Лжепророк - Ричард Кнаак

– Ну, и?..

– Теперь он… теперь он желает… поступить с вами… иначе.

– «Поступить иначе?» Как-то все это не внушает доверия! И, кстати, Ахилий, кто этот «он»? Ну, кроме того, что он ангел?!

– Возможно, наша… единственная надежда… на победу в схватке… с Инарием, – ответил неупокоенный лучник. Внезапно его взгляд скользнул Мендельну за плечо, и сын Диомеда почувствовал, как волосы на затылке поднялись дыбом. – Единственная надежда…

– ЕСЛИ ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО, – раздался за его спиной новый голос, очень похожий на голос Инария, – ТАК КАК В МИР СЕЙ ЯВИЛСЯ ОДИН ИЗ ТРЕХ.

Развернувшись кругом, Мендельн увидел ангела прямо перед собой. То был не Инарий, в этом младший из сыновей Диомеда отчего-то не усомнился ни на миг. Правду сказать, отца Ратмы ангел напоминал поразительно, однако Мендельн каким-то непостижимым образом понял: нет, это не он.

Однако куда важнее казалось другое – только что сказанное небожителем.

– Один из Трех?! – выпалил Ульдиссианов брат.

Мысли его пустились вскачь. Для Мендельна это могло означать лишь духов-покровителей Церкви Трех, на самом деле являвших собой…

– Нет! – вскричал Мендельн, отчаянно замотав головой. – Не может быть… ты ведь не о…

Безликое существо едва уловимо кивнуло.

– ДА. В САНКТУАРИЙ ЯВИЛСЯ ОДИН ИЗ ПОВЕЛИТЕЛЕЙ ДЕМОНОВ.

* * *

Нет, дело должно было обернуться совершенно иначе. С незапамятных времен все в этом мире шло, как Инарию было угодно. Если вдруг поднимала голову какая-нибудь пустяковая беда, ангел устранял ее, не чураясь самых суровых мер, что потрясли бы до глубины души даже его собратьев. Раз ошибившись, по глупости пав жертвой лживых речей возлюбленной, Инарий запомнил урок навеки и после сего неприятного происшествия власти над чем-либо из собственных рук не выпускал никогда.

До сих пор.

Подхлестываемый неодолимыми чувствами, ангел в обличье Пророка расхаживал из угла в угол своей святая святых. Неуверенности, подобной той, что охватила его в эту минуту, он не испытывал многие сотни лет.

Не ведая, что от собрата ее не осталось даже пылинки на полу, Орис явилась искать его в покоях Пророка. Инарий уделил жрице не больше минуты, да и в это недолгое время почти не слушал ее. Прямой ответ – о Гамуэле-де впредь надлежит забыть – заставил ее побледнеть, но что ему за печаль? Чего стоят тревоги людей в сравнении с его заботами?

Ночь уже близилась к концу. Пусть он и был вечен, однако последние несколько часов только усилили тревоги Пророка. В прошлом любое дело, любое положение требовало от него всего-навсего пары минут на раздумья. Сейчас в голове лишь снова и снова всплывали воспоминания о недавних поражениях.

– ВСЕ ЭТО ПРОСТО НЕДОРАЗУМЕНИЕ! – убеждал он себя самого. – ВСЕ ЭТО ПРОСТО НЕДОРАЗУМЕНИЕ! В ЭТОМ НЕТ МОЕЙ ВИНЫ!

Смертный по имени Ульдиссиан разделался с Церковью Трех, как и хотелось Инарию. Далее пешке ангела надлежало попросту пасть. Его доверенные настроили против эдиремов столько народу, что поражения этим выродкам в итоге не миновать.

Однако самого Ульдиссиана остановить никак не удавалось… и теперь он шел на Инария… шел на него…

Подняв взгляд к великолепной фреске на потолке, жалкой, тщетной попытке запечатлеть в красках совершенство Небес, ангел вздрогнул от неожиданности. Он мог бы поклясться: одна из нарисованных фигур шевельнулась! Отступив на шаг, Инарий пригляделся к ней повнимательнее.

Нет, шевельнуться фигура никак не могла. Это лишь игра воображения…

Лик Пророка исказился от ярости. В тот же миг его страхи исчезли без всяких заминок, ибо порождены они были не только его собственным разумом.

– Вот я тебя и узнал, – человеческим голосом объявил он, обращаясь к безлюдным покоям. – Твои шуточки, демон, со мной не пройдут! Ты, видно, забыл, кто перед тобой!

– Передо мною изменник, лжец и душегуб, – откликнулся голос, невзирая на все претензии Инария, повергший его в легкую дрожь. – Почти ничем не отличающийся от любого из моих братьев.

– По-прежнему дерзок, – пробормотал Инарий, устремив взгляд в самый темный угол. – Да как дерзок…

Мрак дрогнул, сгустился, мало-помалу обрел отчетливость очертаний.

Увидев в углу еще одного прекрасно ему знакомого крылатого воина, Инарий не проявил ни малейшей тревоги.

– Во-первых, ты вовсе не Тираэль, а во-вторых, я и его не боюсь.

– Да ну? Тогда отчего же я так похож на него?

– Оттого, что ты, демон, глуп.

Хмыкнув, «ангел» шагнул вперед и вновь сменил облик. Теперь он стал человеком, однако отнюдь не просто кем-нибудь из людей. То был сам Ульдиссиан уль-Диомед.

Пророк гневно оскалился.

– Новые глупости. Ты же пришел ко мне не без причины, так не устраивай из появления балаган!

Мрак в углу устремился вперед, едва не окутав фальшивого Ульдиссиана, и в тот же миг облик его подернулся рябью. Вместе с определенностью черт демон утратил почти всякое сходство с человеком, сделался столь же мнимым, сколь и осязаемым, чем снова заставил Инария почувствовать себя неуютно, хоть он и постарался это скрыть.

Сумрак окутал большую часть зала со стороны темного существа. Ангел знал: в эту минуту приверженцы Собора за стенами его святая святых охвачены безотчетным, невесть чем порожденным страхом. Караульные у дверей наверняка задрожали, а кое-кто, может статься, даже оставил пост. Немалая часть жрецов, весьма вероятно, уже на коленях, молятся о том, чтобы тьма, коснувшаяся их душ, поскорее развеялась…

Никто из них даже не подозревал, насколько им всем повезло. Стоявший перед Инарием демон мог учинить куда худшее, да только, подобно ангелу, не смел явить свою истинную сущность всем и каждому.

Есть на свете и те, кто внушает страх даже Владыке Ужаса.

Окутанный мраком «гость» зловеще навис над Инарием. Порой облик демона напоминал некую жуткую помесь человека со зверем, но самым ужасным, самым пугающим казалось его лицо. Лицо демона не оставалось одним и тем же ни на минуту. Взору Инария предстал рогатый череп, обагренный кровью, тягуче струившейся из глазниц и из пасти. Миг – и сей устрашающий лик сменился другим, полуистлевшим, кишащим черными мухами и жирными червями, на глазах пожирающими гниющую плоть. На смену второму лицу явилось третье – женское, подобное морде ящерицы, немедля напомнившее Инарию о некоей знакомой ему демонессе.

Но в следующий миг лицо Лилит тоже исчезло, вновь уступив место чертам все того же другого ангела. Увидев, как помрачнел при этом Пророк, демон захохотал и снова сменил обличье. Теперь к Инарию была обращена всего-навсего тень, сгусток мрака, и в силу неких необъяснимых причин это встревожило его сильнее любого иного облика гостя.

– Так лучше, о великий Пророк?