📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаШтампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль

Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 92
Перейти на страницу:

– Если видишь, то почему не стреляешь? Здесь друзей нет. Неясна задача? – резко спрашиваю я стушевавшегося легионера. Мне легко задавать вопросы – тепло от только что совершенного убийства растекается по телу. Даже боль в раненой руке стихает. Я представляю, как этот человек в одеждах свободного покроя нажимал на сенсор пуска ракет. Или помогал грузить боеприпасы для батарей ПКО. Или, быть может, программировал проходческого робота, одного из тех, который, как насекомое на булавку, насадил на свой бур беднягу Аполлинера. Попытка к бегству – лучшее доказательство вины. Мстительное чувство придает мне кровожадности. Мой вопрос звучит как выговор.

– Виноват, сэр! Больше не повторится! – выкрикивает Стефансон.

Оба моих подчиненных теперь заведены до предела. Шарят глазами по сторонам. Оба напряжены и собраны. Больше никакого подражания моим действиям – мотивация к убийству достигает в них высшей отметки. Ведь все мы внутри прирожденные убийцы. Мы готовы пустить кровь в любую секунду, днем и ночью. Наша звериная сущность, самоотверженная ярость голодного хищника, защищающего своих детей,– вот наше настоящее оружие. Мы защищаем сами себя. Друг друга. Легион. Нет ничего достойнее этого братства самоубийц. Так нас учили. А оружие, пускай даже самое мощное,– всего лишь средство для концентрации наших чувств. Нашей железной воли к победе. Нашего духа. Если стремление уничтожить врага будет правильно сконцентрировано – пуля, выпущенная из винтовки, превратится в настоящего вестника смерти. А когда внутри легионера образуется слабина, невидимая глазу трещинка, крохотный изъян, неощутимое сомнение, то клокочущая под огромным давлением ненависть попросту разорвет его изнутри, почище сверхскоростного снаряда. Ибо именно она, тщательно выпестованная и верно направленная ненависть,– главная движущая сила, что придает нашим пулям нужное ускорение и точность.

Мы бродим по пустым улицам еще несколько часов, встречая только таких же патрульных да пропуская армейские колонны,– в московском порту непрерывным потоком разгружают военное имущество. Несколько реквизированных каров под охраной отделения пехотинцев снуют между портом и административным центром города – площадью Согласия. Мои помощники доказывают мне, что они тоже не лыком шиты. До того момента как нас сменили и отправили в здание комендатуры – на ту самую площадь, мы задержали троих насмерть перепуганных колонистов. И еще одного, решившего, что заявление командования не заслуживает внимания, подстрелили. Этой ночью жизнь в Москве практически ничего не стоит. Под утро, местное утро, когда уличные фонари вновь увеличивают яркость, никто уже не рискует выходить из домов. Город затаился. Оценивающе рассматривает нас сквозь щели опущенных жалюзи. Звуки выстрелов в разреженном воздухе едва слышны.

Большой грузовой кар раз в час медленно проезжает по нашему участку. За рулем – местный житель в странной полувоенной форме и с оружием. Рядом – сержант-легионер. В кузове – еще двое вооруженных местных. Такблок опознает их как союзнические силы. Название им – «добровольческие силы охраны правопорядка». Кар увозит задержанных и собирает мертвецов. Вот он останавливается у очередного тела, двое выскакивают из кузова, берут труп за ноги за руки и забрасывают через низкий борт. Мы отдаем честь медленно проплывающему мимо сержанту. Мертвые тела в кузове нас не волнуют– мы просто выполняем свои обязанности. Приказано зажать город в кулак и провести зачистку. Мы и зажали. Когда за тебя все решено другими, так что тебе не надо думать, надо только исполнять,– это очень удобно. Совесть – она просыпается тогда, когда у тебя есть выбор. А когда ты все делаешь по уставу, ты чист, как ангел. Никакой бессонницы.

