Запретные чувства - Маша Драч

Мой голос будто бы треснул. Я резко умолк, чувствуя, как внутри меня всё разорвалось и перевернулось. Мне было просто больно. Я был слаб. Будто всё это время я толкал по крутому склону вверх огромный валун, а он снова и снова срывался и катился вниз. А я упрямо всё начинал сначала. Хотя не был приговоренным Сизифом. Я давно мог всё это прекратить. Но сознательно отказывался. Боялся.

— Завтра же я начну бракоразводный процесс, — просипел я, чувствуя, как боль в суставах начала стремительно разрастаться по всему кулаку. — Я бы лишил тебя сына, но не могу так поступить с Платоном. Он пока поживет с Юлей.

Юля была крёстной Платона и моей троюродной сестрой.

— Руслан…

— Заткнись! — я снова ударил кулаком по столу. — Забирай свои тряпки и выметайся из дома. А ты, — я посмотрел на Булата, — лучше убирайся из этого города. Я не позволю твоему бизнесу здесь развиваться.

Булат ничего не ответил. Только еще раз оттер с носа кровь и ушел.

— Руслан, пожалуйста! — почти рыдая, взвывала Вера.

Я вышел из кухни и направился в спальню, чтобы одеться. Находиться в этих четырех стенах было просто невыносимо.

— Руслан, я виновата. Я знаю!

— Это его был ребенок, да? — я резко развернулся к Вере и впился пятерней в ее щёки. — Поэтому ты это сделала, да? Отвечай!

Вера лишь замычала.

— Вот именно поэтому я и не хочу больше быть с тобой. Ты холодная и расчётливая дрянь. Не пожалела даже собственного ребенка. Но знаешь, что самое ужасное? Я себя ненавижу, понимаешь? Ненавижу за то, что был слепым и глухим идиотом. Из всех женщин я выбрал именно тебя.

Я отпустил Веру и вошел в спальню. Достав из шкафа первую попавшуюся рубашку, принялся одеваться.

— Прости меня. Прости-прости-прости, — залепетала Вера. — Да, я дура.

— Меня это уже не интересует. Я устал.

— Руслааан!

Вера бросилась ко мне и вцепилась мне в руку. Я с силой высвободился и услышал треск рвущейся ткани на рубашке. Плевать.

— Когда я вернусь, тебя здесь быть не должно, — холодно заявил я и провел языком по вспухшей после удара нижней губе. — Ты меня знаешь, Вера. Я долго терплю, но, когда принимаю решение, оно уже окончательное. Всему есть предел.

Я закрыл дверцу шкафа и направился к выходу.

— Я была у тебя там, в твоей другой квартире! — бросила мне в спину Вера. — Уверена, она уже забрала свои вещички и ушла.

— Что ты сделала? — я медленно обернулся.

— Ничего. Просто поговорила с ней. Она не будет с тобой, Руслан. Не будет, — Вера как одержимая отрицательно замотала головой. — А я буду. Всегда.

— Нет. С меня хватит.

Я быстро сбежал по ступенькам крыльца и сел в машину. Все эмоции и чувства вдруг исчезли. Ватная тишина салона больно ударила по ушам. Я прислушался к ней и понял, что ни о чем не жалею. Всё действительно закончилось. Я словно бы освободился от морока, что носило имя «Вера».

— А как же ваш сын? — тихо спросила я.

Мы переместились в спальню. На прикроватной тумбочке остался маленький кружок от чашки, которую я держала у себя в руках. Она почти остыла, но я всё еще улавливала слабый аромат фруктового чая.

Руслан, откинувшись на спинку кровати, вытянул ноги и смотрел куда-то сквозь полутемное пространство комнаты. Я хотела включить свет, но Руслан попросил этого не делать.

— Пока поживет с Юлей. Она его просто обожает. Платон давно к ней в гости не приезжал. У Юли тоже сын растёт. Так что… Так что Платону там скучно не будет. А потом я что-нибудь придумаю, — Руслан прикрыл глаза и медленно помассировал пальцами веки.

Поставив чашку обратно на тумбочку, я придвинулась к нему и опустила голову на плечо. Еще час назад я была настроена на то, чтобы уйти. Забрать все свои вещи и уйти в ночь. Но теперь поняла, что мое место именно рядом с Русланом. Это был мой осознанный выбор.

— А ты? — вдруг спросил он и обнял меня одной рукой.

— Что я?

— Что случилось у тебя в семье? Почему дочь успешного бизнесмена пытается выжить в чужом городе?

— Успешного бизнесмена? — я привстала на локте и удивленно посмотрела на Руслана. — Откуда ты знаешь?

— Во-первых, по тебе видно, что ты родилась в обеспеченной семье. Во-вторых, я навёл кое-какие справки. Ты меня не обессудь, но я должен был понять, кто ты. Нечасто я встречаю таких девушек, как ты, Лия. Впрочем, много усилий прикладывать не пришлось. О Войтовиче Альберте я слышал.

Я снова опустила голову на плечо Руслана. Пыталась понять, что я чувствую по этому поводу, но никаких особенных эмоций так и не нашла в себе. Разве что, стало легче, будто бы я избавилась от весомой части груза. Я никогда никому ничего не рассказывала о своей семье.

— Нечего рассказывать, — ответила я, рассматривая пальцы Руслан.

Одна его рука та, на которой были сильней всего разодраны и мною же обработаны костяшки, лежала у него на животе.

— Но если честно… В общем у меня очень строгие и требовательные родители. Вся моя жизнь подчинялась их порядкам. Кружки, дополнительные занятия, школа, соревнования. У меня никогда не было свободного времени. Вообще я считала, что это нормально. Но потом, когда начала взрослеть и понимать, что у моих сверстников жизнь устроена немного иначе, возникли первые сомнения и вопросы. Ты не подумай, я очень люблю своих родителей. И я всегда буду им благодарна за то, что они вложили в меня и свою любовь, и время, и деньги.

Сев в кровати, я скрестила ноги по-турецки и спрятала ладони в изгибах коленей.

— Мама и папа точно знали, кем я должна стать. Я у них единственный поздний и долгожданный ребенок. Они окутали меня заботой. Завернули в нее как в большое плотное пуховое одеяло в удушливую летнюю ночь. Ну знаешь такую, когда даже полупрозрачные занавески на открытых окнах не шелохнутся, а в оконную раму бьется муха и назойливо жужжит. И из-за этого звука совсем не получается заснуть.

Я опустила взгляд, рассматривая собственные ноги.

— Меня водили в музыкальную школу, чтобы было разнообразие в общей программе моего образования и всестороннего развития. А мне неожиданно очень понравилось заниматься музыкой. У нас многие дети просто ненавидели сольфеджио, потому что уж очень сложный предмет. А я — наоборот — хотела всё изучить до мельчайших подробностей. В общем, я влюбилась в музыку.

— А родители? — спросил меня Руслан.

— У них уже давно был составлен подробный план моего будущего. Мама иногда относилась к ситуации менее категорично, а папа всегда был и остается непреклонным. Я начала с ним часто ссориться. Он был категорически против моего желания связать свою жизнь с музыкой. Думаю, он считал это ребячеством. Поиграю во всё это и заброшу. А хорошая серьезная профессия в любом случае необходима. Но этого так и не случилось, я не бросила музыку.