280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 2 - Артемий Александрович Сурин

мангалы, урны для мусора, краны с водой, души, туалеты. И все это — идеально чистое и у каждого пляжа: пользуйся, но оставь после себя чистоту. Здесь это само собой разумеется, но для тех, кто забыл, есть и надписи с напоминаниями. Особо строго предупреждают о кострах и обо всем, что воспламеняется.

И вот на одном из привалов-перекусов мы остановились в полностью безлюдном месте. С одной стороны — трасса, с другой — лес. Прогулка показалась мне отличной идеей.

Но зайдя немного в лес, сразу ощутил, как ветер от дороги принес запах чего-то горелого. Резко повернувшись, увидел, что метрах в десяти от нашей машины уже не дымок, а разгорается настоящее пламя. Саша хозяйничал с другой стороны кемпера, поэтому ничего не видел.

— Саня, давай воду! — неистово закричал я и стал пробираться сквозь деревья. Подбежав, увидел, что загорелся бак для мусора, и оттуда уже вырывается огромное пламя. Как назло, он к тому же был прикручен — нельзя ни перевернуть, ни вытрусить.

Искры уже начали вылетать и, как бабочки, приземляться на сухую траву. Я пытался погасить их ногой, но это было малоэффективно. Схватив набранную канистру с водой, стал поливать подхватившую огонь траву.

Саша тоже уже вовсю боролся с огнем, обильно поливая водой сухие ветки с другой стороны тропинки. Еще несколько минут — и лесополоса была спасена от возможного пожара.

На всякий случай Саня сделал еще две ходки к крану и тщательно залил водой мусорный бак. Да уж, уехали бы мы на десять минут раньше, и кто знает, чем бы все закончилось. Скорее всего, какой-то болван бросил непогашенный окурок и уехал.

Мы снова отправились в дорогу, все время вспоминая случившееся. И только приблизительно через 100 км огромный питон, вольготно пересекающий дорогу, заставил нас полностью забыть об этом происшествии. Он, как истинный австралиец, полз, никуда не спеша и абсолютно не боясь нашей машины. Для нас же встретить такую огромную рептилию прямо посреди трассы было сродни встрече с драконом или чупакаброй. Ну очень впечатляюще! Это вам не заяц дорогу перебежал. Этот питон оказался единственным диким животным, которое мы встретили за всю дорогу.

Я почему-то думал, что в Австралии чуть ли не на каждом углу встречаются кенгуру, коалы и крокодилы, как минимум змеи и пауки. Особенно пугали именно жители Сиднея — у них в окрестностях водится смертельно опасный лейкопаутинный воронковый паук с такими крепкими клыками, что могут на раз прокусить не только ногтевую пластину, но и кожаные кроссовки.

Я отлично помнил все эти страшные истории про кишащие ползающими убийцами кусты и был строго предупрежден своими друзьями: с протоптанной австралийской тропинки — ни ногой, ни в какие норки не соваться! А лучше еще до въезда в страну облиться специальной жидкостью, отгоняющей зверей, — чтобы наверняка.

Я отнесся к этой информации со всей серьезностью, но все было не так опасно. Как оказалось, по периметру материка, где живут люди, животных нет или есть, но очень мало. Думаю, наше общество с пластиковыми запахами им не очень нравится. Вот и не суются.

Практически все время мы ехали вдоль побережья океана, минуя прибрежные городки. Но в какой-то день трасса привела нас к раскинувшемуся прямо на берегу небольшой реки поселку. Чтобы сменить картинку, мы остановились на парковке прямо возле воды, здесь и решили заночевать.

Утро выдалось не таким прекрасным, как хотелось бы. Из объятий сна меня резко вытолкнул какой-то шум, вернее довольно напористое пьяное бормотание. Источники звука были рядом, метрах в пяти от нас.

Пока Саша недовольно ворочался в своем спальном месте, я уже начал выбираться из кемпера, чтобы прояснить обстановку. На фоне умопомрачительной природы, как два недоразумения, возились сильно неопрятного вида мужик в инвалидной коляске и его «прелестная» спутница лет пятидесяти. Леди не стриглась и не переодевалась, наверное, со времен расцвета движения хиппи в шестидесятые. Ее седые волосы умоляли о расческе, а подол когда-то юбки был измазан темно-синей краской.

«Творческая натура, — подумал я. — Ого! Да еще и состоятельная». За их спиной была припаркована самая грязная машина из всех, что я видел. Скорее всего, она была за рулем. Но как бы то ни было, разговоры выдавали их несветское происхождение. От парочки были слышны слова ругани и звуки бултыхающейся на дне бутылки жидкости.

Утром, в таком чудном месте, да еще и в предрассветной тишине эти два персонажа вызвали внутри меня давно забытое чувство злости. Саня высунулся в полудреме из машины и, увидев их, недовольно произнес:

— Что там такое? Бомжи и тут достали! Пусть идут отсюда, такое утро испортили.

Я уже был готов перевести на английский бормотание Саши, как вдруг мимоходом увидел свое отражение в боковом зеркале нашего кемпера. Физиономия у меня была изрядно мятая, но на правом виске рельефно пульсировала жила. Все дальнейшее развитие событий стало вполне предсказуемо — вежливо или не очень просить их убраться подальше отсюда.

Я подошел к нашим нежеланным гостям и поздоровался. Они удивились, но охотно включились в беседу. Оказалось, что мужик в коляске — бездомный. По его речи было понятно, что он крепко прикладывается к бутылке, причем не первый день и даже не год. И дело совсем не в специфическом австралийском акценте. Его дама действительно хипповала с юности, но самое интересное — оказалась художницей. У нее даже есть свой магазинчик, в котором она пытается продавать разное винтажное барахло, секонд-хенд и свои картины.

Пока я с ними общался, Саша понял, что сна ему больше не видать, и начал греметь посудой в поисках завтрака. Быстрее обычного он организовал бутерброды, кофе и чай. Мы накрыли поляну за столиком на парковке и пригласили странную парочку разделить с нами пикник. Я рассказывал им о кругосветке и наших планах в Австралии, Саша пытался уговорить его бросить пить. Вдруг мадам художница сказала:

— Если хотите, можем заехать в мой магазин. Это по пути.

— С удовольствием, — я неожиданно обрадовался руслу, в которое повернулось наше утреннее пробуждение.

Пока Саня по-хозяйски собирал все вещи, а я укладывал камеру, бездомный дожевал свой бутерброд. Вытерев руки о штанину, он на своем неразборчивом языке сказал в мою сторону:

— Это первый раз, когда мне незнакомые люди бесплатно дают такую вкусную еду.

Его взгляд стал влажным, и по неумытому лицу потекли слезы. Он опустил голову, будто что-то искал в кресле, и начал грязными руками вытирать глаза. Потом нашел застрявшую между ногой и сиденьем бутылку и сделал глоток. Солнце осветило его лицо,