Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков

— А как ты думала? — ответила вопросом на вопрос княжна. — Тут Вадим прав. Мы ведь уже не в тринадцатом веке, голубушка, а в двадцать первом живем!

Слушая ее, Вадим кивал.

— Так, — заключил он. — Паше надо переодеться и захватить паспорт. Мне тоже. Марине я позвоню и отговорюсь.

— Будь уж любезен, — качнула головой Катарина.

В восемь самолет поднял их с аэродрома Дымова, в девять они были в Домодедово. Андрэос и Славик на расстоянии следовали за ними. Двухголовый Цербер, да и только! До вылета в Новосибирск оставался час. Катарина все это время с сомнением поглядывала на наряд Паши — старинную юбку ниже колен и диковатую кофточку.

— Ты меня прости, Паша, — уже в столичном аэропорту не выдержала она, — но этот твой наряд мало отличается от того, который был на тебе там, в лесу. — Идем-ка со мной…

— И не лес это, а дача, — возразила Паша.

— Лес, лес! — откликнулась Катарина.

Она завела ее в первый модный магазинчик и через двадцать минут вытолкала наружу. Вадим обомлел. Паша преобразилась на глазах. Ей очень шли джинсы в обтяжку и легкий голубой джемпер. А ее чудаковатую прическу, вернее, ее отсутствие, элегантно прятало светлое кепи.

— Я точно голая, — призналась Паша, когда Катарина подвела ее к Вадиму.

Тот покачал головой — прорицательница оказалась совсем не такой уж и дурнушкой. И фигурка у нее, оказывается, имелась, только она ее успешно прятала. Паша скорее просто была девушкой со смешным лицом, вот и все.

— Что скажешь? — спросила у Вадима княжна.

— Если бы, Паша, вы следили за мной вот в таком обличии, я бы непременно вас заметил.

От этих слов Паша покраснела.

— То-то же, — кивнула Катарина. — Ладно, полетим дальше.

Накануне они переволновались, и теперь, в самолете, спали — набирались сил. Когда в сумеречном салоне, под приглушенный рев турбин, Вадим сонно открыл глаза, то обнаружил руку спящей Катарины на своей руке. Девушка спала с приоткрытым ртом, темные пряди рассыпались по ее бровям. Столько юной нежности было в ее облике.

«Ты никогда не думал, что знал меня другой? — так и звучал ее голос. — Не десятилетней девочкой Таис, но взрослой женщиной?..»

Ее слова тогда взволновали его — волновали и теперь. И еще этот ее поцелуй…

В Новосибирске их подхватил рейсовый АН-2 и, полчаса пугая стальной дрожью, к великому облегчению посадил на скромный аэродром Ермаковска ровно в пять утра.

Был чудесный рассвет.

— Вот и край земли, — вздохнув, сказал Вадим.

Они взяли два такси и поехали на центральную площадь города.

Вадим так и сказал:

— Нам в центр, где лошади.

— А-а, — понимающе протянул водитель.

За первой машиной следовала вторая — с македонцем Андрэосом и сербом Славиком.

Десять минут, и авто притормозило на краю центральной площади только еще просыпающегося города. Они расплатились и вышли. Вокруг небольшой площади, от которой расходились улицы, росли клены.

В центре круга пыталась сорваться с места их Птица-тройка.

— Не верится, — тихо проговорила Паша. — Те самые кони, только осенью.

Они перешли площадь и, вслед за провидицей, встали напротив трех лошадиных морд. Средняя кобыла смотрела прямо на них, две другие — по сторонам. За художественно-скульптурной композицией открывалась перспектива микрорайона — двенадцатиэтажные коробки уходили вдоль улицы.

— Я вижу его окно, — через пять минут сказала Паша. — Идемте!

…Втроем они стояли у типовой пятиэтажки за номером «35». Таких тут был целый ряд — шли гуськом друг за другом вдоль безликой улицы. Перед окнами — дворик. Песочница, грибок, покосившиеся качели, лавки. Под лавками — бутылки из-под пива и окурки.

Вадим взглянул на Катарину — девушка была разочарована.

— Ну, разумеется, — сказал он, — это тебе не Константинополь. Не Золотой Рог и дворец Влахерны.

Княжна вздохнула:

— В бедных кварталах Константинополя, кстати, было значительно хуже.

— Ну, хорошо, не замок под Драговом.

— Уже теплее, — сказала Катарина. — И все-таки я представляла себе иначе его дом…

— А я нет, — честно призналась Паша.

— Сядем на лавку, — предложил Вадим, — не будем пялиться на окна.

Они уселись на скамейку у песочницы, похожей на малую городскую свалку, лицом к дому.

— Третий этаж, — сказала Паша, — четвертое окно от правого края.

Вадим присмотрелся.

— Это как раз маленькая комната типовой хрущевки, далее — балкон, и следующее окно — кухня.

Паша кивнула:

— Так оно и есть. Может быть, это его комната, нашего Дионисия?

Вадим подошел к подъезду, посчитал номера, вернулся.

— Девяносто шестая квартира, — сказал он.

— А что ты чувствуешь? — спросила Катарина у Паши.

Та улыбнулась:

— Он здесь — сейчас, в это время.

— А как его зовут? — взгляд Катарины умолял ответить.

— Мне кажется, «Ванечка»…

— У нас нет плана, — резонно заметил Вадим. — Меня хотя бы подготовили: тут и видения Паши, и приглашение в Сербию. А что скажем ему: мы хорошие — открой нам тайну великого Оружия! Могут и милицию вызвать…

— Он должен почувствовать нас, — убежденно сказала Катарина. — Должен!

— Сейчас полшестого утра, — сказал Вадим. — Перекусим где-нибудь, вернемся часов в семь. Идет?

В круглосуточном кафе они выпили кофе, съели по булочке.

— У меня есть план, — когда они выходили, сказала княжна. — Сейчас мы узнаем, кто живет в этой квартире. Далее купим подарки, позвоним и скажем, что они все это выиграли от фонда христианской организации «Мир в твоих руках».

— А есть такая организация? — спросил Вадим.

— Да, — просто кивнула Катарина. — Папа ее финансирует, я — президент.

Вадим и Паша переглянулись: девочка не промах! И сама идея была хороша. Около семи утра они сели на ту же скамейку. Им не терпелось. Сейчас люди пойдут на работу, можно будет разговориться. И впрямь — хлопнула дверь одного подъезда, другого.

Их пока молчал…

— Смотрите! — зашипел Вадим. — Только осторожно!

На интересующем их балконе произошло движение — вначале громко открылась балконная дверь, затем появился худощавый юноша лет четырнадцати в спортивных трусах и джинсовой рубашке. Увидев наблюдателей, он немного стушевался, но, поскольку они отвернулись, показав, что он им безразличен, приземлился на стул.