Запретные чувства - Маша Драч

— Ну так и была бы верной любящей женой.

— Я верная. Потому что в любой трудный для Руслана момент останусь с ним. И то, что я сплю с тобой ничего не изменит. Это физиология. Руслан всегда много пропадал на работе, а мне нужно было как-то выплёскивать свою женскую энергию.

— Руслан неравнодушен к той девочке. Как ее? Она пела на благотворительном вечере. Не знаю, как сейчас там всё между ними. Это всё что я знаю. Но в любом случае, Вер, не пили сук, на котором сидишь. Либо попытайся спасти свою семью, либо просто уйди в сторону. Дай Русу уже вдохнуть полной грудью.

Булат поднялся с кровати и начал одеваться.

— Я была уверена, что она уже осталась в прошлом.

— Этого я наверняка не знаю.

Булат застегнул пряжку ремня и надел немного смятую рубашку.

— Мой тебе совет — разберись с тараканами в своей голове. И не мучай ни себя, ни Руслана. Я, конечно, ему страшно завидовал какое-то время, но теперь мне его даже жаль. По-человечески.

— Хватит! — рявкнула я. — Что ты вообще обо мне можешь знать? Я всё детство прожила в нищете. Мой папаша вечно колотил мою мать и меня. Она никогда не заступалась. Никогда даже не предпринимала попыток уйти от него. Наблюдая за всем этим, я пообещала себе, что со мной так никто обращаться в будущем не будет.

— Хочешь, чтобы я тебя пожалел? — губы Булата снова растянулись в ироничной ухмылке. — Прости, но ты обратилась не по адресу. Если у тебя остались какие-то незакрытые гештальты, то запишись на приём к специалисту. И помни, всё равно или поздно имеет свойство заканчиваться. Когда-то закончится и терпение Руслана. Особенно, если рядом с ним такое неиспорченное и нежное существо, как та девочка.

Я запретила себе плакать. Запретила, потому что это совершенно непрофессионально. А я всегда отчаянно хотела быть именно профессионалом. Но, кажется, у меня совсем ничего не получалось.

Глядя на свой безвозвратно испорченный спортивный костюм, я мысленно жестко приказывала себе успокоиться. Но слёзы всё равно продолжали скользить по щекам и собираться на краешке трясущегося подбородка.

Это был третий спортивный костюм за последние две недели. Все эти костюмы выпачкали то ли в мазуте, то ли в какой-то тёмно-коричневой краске. В любом случае я так и не смогла отстирать это вещество.

Я тратила свои последние деньги на покупку костюмов. У меня в кошельке осталось только на проезд.

В первый раз я решила, что сама где-то в театре выпачкалась, намерено проигнорировав место расположение пятен. Они расползлись на коленях и на внутренней стороне кофты. Если бы я и выпачкалась, то точно знала, где и как это произошло.

Во второй раз помимо краски я обнаружила разорванные рукава, капюшон и резинку на брюках. Это явно сделал кто-то посторонний. Кто-то, кто не рад моему нахождению в театре.

Я была убеждена в том, что все эти гадкие приёмчики возможны только в детстве. Когда я участвовала в соревнованиях по гимнастике, тоже много всякого неприятного случалось. Но тогда я была еще ребенком, многие моменты давно выветрились из памяти. К тому же со мной часто на соревнованиях была мама, и я как-то спокойно переживала козни соперниц.

Держа в руках свой третий напрочь испорченный спортивный костюм, я подняла взгляд и посмотрела на сумку. Она была вывернута, а ее содержимое разбросано по полу и по маленькому столику. Ничего не пропало, я уже проверила, а вот сил собрать всё обратно никак не могла в себе найти.

С одной стороны, это всё такая ерунда. Но с другой… Эмоционально было очень сложно. И если в детстве ты можешь пожаловаться своему тренеру, попросить защиты у родителей, то во взрослой жизни каждый сам за себя. Да и что я предъявлю? Испорченный спортивный костюм? И чем мне помогут?

Я не хотела создавать вокруг себя ореол проблемной нежной фиалки. На позапрошлой неделе меня утвердили на роль младшей сестры главной героини. Это случилось крайне неожиданно. Девушка, которая должна была исполнять роль младшей сестры, узнала о своей беременности. Поэтому пришлось быстро искать замену. Этой заменой оказалась я.

Вячеслав сам утвердил меня, что удивило еще больше, чем сам факт моего неожиданного «повышения».

— Будет сложно, — предупредил он. — Справишься — пойдешь дальше. Сдашься — путь на сцену навсегда закроется.

Я пообещала себе, что ни за что в жизни не сдамся. Моя бабушка всегда говорила, что удачу свою нужно двумя руками держать за хвост и ни в коем случае не отпускать.

Сложности, о которых меня предупредил автор, не заставили себя долго ждать. Да я и сама не была глупой и быстро всё поняла. Второстепенная роль была не менее лакомым куском, чем главная.

Я не знала, кто именно делал мне все эти гадости. Все девочки вели себя дружелюбно и естественно, поэтому вот так сразу и не определишь. Я думала об Алине, потому что наше взаимодействие с первой секунды была очень напряженным. Но, кажется, она была довольна своей ролью. Я терялась в догадках.

Помимо исполнения своих партий нам предстояло еще и танцевать. Конечно, не на грани физических возможностей, но нужно было крепко потрудиться.

Еще раз рассмотрев свой испорченный костюм, я решила, что надену брюки, а вместо кофты будет топ. Глубоко вздохнув, я всё-таки начала успокаиваться. Мне нельзя было слишком сильно волноваться или много плакать, чтобы не возникла фонастения.

Быстро собрав все свои вещи, я посмотрела на смартфон. От Руслана уже давно не было ни звоночка, ни сообщения. После того как он был вынужден уехать, чтобы успокоить сына и разобраться с Верой Александровной, мы больше не виделись.

Я начала страшно скучать по нему. Вечером, когда я возвращалась в пустую квартиру, тоска просто сжирала меня изнутри, обгладывая каждую косточку. Я очень переживала за Руслана, хотя не имела на это никакого права.

«Надеюсь, что у тебя всё хорошо».

Отправив это коротенькое сообщение, я выдохнула и поспешила на репетицию.

В коридоре я неожиданно натолкнулась на Марка. Он иногда приезжал в театр, наблюдал за нашей работой. Марк мало что говорил и порой его присутствие было почти незаметным. Я еще толком так и не разобралась, как именно относилась к этому человеку. Он всегда вежлив и крайне спокоен. Но его пристальная наблюдательность меня моментами начинала немного пугать. Впрочем, если наблюдение — это часть контроля, то всё вставало на свои места. Всеволод Константинович говорил мне о том, что спонсор любит контроль.

— Почему плачешь? — негромко спросил меня Марк.

— Уже не плачу, — тут же ответила я.

— Но глаза и нос красные.

— Пустяки. Уже всё прошло.

Марк окинул меня изучающим взглядом. Я почувствовала, как каждый мой нерв начал медленно натягиваться. Это определенно был не страх, а скорей настороженность. Я никак не могла понять мотивов этого человека. Со всеми он такой или только со мной?