Пикник на Млечном пути - Ольга Володарская

– Понятно.

– Что тебе понятно? – вскипела Ляся. Она терпеть не могла, когда в диалоге звучало это слово или его синонимы. Оно будто точку в нем ставило.

– Вы замужняя женщина, а я к вам клеюсь. – Снова официальное «вы». – Могли бы предупредить.

– А вы ко мне клеитесь?

– Уже нет. Зарекся связываться с несвободными женщинами. Всего вам хорошего, Лариса. Надеюсь, наше деловое сотрудничество будет успешным.

И укатил. А еще минуту назад предлагал вместе выпить кофе.

Лариса тяжело вздохнула. Как говорила Татьяна Онегину? «А счастье было так возможно, так близко…»

Она открыла подъездную дверь, поднялась на свой этаж, зашла в квартиру. Пахло «Эгоистом». Со сладковатыми нотами…

– Лара? – услышала она голос Валеры.

– Да.

Через несколько секунд муж появился на пороге гостиной. Он был в свободных трусах в полоску. А раньше носил однотонные плавки.

– Ты где пропадала?

– Где-то, – туманно ответила она.

– Я звонил тебе несколько раз, у тебя абонент, не абонент.

– Зачем звонил?

– Беспокоился.

– Понятно. – Специально так сказала, чтоб Валера отстал от нее и отправился спать.

Но тот проследовал за женой в кухню.

На столе громоздились грязные чашки и тарелки. Плюс к тому стопка. Значит, Валера вечером выпивал, что делал крайне редко.

– Так где ты была? – спросил он, усевшись на табурет и взяв чашку с недопитым чаем.

– В караоке.

– Серьезно? И с кем?

– С боссом и клиентом. Отправились туда прямо из офиса. – Она отобрала у мужа чашку, чтобы помыть ее с остальными.

– Хорошо погуляли, сейчас пять утра.

Она могла бы рассказать ему, почему явилась так поздно, а если более точно, рано. Но не стала. Говорить не хотелось вообще. А вот Валере, судя по всему, наоборот:

– Почему не спросишь, как я сходил в управление?

– И как?

– Написал заявление.

– Вразумить пытались?

– Конечно. – Он встал, прошел к холодильнику и достал банку пива. – Благоразумных людей много, не одна ты.

– Ты тоже относился к их числу до недавнего времени. – Она проследила, как Валера открыл банку и сделал первый глоток. – Раньше ты не опохмелялся.

– Не бухаю я, не волнуйся.

– Я вижу, – пробурчала Лариса, обнаружив в мусорном ведре, куда выкидывала использованные чайные пакетики, пустую бутылку из-под водки.

– Я на грани, Лар. Спаси меня.

Он сказал это спокойным тоном. Но Лариса знала своего мужа. Он мистер самоконтроль. Другой выпустит пар, проорется, подерется, сломает что-нибудь в сердцах… Валера не такой. Все в себе переживает. Сейчас, например, в его душе такие бури бушуют, которые многих разорвали бы. А Валера лишь бросает: «Я на грани!»

И просит спасти.

Лариса отложила тарелку, которую скребла. В ней муж вчера ел кашу. Крупа пристала к стенкам, застыла, и отмывать ее было сущим наказанием. Ляся вытерла руки о полотенце и села на табурет, стоящий рядом с тем, который занимал муж.

– Валер, что случилось у тебя? – спросила Лара.

– Да я же все вроде объяснил…

– Я ничего не поняла.

– Раньше тебе удавалось.

– Я просто делала вид. Ты молча страдал, я молча тебя поддерживала. Ты не говорил ничего, я не спрашивала.

– Тебе было все равно? – в голосе сквозило разочарование. – А я думал, ты все сама понимаешь и мне не нужно ничего объяснять.

– Не слишком ли много ты ждал от меня? Я не экстрасенс.

– Тут не нужно мысли читать, надо чувствовать партнера. Быть с ним на одной волне. Мне реально казалось, ты ловишь мою. Теперь же оказывается, делала вид.

– А ты даже не делал. Так что давай без претензий.

Лариса резко встала. Хотела вернуться к грязной посуде, но Валера схватил ее за руку и мягко усадил на место.

– Не убегай, – попросил он. – Подождет твоя посуда.

– Это твоя посуда, ты из нее ел и не удосужился даже в мойку убрать.

– Как же меня бесит это твое чистоплюйство!

– А меня твое наплевательство. Тебя ведь грязнулей не назовешь. Ты, скорее, аккуратист за чужой счет. Тебе нравится порядок, но сам ты его наводить и не подумаешь.

И она, вскочив, схватила тарелку. Ту самую, к которой прилипли крупинки пшена, и шарахнула ее об стену. Тарелка разбилась. Керамическая плитка, в которую она угодила, треснула. Но Лясе было плевать. Она устала быть миссис самоконтроль.

Валера нагнулся, поднял с пола половинку тарелки. Она по форме напоминала бумеранг.

– Разлюбила меня? – спросил муж, кинув половинку тарелки Ларисе.

Поймав ее, она ответила:

– Да. А ты меня? – «Бумеранг» вернулся обратно.

– Тоже. Чувство есть, но оно не такое, как раньше. Тогда горячее было, жгло аж… А теперь тепло. Это даже приятнее, кстати. – Валера снова кинул тарелку жене. – Когда ты меня разлюбила?

– Не могу сказать точно. Только вдруг поняла, что не люблю.

– И когда поняла?

– Сегодня. За минуту до того, как поднялась в квартиру. И поняла, что не люблю уже давно.

– Расскажи.

– Нет, сначала ты. – Она швырнула ему «бумеранг». Он едва поймал. – Когда ты разлюбил меня?

– Отвечу в твоем стиле.

– Не пойдет, Валера. Найди свой.

– Лар, ну, я тоже не могу вспомнить момента…

– До того, как встретил другую?

– Нет, что ты. После. Она для меня была поначалу просто, скажем, женщиной для утех. Не только плотских. Она веселила меня, кормила… – Валера залпом выпил пиво и смял банку. – Я понял, что люблю ее, а не тебя, когда захотел, чтоб именно она родила мне.

– А сейчас что ты к ней испытываешь?

– Ничего.

– Врешь…

– Нет, правда. Обиду, да, но не более… Иначе я не вернулся бы к тебе. – Он положил «бумеранг» на стол и подтолкнул его к жене. – Твоя очередь ответить на откровенность. Что произошло за минуту до того, как ты поднялась в квартиру?

– Человек, который мне безумно нравится, отказался продолжать со мной знакомство из-за того, что я замужем. Я могла подумать, ну и ладно, невелика беда, я все равно при мужчине, супруг ко мне вернулся. Но мысль полоснула другая – не нужен мне он. Ты, то есть. Потому что не люблю. Причем давно.

Ляся взяла осколок тарелки и швырнула в мусорное ведро.