Своенравная невеста - Шелли Брэдли

Муж был почти совершенен. А многочисленные шрамы делали его еще более привлекательным.

Мэв не успела ничего сказать, когда Кайрен лег сверху и опять взял в рот ее грудь. Пока он наслаждался ее телом, девушка гадала, как она вынесет эту дикую страсть. Останется ли после этого прежней?

Язык Кайрена, ласкающий ее грудь, и его рука между ее бедер смели эту важную мысль.

Стремясь тоже попробовать мужа на вкус, она целовала его пахнущую мускусом шею и грудь, чувствовала губами биение его сердца. Она была счастлива.

Ее рука спустилась по твердой спине, надавила на ягодицы, заставляя его крепче прижаться к тому месту, которое настойчиво, безумно требовало соединения с ним.

Но вместо этого Кайрен привстал, передвинулся ниже и устремил взгляд на сокровенную впадину. Затем провел рукой по бедру Мэв, пока его ладонь не легла прямо на увлажненную вершинку, словно заявляя права на обладание ею.

Девушка всем существом отозвалась на прикосновение, чувствуя, что от удовольствия может разлететься на тысячу осколков.

Она заблуждалась. Только когда его пальцы, утонув во влажной глубине, нашли чувствительный бутон, она поняла, что это произойдет сейчас, и застонала.

Но Кайрен не останавливался до тех пор, пока нечто внутри ее не превратилось в неистовый ураган, пока запах возбуждения не наполнил воздух между ними и их шумное дыхание эхом зазвучало в комнате.

Нет, она не будет пассивно лежать, она подарит ему такое же удовольствие.

Мэв взяла в руку символ его мужественности.

Кайрен замер, у него вырвался стон. Удовлетворенная своим успехом, она погладила возбужденную плоть, обратив внимание на ее внушительный размер и бархатистую кожу.

Килдэр тем временем удвоил свои усилия, лаская пальцами средоточие ее желания, заставляя ее извиваться и вздрагивать. Вскоре бедра у Мэв напряглись, по телу прошла судорога, из горла вырвался странный всхлип.

– Кайрен!

Он ответил ей новыми ласками. И девушку опять накрыло волной наслаждения. Ее тело пульсировало от удовлетворения и приятной усталости.

– Ты назвала меня по имени, – прошептал он, ложась на нее и раздвигая коленом ей ноги.

– Да, – пробормотала Мэв, поднимая бедра, чтобы принять его.

– Скажи еще раз.

– Кайрен, – повторила она и посмотрела в его лукавые сине-зеленые глаза. – Кайрен.

– Мэв, – простонал он.

Конец его жезла нашел вход. Толчок. Она почувствовала, как ее лоно приняло в себя часть его длины. Но он такой длинный и толстый, она не уверена, сможет ли ее тело вместить его. Мысль о том, что она не сумеет полностью соединиться с мужем, причинила ей боль.

Кайрен опять двинулся внутрь, заставляя ее тело вобрать побольше.

– Еще немного, дорогая. Расслабься, помоги мне.

– Я... не знаю, смогу ли...

– Ты сможешь, – заверил он, приподняв ее бедра и наклоняясь вперед.

Поцелуй снова до крайности возбудил ее.

Он предпринял новую попытку, и она ему позволила.

Кайрен входил в нее дюйм за дюймом, и когда Мэв подумала, что больше не сможет, она это сделала.

Последний толчок, нажим. Он застонал, а она встретила его, подняв бедра навстречу.

Кайрен нажал еще сильнее, на этот раз более настойчиво. Его прерывистое дыхание и напряженное тело говорили о том, что он пытается себя контролировать. Но Мэв не хотела, чтобы он сдерживался ради нее.

Она продолжала целовать его, гладила по спине и ягодицам, покачивала бедрами, пока не услышала предупреждающий стон, приведший ее в восхищение.

– Мэв, не заставляй меня кончить слишком быстро. – Я хочу, чтобы ты получил удовольствие.

– Ты еще не готова.

Возразить она не успела. Кайрен уже начал медленно двигаться, снова разжигая в ней пламя.

Мэв двигалась под ним, ощущая приближение нового экстаза, еще более сильного. Когда он сделал очередной толчок, который превратил крутой обрыв удовлетворения в бездонное озеро счастья, она чувствовала себя беспомощной и неподготовленной. Кайрен вдруг замер, приподнялся, вскрикнул и впился пальцами ей в бедра.

Она смотрела, как он, стиснув зубы, изливается в нее. Потом он расслабился и открыл глаза. В них горел огонь удовольствия. В этот момент Мэв показалось, что ее сердце готово разорваться от нежности.

Кайрен все еще оставался в ней, и у Мэв возникло ощущение, будто ее место здесь, будто они принадлежат друг другу.

Он снова обнял ее и прижал к груди. Она хотела бы такого соединения с Квейдом, однако ничего подобного никогда не испытывала. Это чувство принадлежности друг другу она искала всю жизнь, а нашла в объятиях своего английского мужа.

– Милая Мэв, – вздохнул он. – Я причинил тебе боль?

Даже утолив страсть, Кайрен продолжал беспокоиться о ней, а она почему-то ожидала торжества победителя.

Мэв едва не заплакала от счастья, но сдержалась и покачала головой.

– Ты вообще не сделал мне больно. Я получила больше удовольствия, чем могла себе представить.

Кайрен облегченно вздохнул.

– Я не хотел быть грубым, но ты... твое тело... оно было так плотно сжато...

Мэв вспыхнула.

– Квейд... – прошептала она. – Мы делили постель только однажды.

На его лице мелькнуло удивление, и он еще крепче обнял ее.

– Клянусь, это не последний раз, когда я делю постель с тобой, – заявил Килдэр.

Она понимала, что должна возразить. Что их близость ничего не изменила, что он был и остается ее врагом. Но сейчас Кайрен ласкал ее не как враг, а как муж, как любовник, от которого она больше не может держаться на расстоянии, как не может остановить биение сердца. Который необходим ей по многим причинам.

– Я согласна.

– Неужели? – улыбнулся он. – Я не удивлен.

Его самонадеянность была раздражающей и привлекательной одновременно. Мэв не помнила, чтобы хоть раз испытывала такое смущение.

– Ладно, не сердись. Уверяю тебя, столь покладистая жена, как ты, может снова разделить со мной постель, а я, естественно, пойду ей навстречу.

– В этом я не сомневаюсь.

От его смеха задрожала кровать, и через секунду Мэв поняла, что смеется вместе с ним.

– Прости, что я на тебя накричал, – наконец прошептал Кайрен.

– Тебя очень рассердил твой отец, – сказала Мэв, и после некоторого колебания он неохотно кивнул. – Зачем он приехал?

– Он хотел, чтобы я помог ему с мятежом.

Она испуганно замерла. Десмонд всегда был наглым и самоуверенным, но это требование уже выходило за рамки бесстыдства.