Чужое проклятие - Ольга Вольска

Нужно отдать должное реакции Хьюго: он довольно быстро сообразил, что маг не шутит. Хотя меч и шест — довольно неравнозначные орудия боя, противников это отнюдь не смущало. По уровню владения боевыми навыками они оказались примерно равны, с единственной разницей: Эрик держался абсолютно спокойно, идеально себя контролируя, тогда как импульсивность Хьюго шла ему во вред, выдавая крайнюю степень его раздражения. Кроме того, священник был неприятно удивлен проворством своего якобы неполноценного соперника. Князю довольно быстро удалось сбить де Крайто с ног и прижать шестом к земле.

— Итак, молодой человек, позвольте преподать вам несколько уроков ведения дуэли, — иронично предложил князь ди Таэ, упираясь шестом в грудь священника. — Урок первый: не смейте недооценивать своего противника. — Эрик убрал шест и отвел кресло чуть вбок, поворачиваясь вокруг своей оси.

Хьюго, мигом вскочив на ноги, попытался рубануть его сзади. Маг уверенно блокировал клинок голой рукой и продолжил:

— Урок второй: не поддавайтесь ярости. — Ловкий поворот шеста, и меч вылетел из пальцев де Крайто. Секунда, и священник вновь оказался на земле, но теперь шест с неизвестно откуда появившимся на конце лезвием был недвусмысленно нацелен ему в шею. — И, наконец, третий урок. — Эрик выдержал эффектную паузу. — Никогда не провоцируйте на дуэль того, кто мудрее и опытнее вас.

Князь убрал оружие, расстегнул фиксирующие тело ремни и протянул поверженному противнику руку. На секунду изумрудно-зеленые глаза Эрика ди Таэ столкнулись с серо-стальными, изумленно расширенными глазами Хьюго де Крайто. Священник смущенно кашлянул и принял предложенную помощь.

— А вы быстро учитесь, — одобрительно усмехнулся князь. — Способность не игнорировать свои ошибки — это полдороги к победе. Но ведь признайтесь, Хьюго, у вас присутствовало желание выдернуть меня из кресла. Я по вашим глазам видел, что так оно и есть. Но вы этого не сделали. Спасибо.

Де Крайто зыркнул на мага исподлобья, подобрал меч, валяющуюся на земле сумку и молча зашагал прочь. Князь ди Таэ задумчиво смотрел ему вслед. Минуту спустя к нему приблизилась почти бесшумно вышедшая из дома Анна и встала рядом.

— И ради чего стоило устраивать этот цирк? — недовольно спросила она.

— Мне захотелось его проучить, — пояснил Эрик. — Но сражаться с ним во второй раз я бы точно не рискнул. Господин священник быстро учится.

— Значит, второй поединок за мной, — с вызовом усмехнулась девушка. — Проверим, так ли он силен, как ты утверждаешь. — Глаза чародейки недобро сверкнули.

— Решила поиграть с ним в кошки-мышки? — иронично поинтересовался князь, глядя на сестру снизу вверх. Та молча кивнула. — Учти, он сильный противник, Анна. Сильный и опасный.

— Что ж, тебе ли не знать: чем опасней противник, тем слаще победа… — дерзко парировала девушка.

— …если только она не равна поражению, — закончил за нее брат.

Эта фраза уже много лет украшала гербовый щит семьи ди Таэ.

В баре царил маскирующий полумрак. Обычное, впрочем, освещение для тихого местечка подобного рода, где честные люди и нелюди могут скоротать вечерок за стаканчиком спиртного, не опасаясь патруля инквизиции. Собственно, именно поэтому Арьята сюда и зашла, разыскивая подходящее укрытие в тот ненастный час, когда на город обрушился ливень. Главное — пережить ночь, а утром она уйдет из города, вновь оставив инквизицию с носом. Ей просто необходимо добраться до владений древних, а там работа всегда найдется, уж если не для ведьмы, так хотя бы для менестреля. Арьята заботливо провела рукой по черной ткани гитарного чехла. В свои пятнадцать с небольшим лет она считала себя достаточно самостоятельной, чтобы в одиночку пересечь пол-Европы, имея за спиной лишь магию и гитару. Ей нечего и некого бояться, кроме как преследования со стороны инквизиции, которой тут — Арьята окинула полутемное помещение взглядом, — к счастью, нет. Правда, девочку немного насторожил человек, сидевший за дальним столом в темном углу и не желающий высовываться на свет. Хотя, если вдуматься, мало ли кто и по какой причине не хочет открывать свое лицо…

Расположившийся за барной стойкой толстяк выразительно пощелкал пальцами, подманивая к себе Арьяту. Девочка подошла. Бармен налил ей стакан шоколадного молока, дождался, пока ведьмочка выпьет угощение, и многозначительно указал взглядом на гитару… Арьята кивнула, расчехлила инструмент и запела:

Мы прощались на пороге,

Ты о чувствах говорил,

Мне, девчонке-недотроге,

Медный грошик подарил.

Убеждал с войны дождаться

Да и вымолил обет —

Поклялась тебя держаться

Я хоть сто, хоть двести лет.

Клятва эта много значит:

Ни на злато, ни на рожь,

Хоть со сдачей, хоть без сдачи

Не сменять тот медный грош.

В мире он всего дороже,

Сладок он, как в жилах кровь,

Он собаки злобной строже

Стережет мою любовь…

Голод сердца просит хлеба:

Если в сердце нет любви,

Без нее не манит небо.

Грошик, грошик сохрани!

Ты в тот миг, пригревшись где-то,

Сыто всхрапывал во сне —

Грош, души твоей монета,

На ладонь скатился мне.

Шли года в мельканье спором…

Средь невзгод, в нужде, в бреду,

Лучше сдохну под забором —

Не отдам грош за еду.

Мною жизнь вертеть устала,

Не валила больше в грязь,

И любовь куском металла

Мирно в сердце улеглась.

Мир скрипел остовом ржавым,

Расчищался небосвод,

Рубежи моей державы

Расширялись от ворот.

Прежних песен я не пела,

От тебя и вести нет,

Я толстела и старела…

Так прошло немало лет.

Но потом домчались слухи,

Мол, другую полюбил —

Не нужна тебе старуха,

Ты меня совсем забыл.

Солнце светит — больно глазу,

Ветер треплет тюль в окне,

Не признать тебя мне сразу…

Ты зачем пришел ко мне?

Болен, да? Совсем простужен?

Долго жил в чужом краю,

Молодухе стал не нужен —

Клятву вспомнил ты мою?

Что с тобой? Неровно дышишь,

И любовь бурлит в крови?

— Грош души верни мне, слышишь?

— Слышу! Вот он. На! Лови!

Несколько посетителей из присутствующих в баре бурно зааплодировали. Арьята поклонилась, убрала гитару и тут ее словно током ударило. Она почувствовала опасность! Взгляд девочки на секунду задержался на входной двери. Сердце екнуло от нехорошего предчувствия… Деревянная створка вдруг резко распахнулась, и в помещение ввалился инквизиторский патруль из шести человек.