Право на отцовство - Марина Кистяева

Второй рукой Павел дотронулся до округлившегося животика. На несколько секунд задержался на нем, поглаживая ещё и ещё. А потом нырнул за резинку пижамных штанов.

Трусики на Тане имелись. Зря. Что ж не сняла, малышка?

Пришлось отодвигать ещё одну резинку, чтобы, наконец, добраться до желанной плоти.

Паша коротко приласкал лобок. Потрогал и нырнул дальше. Мокренькая…

– Тихо, помнишь?

– Да.

– Приподнимись.

Таня с готовностью соскользнула с его колен. Он рывком стянул ее пижамные штаны, отметив, как в ночном свете блеснули округлые бедра.

– Переступи.

– Паш…

– Делай, что говорю.

Таня послушалась, продолжая держаться за его плечо.

Её дыхание потяжелело. Как и его.

Грудь распирало от накатывающего и едва сдерживаемого желания.

Более ничего не говоря, мужчина развернул Таню к себе спиной. Положил руку на поясницу, надавливая.

– Паш… Что ты…

Её слова оборвались, когда он впился губами в аппетитные ягодицы, одновременно проникая пальцами между набухших губок.

Таня подалась назад, подставляя попку под новые ласки. Павел оскалился и толкнулся пальцами внутрь. Девушка задрожала. Он отвел одну ногу назад, чтобы было удобнее прикасаться. Второй рукой нашел грудь Тани и принялся поигрывать с обеими полушариями. Небольшие… Идеальные… Они колыхались в такт его проникновениям. Таня пыталась устойчивее встать, но у неё плохо получалось.

Паша не выдержал, пружинисто поднялся, сразу же прижимая её к себе более плотно. Она завертела ягодицами, раздраконивая его сильнее. Терлась попкой о его член, лаская тот рукой через ткань боксеров. Дольник дал ей с минуту поиграться, закрыв глаза и отдаваясь накатывающему удовольствию.

Когда решил, что хватит, обошел Таню, подталкивая девушку к дивану. Она с готовностью поставила одну ногу на лежанку.

Прогнулась, выпятив попочку. Паша прошелся по позвоночнику девочки, вдавливая пальцы в нежную кожу. Добрался и до ягодиц. Погладил и снова погладил.

– Я… хочу тебя… взять… в рот. Паш…

– Тсс…

Он присел на корточки и языком коснулся набухших складочек. Сладкие, с пряным дурманящим запахом. Набухшие и источающие соки желания. Поцеловал, провел языком, коснулся клитора. У девочки задрожали ножки, пришлось зафиксировать бедра руками, чтобы никуда от него не убежала.

Дольник пил её сладость, втягивал в себя, задевал клитор.

Таня сдерживала рвущиеся наружу стоны. Он это чувствовал. Она сильнее задрожала. Он поднялся и потянулся к её волосам.

Не давали они ему покоя! Никак! У Павла Дольника появился личный фетиш.

Встав за спиной девочки и действуя максимально аккуратно, начал собирать её длинные волосы и наматывать на кулак. Таня задышала глубже, громче.

Но не сопротивлялась.

Отдавала себя…

Входил Паша аккуратно. Мало ли… Всё-таки ребеночка их носит. А хотелось по-жесткому! Чтобы повизгивала от нетерпения в его руках и сама насаживалась на его член, требуя немедленного оргазма!

Он вошел и замер, давая разбушевавшемуся адреналину немного утихомириться. И Тане привыкнуть к себе. Снова. Забыла его девочка за две недели. Безобразие. Ещё немного, и он лично за космы Таню к себе в берлогу притащит. И запрет! Точно! Идеальный план.

Паша откинул голову назад, пытаясь взять под контроль эмоции.

Тщетно…

Секунда, вторая, и он сорвался, начав двигаться навстречу общему оргазму. Ударяясь бедрами об её сладкое тело, слыша влажные и порочные звуки, извещающие, что его Рапунцель на грани. Что она кайфует от происходящего не меньше, чем он! Павел толкался в неё снова и снова, с филигранной точностью подводя их к сладостному итогу.

Таня кончила первой. Вскрикнула, зажала рот рукой, второй уперлась ему в бедро, ища баланс. Снова царапнула его… Паша ускорил темп и взорвался, втихую, как мальчишка, радуясь, что может заниматься сексом со своей девочкой без резинки и кончать в неё.

Таня подалась назад, и Паша с готовностью прижал её к себе. Оба мокрые, довольные.

– Вот и сходи за водичкой, – чужой голос раздался за дверью. – Я вхожу. Вы там хоть прикройтесь немного… шалапуты…

– Хм… Так как вы, Маргарита Николаевна, являетесь главой семейства, то руку Татьяны я прошу у вас.

Двенадцать часов ночи.

Кухня.

И кольцо с бриллиантом опускается на стол.

То самое…

Таня думала, что самое нереальное, крышеуносящее с ней случилось в Вегасе, и абсурднее уже ничего в её жизни не произойдет.

Нет.

Произошло.

Таня готова была провалиться сквозь землю. И чем больше времени проходило с их «попадания с поличным», тем отчетливее укреплялось ощущение, что бабка знала, что будет.

Уж больно довольно та выглядела.

И не ругалась совсем.

Павел действовал быстро. Первым делом он спрятал Таню за своей спиной. И оперативно натянул боксеры. Прикрыл стратегически важную часть тела. Остальное… потом.

Бабушка в зал не зашла. Потребовала, чтобы они вышли. Вместе.

– Не пойду, – пропищала Таня, пряча лицо у Паши на груди.

– Прекрати, Рапунцель.

– Мне стыдно… Черт.

– Не ругайся. Это, во-первых. Во-вторых, ничего криминального мы не сделали. В конце концов, все мы взрослые люди.

Ага. Взрослые. Но стыдно-то как!

Это же бабка! Её бабка!

И той, в отличие от Татьяны, хоть бы хны.

Но кольцо ошарашило Таню ещё сильнее.

То есть… Что получается?

Паша ехал сюда делать ей предложение?!

Таня перевела взгляд с Дольника на довольную бабушку, которая откинулась на спинку стула и скрестила руки на пышной груди.

– Кольцо, значит. Предложение руки и сердца.

Уголки губ Паши дернулись кверху. Этот гад с трудом сдерживал смех! А главное, подыгрывал будущей родственнице! Идеально вписался в роль! И, кажется, только одну Таню сейчас лихорадило.

– Так точно.

– А сама девушка что думает? Спрашивал, Паш?

– Один раз она сказала мне «да», – усмехнулся Дольник.

Тут Таня не смогла промолчать.

– Я пьяная была.

– Мне тебя ещё раз напоить?

– Я беременная!

– А я, вообще-то, шучу.

– Дольник…