Судьба княгини - Александр Прозоров

– Да? – слабо улыбнулся юный воин.

– Да, да! – горячо зашептала Ягодка. – Мы сказки сарацинские читали. Я сказала, что все сие есть лишь небылицы пустые. А матушка сказала, что и в жизни такое же случается. И призналась, как на Василия Дмитриевича приворот сотворила.

– Ага… – еще шире улыбнулся Василий. – Токмо проще сказать, кто из девок такие привороты не колдовал. Как полнолуние, так во всех банях дурочки перед зеркалами со свечами чадящими сидят. На Карачун тапками кидаются. На Купаву венки по воде пускают. И ты не поверишь, но все до единой в конце концов замуж обязательно выскакивают! Даже те, кто по лени своей али со страху всем этим баловством не занимался.

– Но Софья Витовтовна есть внучка Беруты, всесильной триглавовой жрицы! – продолжала убеждать малышка. – Сие уже не девичьи посиделки! Сие есть настоящее, могучее колдовство!

– Не верь, – после малого колебания решительно мотнул головой княжич Боровский. – Вы каждый вечер сказки чудесные читали, вот княгине и захотелось под настроение о волшебстве всяком поговорить. Пустое.

– А вот не пустое, Васька! – невольно повысила голос девочка. – Она же своего мужа за тридевять земель приманила!

– Дочь одного великого князя сына другого великого князя приворотом приманила? – Василий весело фыркнул и поцеловал сестренку в лоб. – Как ты можешь в такие сказочки верить? Да все сие политика большая и всегда по расчету происходит! Вестимо, родители об их браке еще в годы их младенчества сговорились. Какая уж в делах княжеских любовь может случиться или приворот? Там токмо об армиях и уделах договариваются, о наследствах и доходах, но токмо не о чувствах!

– Врешь ты все… – нахмурилась от сей суровой отповеди девочка. И на миг показалось, что сейчас она заплачет от обиды.

– Ладно, ладно, Ягодка, – поспешно обнял ее новик. – Пусть будет чародейка. Нам-то что с того? Нас она привораживать не станет, сего ты точно можешь не бояться.

– Ты можешь попросить себе знатность! – всхлипнув, перешла на шепот девочка. – Ты же сам сколько раз жаловался, что тебя даже за стол с князьями не сажают? Что мест нигде не дают, что царедворцы сторонятся? Так попроси у матушки знатность!

Это было правдой. После возвращения в великокняжеские хоромы прежней шумной жизни прежней стала и жизнь храброго новика. Вернувшаяся многолюдная свита оттеснила княжича с его сабелькой обратно в самые задние ряды, и возле правительницы он оказывался лишь во время редких вечерних прогулок, перед которыми Софья Витовтовна распускала свиту – но от охраны, понятно, отказаться не могла. Либо утром в покоях – до того как здесь соберутся знатные женщины. Он больше не сидел за столом – ибо его местом опять назначались совершенно позорные нижние лавки. И потому он предпочитал «охранять» правительницу. Сиречь – стоял за ее спиной. Здесь он был пусть и не за столом – но зато «наверху». А вернувшиеся к Василию Васильевичу княжата начисто выветрили из памяти великого князя восьмилетнюю Марию и ее брата.

Все вернулось на свои обычные места. Знатные бояре – наверх. Худородные людишки – вниз. И плевать оказалось всем и каждому на то, что в тяжелую годину государя и его матушку закрывали собою вовсе не знать, а самые худородные из худородных слуг!

– Родовитость не даруют, Ягодка, – покачал головой Василий, уже уставший обижаться на сию несправедливость. – С нею рождаются. Или нет…

– Это если как у всех… – еще тише сказала княжеская чтица. – А если колдовством…

– О чем там мои детишки зашептались? – Голос княгини-матери заставил Марию и Василия вздрогнуть и повернуться к ней. – Ягодка, ты что, открыла брату наш секрет?!

– Да, матушка… – испуганно сглотнула девочка. – А было нельзя?

– Мне хотелось самой поведать об этом Василию. Ну да ладно, рассказала так рассказала. – Софья Витовтовна подошла чуть ближе, сложила ладони перед собой. – Поздравляю, боярин. Это, знамо, только первый, очень маленький шаг. Но все начинают именно с него!

– С чего? – растерялся княжич, глядя то на сестренку, то на женщину.

– Но ведь Ягодка тебе уже сказала!

– Про приворот?

– Какой еще приворот?! – изумилась Софья Витовтовна. – Что она тебе наговорила?

– Ну-у… – начал было Василий и замолчал.

– Повелением великого князя, мой мальчик, – вскинула подбородок московская правительница, – княжич Василий Ярославович, наследник Боровский, с сего дня включен в разрядные книги и приписан к службе во дворце старшим в карауле при княгине-матери с содержанием пять рублей с полтиной. Все, мой мальчик, ты больше не новик! Хотела бы я вручить тебе некую грамоту о сем событии, но, увы, твое повышение есть всего лишь строчка в расходных книгах. Документом оно не сопровождается.

– А-а… О-о! – Юный воин спохватился, подскочил к Софье Витовтовне и опустился на колено, схватил и поцеловал ее руку. – Благодарствую, матушка!

Василий прекрасно понимал, что награда происходит не от князя. Десятилетнему правителю подобная мысль просто так в голову прийти не могла. Великий князь вообще посвящал куда больше времени играм, нежели государственным делам. И хотя на заседаниях Боярской думы он все-таки сидел – но указы подписывал лишь те, каковые клала перед ним любимая матушка. Так что в свои недавно наступившие четырнадцать лет княжич Боровский мог попасть в разряды только благодаря своей покровительнице! Ибо другие отроки в сии годы даже в новики еще далеко не все допускались.

– Все хорошо, мой мальчик, – потрепала его по щеке женщина и полушепотом добавила: – Не бойся, это не приворот.

Теперь Софья Витовтовна могла позволить себе шутки и хорошее настроение. Ведь все страхи и опасности остались позади – и каждый день упрочнял ее положение в Москве. Смирившись с пребыванием ее сына на московском столе, бояре тем самым признали и его право судить и награждать, издавать обязательные для всей земли указы и распределять казенные расходы, назначать воевод и объявлять призыв на службу. Отныне возвышение либо прозябание в безвестности, кормления и потери для многих родов стали зависеть от Василия Васильевича – и князья потянулись во дворец. И почти сразу уяснили, что воля великого князя есть лишь отражение желаний его матери.

Теперь, что ни день, все новые и новые бояре спешили поклониться Софье Витовтовне, встретить ее выход из покоев, заверить в своей преданности, напомнить о своем существовании и заслугах предков. Искали милости, внимания, покровительства и назначений…

Кто бы мог поверить, что всего несколько месяцев назад все эти люди ненавидели ее, были готовы изгнать, унизить, даже убить!

Хотя…

Пожалуй что, ненависть и желание изгнать никуда не делись.

Просто московская знать смирилась с новым положением дел – и теперь стремилась выбиться у ненавистной ведьмы-литвинки в любимчики. Ведь если не сделать сие самим – возвысятся другие. Кому-то другому достанутся слава и добыча в новых походах, уделы в новых землях – и высокие места в росписях разрядных книг. Посему не важно, кто получил трон: правильный князь или неправильный, любимый или ненавистный. За места в разрядных книгах, за возвышение своего рода, за славу для себя и своих потомков надлежит бороться всегда!