Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! - Глэдис Митчелл

— В психиатрической лечебнице?

Она кивнула:

— Они шантажировали его с тех пор, как помогли ему бежать. Поразмыслите над этим, и вы поймете, каковы были мотивы убийства и кто стал его жертвой.

— Итак, что у нас есть? — обратился Джонс к миссис Брэдли, как только она вернулась из Кенсингтона. — С чего начнем?

— С того, что Хэнли, по словам матери миссис Миддл-тон, был ненормальным.

— Вот как!

— Да. Жаль, что вас там не было, мы бы сравнили впечатления. Она сама не понимает смысла того, что рассказала. Это очевидно. Но она описала мне довольно характерный случай мании с ярко выраженной гомицидной — а может, и суицидной — склонностью и заодно рассказала о совершенно невозможном ménage à trois, с которым пришлось иметь дело ей и ее мужу, когда Миддлтон выгнал миссис Пэшен — тогда она была еще Мартой Флюк — и увез миссис Миддлтон обратно в Неот-Хаус.

— Можно вопрос? Почему никто не опознал тело как Пайка, а не Хэнли?

— Родственников на похоронах не было, и, по словам матери миссис Миддлтон, — ей пришлось много пережить, бедняжке, — к тому времени, когда она приехала, гроб был уже заколочен и она не могла взглянуть на труп.

— Ловкая работа, хотя немного подозрительно для всякого, кто дал бы себе труд об этом поразмыслить.

— Вы правы, друг мой. Разумеется, миссис Пайк пришлось держать подальше от тела.

— Потому что это был ее муж?

— Да.

— Но мы ведь не знаем, что это был ее муж, верно? Мы ничего не знаем наверняка. Только строим версии.

— Справедливо. Но когда полиция эксгумирует тело, у нас появятся доказательства.

— Вы рассказали об этом полиции?

— Да, друг мой. — После короткой паузы она добавила: — Так вы думаете, что через двадцать минут после убийства миссис Пэшен находилась у вас, в этом доме?

— Господи, да я несколько недель подряд видел ее каждый день. Я не мог ошибиться, даже если бы хотел, — покачал головой Джонс. — Хотя вы уже намекали на это раньше.

— Вы узнали ее одежду и походку. Насчет одежды должна напомнить, что мы говорим о большом плаще, весьма сомнительной шляпе и паре мужских сапог, не так ли?

— Послушайте, это была миссис Пэшен! Если угодно, могу поклясться в суде.

— На это она и рассчитывала, друг мой.

— Вы хотите сказать, что в ночь убийства ко мне приходил кто-то другой?

— Не исключено, хотя я не могу ничего доказать. Но это похоже на правду, несмотря на ваши заверения, будто вы ее узнали.

— От нее можно ждать чего угодно, — пожал плечами Джонс. — А как насчет миссис Пайк? Она под подозрением?

— Да, если убитым был Миддлтон. Но это не так. К тому же, полагаю, что у нее есть алиби. Пэшен был болен, и я не удивлюсь, если миссис Пэшен пригласила ее приглядеть за ним. Да, есть и еще кое-что интересное. По-моему, мы сумеем доказать, кто является наследником Миддлтонов — Ричард или Генри.

— Каким образом?

— Когда я была у матери миссис Миддлтон, то случайно узнала, что ее отец — дальтоник.

— Старый добрый Мендель, — пробормотал Джонс. — Дальтонизм — доминантный признак, не так ли?

— И весьма важный в нашей ситуации.

— У дальтоника-деда должен быть дальтоник-внук, — продолжил писатель. — Так это проявляется?

— Да, в общих чертах. Дальтонизм — признак, связанный с полом, и обычно он переходит от деда к внуку через здоровую дочь.

— Однако у дальтоника-отца и нормальной матери могут быть нормальные дети, не так ли? А вот если оба родителя дальтоники, то по закону Менделя такими же будут и дети.

— Верно, — кивнула миссис Брэдли. Она ткнула Джонса кулаком под ребра и добавила: — Если здоровая дочь дальтоника-отца выйдет замуж за дальтоника, то данный признак передастся детям обоего пола. А если женщина-дальтоник выйдет за нормального мужчину, то все их сыновья будут дальтониками, а дочери — нет.

— Следовательно, — усмехнулся Джонс, — если мы обнаружим, что Ричард дальтоник, значит, он законный наследник рода и мне придется забыть о его усыновлении. А если Ричард окажется нормальным, в чем я абсолютно уверен, то он не может быть сыном покойной миссис Миддлтон и является либо незаконным сыном Миддлтона, либо законным отпрыском Пэшена и миссис Пэшен.

— Если Ричард не различает цветов, мы должны проверить Пэшена и миссис Флюк, а также навести справки насчет отца миссис Пэшен и обоих родителей Пэшена, — сообщила миссис Брэдли и вдруг разразилась громким хохотом.

Джонс поморщился. Она мило улыбнулась и заметила:

— С вашей нервной системой все в порядке, друг мой. Вы даже не вздрогнули, когда я издала свое дикое ржание! Ладно, займемся делом. Нужно найти что-нибудь красное и зеленое.

— Не только, — возразил он. — Возможно, он не из тех дальтоников, которые путают эти цвета. Есть и другие виды дальтонизма!

Результаты оказались однозначными. Генри Пайк не различал зеленое и красное. Ричард правильно воспринимал цвета.

— Что и требовалось доказать! — торжествующе воскликнул Джонс. — Осталось узнать «правду, только правду, и ничего, кроме правды» у миссис Пэшен и миссис Флюк, и все станет ясно.

— Да, друг мой, — отозвалась миссис Брэдли. — Но это отрицательный результат. Он доказывает, что Ричард не является наследником Миддлтонов, но не свидетельствует о том, является ли им Генри.

— Мне безразлично, кто настоящий наследник, лишь бы не Ричард, — с улыбкой произнес Джонс.

— Еще один момент. Вам не приходило в голову, что между нервным срывом викария и убийством в Неот-Хаусе есть какая-то связь?

— Вот вы куда клоните! Но вы сами сказали, что он ушел оттуда раньше, чем произошло убийство. Да и какие у него мотивы? В любом случае я не верю, что он на это способен. К тому же убийца — Миддлтон.

Миссис Брэдли усмехнулась:

— Умный мальчик. — Она ткнула Джонса под ребра с такой силой, что у него захватило дух.

Отодвинувшись подальше, он спросил:

— Объясните мне, почему убитым не мог быть Миддлтон? Не считая вашей версии про шантаж.

— Пожалуйста! — с готовностью откликнулась миссис Брэдли. — Миддлтон очень умен, настолько умен, что это порой ему вредит. Я уже говорила, что если бы он сохранил невозмутимый вид, наплевал на деревенские слухи и остался в Неот-Хаусе, никто бы его ни в чем не заподозрил, а если и заподозрил, то не смог бы ничего доказать. Но Хэнли не решился оставить все как есть. Он начал просчитывать ходы и придумал эту смелую, однако идиотскую затею со своим исчезновением. Вот, мне кажется, явное доказательство того, что он убил свою жену.