сохе тяжело. Вот же развели огней… Хочу убраться отсюда. Домой.

– Эти что ли? – старшая девушка прищурилась, оглядев нас с ног до головы. Закатила глаза. Ну, уж простите, что выглядим обычно, а не так, словно сбежали из какого-то боевика. Возмущенно поправил майку.

–Да!

Соха считает нас командой. А я? А я дуюсь на то, что мой вид не оценила вообще незнакомая мне девушка. Да уж.

– Ты можешь что-нибудь изменить? – холодно заметил я, взяв себя в руки.

Ну, в самом деле, напрягаться стоит только тогда, когда от тебя хоть что-то зависит. С тем, что меня тут уже забраковали, я не смирился, но показывать, что подобное отношение меня задело, не стану. А Тоше вообще все трын-трава. Для него существует только Верочка. Соха же и сам все понимает. Просто явно не был готов к тому, что ему придется делить свою холостяцкую берлогу и заботиться о ком-то еще, кроме себя и коллекции. И я его прекрасно понимаю. Если бы моя сестра начала интересоваться мной, я бы еще не так реагировал, а гораздо хуже.

– Нет – он резко выдохнул и подобрался. Пусть восстанавливается и примиряется с новой мыслью и жильцами. Выгнать их, как я понимаю, не получится. Да и некуда. Не на улицу же, в самом деле.

Еще раз взглянул на черноволосую. Ее взгляд изменился. Хах, кажется, я получил очки кармы от нее. Спасибо и на этом.

– Тогда давайте знакомиться. Я Александр. Для друзей Саша, – улыбка, доброжелательность, фальшь.

Я не люблю людей.

Девушка видимо меня понимает, кивая в знак приветствия и примирения, а малышка лезет обниматься. Стоически терплю. Зато Тоша с радостью воспринимает подобное проявление чувств.

Так я познакомился с Кристал, которая старше меня на два года – теоретиком, мистиком и коллекционером легенд и сказаний, мечтающим посетить все страны мира и увидеть всех, о ком читала, и Кайсой, о которой пока ничего не могу сказать. Ну, читает, ну, что-то запоминает, а так… Скорее всего просто обуза для Сохи, восхищающаяся любимым старшим братом.

Но видимо сегодня у меня стало на двух друзей больше. Друзей ли? Время покажет.

***

Пятеро из девяти. Пять жизней. Всего пять.

Кого я могу спасти?

Глава 7. Ашраи. Моя тьма

Одинокий человек спустил свою лодку на воду. Он отправлялся за рыбой. Но было ли это на самом деле так?

Зеркальная гладь молчала, деревья шептались о своем.

В эту лунную ночь, заполненную звездным светом, прохладой и сладким ароматом цветов, человека из дома выманило отнюдь не желание порыбачить, а нечто иное. Но он не мог понять, что именно. Помнил лишь чувство, дикое и необузданное. То, что живет в закоулках души.

Рыбак нахмурился, дотронувшись