Наутро по улицам двинулись грузовики, развозящие продовольствие, воду и медикаменты,– Легион вовсе не собирался морить запертых по домам граждан Федерации голодом. И мы наконец смогли усесться на каменный пол комендатуры и вытянуть усталые ноги. И позавтракать. Нам сообщили, что мы переходим в резерв коменданта. И даже расщедрились до того, что дали два часа на сон. Правда, полчаса из них мне пришлось потратить на то, чтобы отскоблить грязь и кровь с брони да обслужить скафандр. И еще почистить винтовку. Впрочем, каждый поступил так же. Сержанты, даром что временно назначенные, все равно не дали бы нам спуску. Я с сожалением просматриваю результаты тестов – несколько датчиков скафандра по-прежнему не работают. С таким оборудованием я похож на незрячего инвалида. Глухое раздражение прорывается через усталость. Я быстро подавляю его. Вызываю в памяти сценки недавнего боя. Отголоски пережитого возбуждения заставляют сердце биться чаще. А после, когда осознаешь, что все-таки остался жив, раздражение испаряется.

Стефансон с Германом принесли мне котелок с чистой водой.

– Пейте, сэр. Тут много воды. В туалете фонтанчик бежит. Просто так. Все пьют, сколько влезет.

– Спасибо, парни. Слушайте, мы сейчас не на службе. Зовите меня просто Жосленом. Жосом,– прошу я. Не нравятся мне все эти придыхания, с которыми ко мне теперь обращаются.

– Хорошо, Жослен. Я польщен,– с готовностью кивает Стефансон.

«Тьфу ты, пропасть. Еще один дурак».

– Договорились, Жос. У тебя красивое имя. Мое вот совсем простецкое – Джон,– говорит Герман.

Вокруг уже раздается сопение умаявшихся бойцов. Мы так незаметно перешли грань, за которой война, что даже не осознаем этого. Продолжаем действовать как заведенные. Это как вспышка близкого разрыва – доля секунды, шлем затемняет фильтры, осколки беззвучно отлетают от стен, затем лицевая пластина снова становится прозрачной, и ты смотришь вперед через прицельную панораму, не замечая, как что-то вокруг неуловимо изменилось.

Герман, поглядывая на меня, улыбается каким-то своим мыслям. Потом закидывает руки за голову и закрывает глаза. Я отвечаю на улыбку, хотя он уже крепко спит. Во сне лицо его разглаживается и на нем проступает выражение трогательной детской безмятежности. Хорошие они парни. Ни страха, ни сомнений. Когда я рядом, то начинаю верить, что я такой же, как они. Я отбрасываю страх позорного списания. Я проникаюсь спокойной силой, что истекает от спящих солдат в исцарапанной осколками броне. Наверное, сегодня все они получат наконец свои заветные зеленые шевроны. Потом я снова отпиваю из котелка чистой холодной воды. Надо же, она здесь просто бежит в туалете. Пей, сколько влезет. И чего только этим повстанцам не хватало?

Лежа без сна, я жадно слушал, как сразу по нескольким диапазонам последние, зажатые в туннелях мятежники открытым текстом взывали о помощи к марсианскому флоту. Их вопли намеренно не глушили – по пеленгу радиоисточника удобно наводить ракету. «Орите, сволочи,– злорадно думал я.– Ваши дружки поджали хвост и задали деру».

Первое, что я услышал после побудки, была сводка о том, как на северо-востоке, на одной из горно-обогатительных фабрик, окружили и уничтожили целый взвод марсианских военных инструкторов, переодетых под местных жителей и пытавшихся бежать в тесном трюме посудины камнехватов. Дрались они отчаянно. Но, блокированные со всех сторон, были перебиты.

У марсиан свой Легион. Пусть и не с такими традициями, как наш, но тоже из профессионалов. Они называют его Корпусом морской пехоты. Смешно – на Марсе нет ни одного моря. Наши системы слежения с легкостью отличают обычного колониста от напичканного вживленными системами тела военного, так что ошибки быть не может. Я с гордостью узнал, что марсиан уничтожили парни из первого батальона Десятой пехотной. Ребята из моей части.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?