Чистая работа - Линда Ла Плант

— Сэр, вы примете сообщение? Это с места преступления.

Все замолчали. Ленгтон почти ничего не говорил, только внимательно слушал; казалось, эта беседа никогда не закончится, но вот он глубоко вздохнул, положил трубку и обернулся к присутствующим:

— Леди и джентльмены, к сожалению, новость плохая. Там только что нашли челюсть маленького ребенка.

Вернону Крамеру не повезло. Он попал в тюрьму Уондзуорт за укрывательство Мерфи, поскольку тем самым нарушил условия своего освобождения. К новому сроку ему добавили и тот, что он не отсидел по предыдущему приговору, и всего получилось три с половиной года. Двое охранников доставили его к Ленгтону и Анне и остались ждать за дверями кабинета. От волнения Вернон уже покрылся потом, а когда Ленгтон представился, его стало просто трясти.

— Так, Вернон, давай-ка вспомним, как ты навещал Гейл и Джозефа Сикерта. Ты ведь в свинарнике с ними встретился, ну, там, где мы нашли тело Гейл. А, Вернон?

Вернон широко раскрыл рот и опустился на стул.

Анна бросила взгляд на Ленгтона. Она знала, что, вообще-то, он только догадывался, что Вернону пришлось повстречаться с Джозефом Сикертом, точно они это пока не установили.

— Нет, я там с ними не встречался. Богом клянусь, не видел я их.

Ленгтон перегнулся через стол:

— Нечего нас за нос водить! Ты ездил к Гейл и Джозефу Сикерту. Когда это было?

— О черт…

— Так когда?

— Прямо перед судом. Слушайте, этот Рашид чуть мне дверь не выломал, да еще надавал по первое число!

— Рашид? Это кто такой, Вернон?

— Мы с ним в одной общаге жили.

— Как фамилия?

— Не знаю, клянусь вам, не знаю!

Ленгтон пристально на него посмотрел.

— Вроде Барри… Да, да, так, кажется. Я только имя его знал — Рашид, и все. Я его в общаге часто видел, не знаю, жил он там, не жил, но приходил, да. — Он кивнул на Анну. — Когда она вот пришла, он запсиховал сразу.

— Так это Рашид захлопнул передо мной дверь? — спросила Анна.

— Не знаю! Он только узнал, что полиция туда приходила, вот и начал беситься.

— А с Артуром Мерфи он тоже был знаком?

— Да, по-моему.

— Какой он из себя? — бросил Ленгтон.

Вернон заерзал на стуле.

— Большой такой, черный, спереди зубов нет.

— Так зачем ты поехал к Сикерту? Слушай, Вернон, мы же знаем, что вы с Мерфи там были. Зачем ездил во второй раз?

— Рашид сказал мне, что Сикерт заболел.

Ленгтон вздохнул и принялся барабанить пальцами по столу.

Вернон беспокойно завозился на стуле.

— Слушайте, я правду говорю, клянусь Богом! У Рашида настроение было — хуже некуда, потому что полицейские стали вокруг общаги шастать. Я обратно приезжаю, а он как начал на меня орать — ну, хотел узнать, что это за дела. Я ему говорю, это все из-за Мерфи: он загремел за убийство, а я — за то, что его у себя поселил.

Потом Вернон рассказал им о телефонном разговоре: Сикерт позвонил Рашиду и сказал, что к ним в дом приезжали полицейские. Из-за всего этого Рашид сильно нервничал. Вроде бы какой-то его друг «почикал полицейского», и он страшно боялся, что они приезжали к Сикерту из-за этого.

Анна украдкой взглянула на Ленгтона. Она заметила, что он весь напрягся как струна, почувствовала, как у нее самой натянулись от волнения нервы. Разговор принимал весьма опасный поворот.

— Он думал, они там появились, потому что начали это копать. — Вернона уже била крупная дрожь.

— Что копать? — переспросил Ленгтон.

— Рашид меня совсем запугал, понимаете, все расспрашивал: это с Мерфи серьезно или так — повод, чтобы в общагу попасть и проверить, кто там живет. Я ему сказал, что серьезно. Я про того парня знал, которого порезали: газетка на сиденье в полицейской машине лежала, я там прочитал. Я еще Рашиду сказал, что, может, это какая двойная проверка, потому что вот она в машине была. — И Вернон опять ткнул пальцем в направлении Анны.

— Давай-ка об этом поговорим, Вернон. Ты, значит, в патрульной машине…

— Ну да, я ведь за картошкой и рыбой пошел, так? Вот меня и зацепили, когда я там был. Меня под руки и в полицейскую машину — она как раз за углом общаги стояла, вот! Запихнули меня туда, а там уже один в форме за рулем, а другой около машины стоит, вот! Ну, я там сижу — в смысле, сразу понял, за что попал, так что сочинять все равно ничего не хотел, а тут, смотрю, на заднем сиденье газетка валяется. Я ее беру, а там заголовок большой такой — ну, что полицейского порезали. Но я Богом клянусь, не знаю я про это, ничего не знаю. А потом она садится спереди… — Вернон снова показал на Анну.

— Дальше! — рявкнул Ленгтон.

— Ну… Водила поворачивается, забирает у меня газету и говорит ей… — Вернон показал на Анну, — говорит, что, мол, об этом все еще пишут. Я не помню, как он там точно сказал, но сказал он, что она его знает и что он классный мужик, а она ответила, что они с ним жили, что-то такое…

— Дальше давай! — Ленгтон нетерпеливо взмахнул рукой.

— Я Рашиду пересказал, что слышал, вот и все. Он меня пнул да и вернулся к себе в комнату. Может, у него там дела какие — не знаю, честное слово. Живет он там или нет, тоже не знаю, только через день он ко мне подгребает и говорит, чтобы я Сикерту какое-то лекарство отвез. Я спорить не стал, он мне отдал упаковку, и я поехал к Гейл. Я Сикерта видел всего несколько минут, пока лекарство передавал. После того как мы с Мерфи туда ездили, я там только один раз всего был, честное слово!

— Сикерт спрашивал обо мне? — перебила его Анна.

— Ну, я ему сказал то же самое, что Рашиду: что друга этой полицейской порезали и я точно знаю, что не из-за этого в общаге она была — так, совпало просто.

— Что еще ты ему говорил? — спросил Ленгтон.

— Говорил, что волосы у нее рыжие, а больше ничего. Потом он посмотрел, что я ему привез, и велел мне валить. — Вернон перевел взгляд с Анны на Ленгтона, лицо его блестело от пота. — Вот и все, честное слово, все. Что Гейл убили, я тут ни при чем, жизнью клянусь!

— Так что ты привез Сикерту? Наркоту? Лекарства?

— Не знаю я. Рашид сказал, что это Сикерту нужно, вроде у него с кровью что-то было.

— С кровью? Серповидно-клеточная анемия, что ли?

— Не знаю я.

— Вы отец младшей дочери Гейл? — спросила Анна.

Вернон развернулся к ней:

— Я?

— Да, вы.

— Брехня! Слушайте, я знаю, о мертвых плохо не говорят, но она особо-то не скрывала. Ребятишки у нее все от разных отцов, но не от меня, нет!