Метро 2033: Край земли. Затерянный рай - Сурен Цормудян

– Она ведь и так бурлила!

– Да, но тут она еще больше забурлила. И выныривает чудище! Лосось здоровенный, как кашалот! Медведь аж окосел от счастья, увидав такую добычу. Прыг в воду на мегалосося, а тот как шандарахнет медведя хвостом, что медведь полетел в лес, кувыркаясь и оставляя за собой просеку из поваленных деревьев!

Женщины уже хохотали так, что не могли продолжать работу. Кто-то утирал слезы, кто-то хватался за живот, а кто-то за голову.

– Да чего вы гогочете? – возмутился Цой. – Драма же разразилась эпичная. Лосось потом на нас кинулся. Хотел лодку перевернуть. Ну, я не растерялся, выдернул из уключины весло и как дал рыбе по башке… Но рыба еще больше разозлилась. Пасть разинула кривую свою. Думал, проглотит меня. Я ее опять веслом, а она его перекусила прямо посередине! И прет на меня. Тогда я ей кулаком врезал и попал прямо в глаз. Да врезал с такой силой, что кулак в левую глазницу вошел и из правой вышел. Она в судорогах задергалась, а рука моя у нее в черепе застряла, и я думал, что она конвульсиями своими мне руку-то и поломает. Ну, я опять не растерялся и свернул ей шею…

– О-ой! – визжали женщины. – Шею! Рыбе!!! Ой, Санька, ну балабол! Шею рыбе свернул! А копыта ей не подковал случайно?! Да где у нее шея-то, у рыбы?!

– Да что вы ржете?! За жабрами у нее шея! Хватит голосить! Работа стынет!

Женщины вернулись к работе, хотя хохот не утихал. Александр удовлетворенно покачал головой. Поднимать настроение окружающим он любил, особенно женщинам. И, конечно, мало кто из мужчин решился бы назвать его балаболом. Но здесь другое дело. Вызвав смех работниц, он ощущал чувство выполненного долга.

Занятый рыбой и общением с женщинами, он не заметил, как по тропинке со стороны школы спустился один из вооруженных бойцов общины.

– Саня, тебя на третий пост подняться просят! – крикнул он, еще не дойдя до Цоя.

– А что случилось?

– В насосной кто-то шарится, а мы не знаем, что делать. Если это опять вулканолог? У нас особых указаний не было. Стрелять в него или просто задержать? Может, морду набить? А может, наоборот, сидеть в засаде и не раскрывать наш пост?

– Да детвора, наверное, опять из садика с тихого часа сбежала и играется там в сталкеров каких-нибудь, – махнул рукой Цой.

– Дети на месте все. Мы проверили. Из общины никто не выходил. Так что нам делать-то?

– Ладно. С Крашенинниковым я сам разберусь. Вы не высовывайтесь, чтоб он про пост не знал. Сейчас поднимусь.

Подниматься пришлось прилично. Место, о котором шла речь, находилось гораздо выше на склоне, чем даже школа. Давно заросшее кустами и деревьями, это странное здание называли насосной. По сути, бетонный короб без окон и с одной дверью. Самой двери, конечно, уже нет много лет. Только большой прямоугольный проем в обращенной к поселку и бухте стене. Мало кто понимал, для чего на такой высоте было построено это сооружение. Внутри сохранились железные трубы, выходящие из пола расположенного там же, внутри, сухого бассейна и уходящие обратно в пол. На трубах ржавые вентили. Считалось, что это технологическое здание когда-то обеспечивало устойчивую подачу водопроводной воды в расположенные на склоне ниже пятиэтажку, школу, детский сад и некоторые другие здания. Потому и называли этот бетонный короб насосной. Никита Вишневский пошутил как-то, что пройдет еще немного лет, и об этом строении в лесу на склоне сопки будут гадать, как о египетских пирамидах когда-то.

Добравшись до третьего поста, Александр присел, чтобы отдышаться, рядом с тремя бойцами, находящимися здесь.

– Рассказывайте, – сказал он, сняв с головы бандану и вытерев ею пот с лица и шеи.

– Ну, в той стороне шорох какой-то был, – начал доклад один из стрелков. – Я сходил незаметно. Слышу, в насосной шебуршится кто-то. Я зайти хотел, а потом подумал сначала тебе доложить. Мало ли что.

– И из общины никто сюда не поднимался?

– Нет, Саня. Вообще никто. Вулканологи небось?

– Ну и как вы проморгали, что сюда Крашенинников пришел, черт вас дери? – нахмурился Цой.

– Так насосную отсюда не видно. Она же вон там. А почему ты решил, что это Крашенинников?

– А кто же еще? Бабу свою он не отпустит в сопки одну. Да и вообще не отпустит, из-за медведя. Оружия-то у них нет. Кубинец ходить не может толком. Остается только Мишка.

– Так, может, он могилку того пилота проведать решил?

– Так и проведал бы. Чего в насосной копаться? – Александр вернул бандану на голову. – Ладно, схожу, потолкую с ним. А вы не высовывайтесь. Засаду нашу не раскрывайте.

– Саня, а это… Где твой обрез? – стрелок кивнул на пустующий чехол за спиной Цоя.

– Я с тетками рыбу коптил. Оставил дома. А что?

– Ну, так это… Оружие ведь…

– Да на кой мне оружие? – поморщился Александр. – Что мне этот Крашенинников сделает?

Остатки разбившегося вертолета находились шагах в сорока правее. От Ми-8 уже мало что осталось, кроме корпуса. Все, что можно было с него демонтировать, уже давно снято. Рядом поросший травой и одуванчиками холмик с деревянным крестом. Здесь вулканологи похоронили своего погибшего пилота. Почти каждую годовщину они приходили сюда, приносили цветы на могилу, иногда обновляли крест. Но годовщина взрыва уже позади. Почему сейчас? Опоздали с датой? Да и предупреждали всегда, что спасителя своего проведать идут. Но сейчас, осмотрев могилу, Цой обнаружил, что возле нее людей не было уже достаточно давно. Осторожно поправив покосившийся могильный крест, Александр двинулся дальше. Еще шагов сорок на север и выше по склону, и среди густых зарослей уже виднелась бетонная стена. Он остановился и прислушался…

* * *

Когда стало ясно, что якорь до дна не достает, а несколько часов возни с двигателями пока так и не привели к их запуску, было решено все-таки привести спасательные шлюпки к готовности. Никита покинул машинное отделение. Он определил количество людей, которые оставят корабль. Решено было эвакуировать десять человек. Они выносили на палубу оборудование, которое также необходимо было эвакуировать и которое не очень-то и нужно, если силовые установки корабля все-таки удастся восстановить.

Выйдя на палубу, Никита опустил ящик с технической документацией по кораблю, решив пару минут передохнуть. Окинув взглядом водные просторы вокруг, он вдруг обнаружил, что на носовом леере тральщика сидит довольно крупный белоплечий орлан. Наклонив голову вбок, птица внимательно смотрела одним глазом на Вишневского.

– Что-то ты рано, чертов падальщик, – проворчал Никита, наводя на птицу фотоаппарат.

Щелкнул затвор, и птица тут же издала клекот.

Никита усмехнулся:

– Лучше проваливай. Иначе нам может прийти в голову, что ты сгодишься в пищу экипажу.

Орлан клацнул желтым клювом и снова издал клекот.

– Будто сказать что-то хочет, – насмешливо произнес один из людей, которые выносили эвакуируемое имущество.