Проклятая сабля крымского хана - Ольга Баскова

— Чем скорее ты мне поможешь, тем быстрее они у меня окажутся. — Виктор подмигнул и похлопал его по плечу. Андрей от удивления открыл рот:

— Но что я могу сделать?

— Не думай, что я не пытался говорить с ним по-человечески, — буркнул однокурсник, разделывая ножом маринованный помидор. — Он считает, что я ему обязан, но это ложь. Он сам обязан мне очень многим. А посему, если не хочешь ждать неопределенное время, ты должен помочь мне украсть документы из сейфа его загородного дома.

Стакан выпал из окостеневших рук Ломакина и чудом не разбился, упав на скатерть. Темное пятно стало расплываться по голубой глади. Андрей глядел на него, как завороженный.

— Украсть? — Он еще надеялся, что ослышался.

— Да, именно украсть, — повторил однокурсник. — Поверь, другого выхода просто нет. Ты классный электронщик, разберешься с системой сейфа за считаные минуты. Никакого риска, поверь.

— Но там, наверное, охрана, — пытался возразить Андрей.

— Охранник — мой старый знакомый, — успокоил его Виктор. — После того как он отключит сигнализацию в доме и впустит нас, я передам ему кругленькую сумму, и он отчалит подальше из нашего города. Ну, соглашайся.

Ломакин молчал, нервно комкая голубую салфетку. Виктор барабанил по столу длинными пальцами, и Андрею казалось, что он бьет по его больным нервам. Наконец однокурсник посмотрел на циферблат «Ролекса» у себя на правой руке и встал.

— Извини, дорогой, — мягко проговорил он, — я предложил тебе вариант, но он, видимо, не пришелся по вкусу. Что ж, видит Бог, я хотел тебе помочь… Ты сам отверг мою помощь.

— Я согласен сделать для тебя многое другое. — Андрей поднял руки в мольбе. — Но грабить?

— Это не будет банальным ограблением. — Виктор наклонил голову. — Я просто заберу свое. Впрочем, если ты не хочешь… Я не люблю быть назойливым.

— Я постараюсь достать деньги другим способом, — твердо сказал Андрей. — Спасибо тебе за желание помочь. Но…

Однокурсник махнул полной рукой:

— Да я все понимаю. Проехали. До свидания.

Они попрощались, даже не пожав друг другу руки, и Андрей, проводив глазами роскошную машину Виктора, поплелся домой. Звонок жены застал его на полпути.

— Андрюша, Сереже хуже. — Она плакала в трубку. — Доктор сказал: промедление грозит смертельным исходом. Если через три дня мы ничего не предпримем, Сережа умрет… — Ее голос оборвался рыданием.

— Успокойся, родная, — ответил Андрей и вытер холодный пот, выступивший на лбу, — мы найдем деньги. Я почти уже нашел.

Окончив разговор с Наташей, он набрал номер Виктора, который, на его счастье, недалеко отъехал от ресторана, и выдохнул:

— Я сделаю то, о чем ты просишь.

— Отлично. — Похоже, однокурсника не удивило, что его приятель передумал. Во всяком случае, ничто в его ровном голосе не выдало радости или волнения. — Я подхвачу тебя у ресторана. Поедем ко мне и обговорим детали.

В общем-то второй разговор получился не длиннее первого. Виктор заверил, что охранника берет на себя, о системе сейфа ничего не знает, но у Андрея будет время разобраться, потому что его конкурент полеживает сейчас в гамаке где-то на Мальдивах, не подозревая, что его бывший дружок собрался возвращать свои денежки.

— Ты по-прежнему не куришь? — поинтересовался Виктор, когда они обсудили все важные детали предприятия. — А я курю. Гляди, какую зажигалку приобрел.

Из ящика стола он вытащил пистолет и направил его на Ломакина. Тот в испуге дернулся на стуле и чуть не упал. Однокурсник расхохотался:

— Я же сказал, что это зажигалка. Возьми, полюбуйся.

Чтобы не выглядеть трусом, Андрей осторожно взял зажигалку и тут же вернул ее Виктору:

— Как настоящий пистолет. Даже жутко.

— Сразу видно, что ты не держал в руках настоящий пистолет. — Виктор усмехнулся и бросил зажигалку в ящик, еле удерживая ее ногтями за кончик дула. — Знаешь, и мне что-то расхотелось курить. Итак, давай обговорим время и место. Завтра в десять вечера я заеду за тобой и повезу в особняк Влада — так зовут этого негодяя.

— Хорошо. — Все в Андрее протестовало против этой сделки. Пусть Виктор утверждает, что возвращает свое, все равно это самое настоящее воровство, а воровство уголовно наказуемо. Видя кислое выражение лица однокурсника, Виктор усмехнулся и добавил:

— Боишься полиции? Не бойся. Влад никогда не заявит. Да и заявлять ему будет ни к чему. В тот же вечер я свяжусь с ним по скайпу и все расскажу, продиктовав свои условия. Условия не будут слишком кабальными, он их примет.

— А деньги? — робко спросил Ломакин. — Деньги на моего сына?

— Они поступят на счет израильской клиники сразу после нашей операции, — пообещал однокурсник. — Не забудь, кроме инструментов, взять реквизиты. Ну, пока.

Он подал руку, избегая смотреть подельнику в глаза. Андрей ее бегло пожал и заторопился домой. Наверное, Наташа уже пришла и ждет его. Надо ее обрадовать. Он сделает все, чтобы деньги поступили на счет завтра.

Иван IV восседал на своем белоснежном троне, вырезанном из слоновой кости. Откуда взялся этот трон — точно не знали даже близкие к нему люди. Судачили: дескать, Софья Палеолог, жена Ивана III, привезла его из Рима, успев к венчанию Грозного на царство. Царь был высок, строен и широк в плечах. Большие узкие серые глаза, казалось, видели насквозь все и всех. Немного выдававшаяся вперед челюсть не портила его внешности, скорее, придавала его продолговатому лицу больше мужественности. Черная, с рыжинкой, борода, довольно длинная и густая, немного завивалась книзу. От бабки, Софьи Палеолог, царь унаследовал крючковатый нос и тяжело нависающий над бровями лоб. Длинная парчовая одежда Ивана была украшена дорогими каменьями, на мощной шее висел крест на золотой цепи. Сафьяновые сапоги светились серебряными скобами. Толпившиеся возле трона бояре тоже оделись по-праздничному, в пышные одежды, испещренные узорами и камнями. В таких одеяниях они встречали зарубежных гостей. Сегодня царь ждал посла от крымского хана Девлет Гирея, который, по слухам, хотел заключить с ним мир. Вскоре доложили о его прибытии, и Иван IV мрачно махнул рукой: проси. Хлопнули двери, и в тронный зал вошел невысокий татарин Тавкей Ятемиев, такой же чернобородый с рыжинкой, как и государь, в овчинном тулупе и меховой шапке. Его лицо, красное от мороза, приняло приветливое и подобострастное выражение. Подойдя к трону и встав на колено, он вручил царю перевязанную ленточкой грамоту, которую вез несколько дней без отдыха. Иван IV нахмурился, резче обозначились черты лица, глаза загорелись огнем, лоб прорезала глубокая морщина.

— Посмотрим, что пишет ваш господин. — Он протянул грамоту стоявшему возле трона боярину. — Читай.

Пожилой бородатый боярин, придав суровое выражение приятному лицу, принялся читать, тщательно выговаривая слова: