ИИ-2041. Десять образов нашего будущего - Кай-фу Ли

дроида R2-D2 из «Звездных войн», уже привез ее заказы на почтовую станцию у двери, а крабовидный робот-дезинфектор с длинными тонкими механическими руками снял с посылок внешнюю упаковку, обработал их через сопло обеззараживающим раствором и затащил в квартиру.

Система фильтрации воздуха работала на полную мощность — наносуперфильтр надежно задерживал и крупную пыль, и бактерии, и вирусы. В нем застревал даже ненавистный SARS-CoV-2, мельче которого и представить сложно: от 0,06 до 0,14 микрона.

Чен Нань прошла из спальни в ванную, потянулась за зубной щеткой. Зеркало показывало состав воздуха и другие важные данные, например сколько человек в данную минуту болеют ковидом в крупных городах мира. Ряды цифр и слов разворачивались, перекатывались, изгибались в соответствии с направлением ее взгляда, так что мерцание дисплея ничуть не мешало утренней гигиене.

С 2019 года, когда этот коронавирус появился среди людей, ковид превратился в сезонную болезнь. Люди постепенно адаптировали к ней свою жизнь, выработали новые привычки. За «ковид-эпоху» (как ее теперь называли) даже возникли новые обычаи. Вслед за Китаем во всем мире отказались от привычных рукопожатий. Теперь в знак приветствия полагалось прижать правый кулак к левой раскрытой ладони и одновременно кивнуть.

Давно, когда Чен Нань еще удавалось заставить себя выйти из квартиры, она предварительно проверяла статистику заболеваемости в каждом месте, которое собиралась посетить — вплоть до улицы и конкретного жилого комплекса. Если видела зеленую галочку — значит, там относительно безопасно; красный крест — у кого-то положительный тест; желтый кружок — нужны меры предосторожности, возможно, там бессимптомные носители.

Трекер здоровья, основанный на вездесущих интеллектуальных потоках, датчиках, облачных пулах больших данных и алгоритмах искусственного интеллекта, обученных динамическим моделям инфекционных заболеваний, охватывал всю страну. Приватность жизни защищало законодательно введенное машинное обучение[46], усиленное жесткими правовыми мерами для защиты личной информации.

Чен Нань глянула на угол зеркала, где обычно к этому времени уже скапливались текстовые сообщения от Гарсии, занимая значительную часть дисплея. Но сегодня там было пусто, ни одного месседжа. Девушка от удивления даже забыла сунуть зубную щетку в приоткрытый рот.

Гарсия, парень Чен Нань, жил в Бразилии, время у него отставало от шанхайского на 11 часов, поэтому к каждому утру и скапливалось множество его посланий. Но сегодня на привычном месте можно было разглядеть только отражение лица Чен Нань. Девушка нахмурилась и через зеркальный интерфейс отправила Гарсии запрос на видеозвонок. Ответа не было. Гудки вызова звучали и звучали. Но никто так и не ответил.

Чен Нань глянула на обновленную информацию по заболеваемости в Бразилии. График относительно ровный, без особых пиков. В бразильской ленте новостей тоже ничего необычного.

Гарсия, конечно, увлекающийся и довольно легкомысленный, но на редкость ответственный и к подруге относится бережно. Они практически ежедневно общались уже два года, правда, только на расстоянии, и ни разу Гарсия еще не был так близок к тому, чтобы всерьез напугать Чен Нань. Внезапное исчезновение друга озадачило и встревожило девушку. Она вспомнила вчерашний разговор и тут же опять пожалела, что, наверно, в сотый раз отказалась от встречи в реале.

Она вспомнила последние слова Гарсии: «Ты застряла в тупиковой петле». Сказав это, он попрощался и отсоединился.

«Тупиковая петля» было их секретной кодовой фразой, эвфемизмом, обозначавшим их любовь. Чен Нань и Гарсия давно фанатели от Techno Shaman, многопользовательской онлайн-игры виртуальной реальности. Дизайн в рекурсивной художественной технике mise-en-abyme, «сон во сне», позволял игрокам исследовать альтернативные реальности, попутно выполняя разные действия, осуществляя всевозможные миссии и собирая гаджеты.

В одном из таких путешествий Чен Нань случайно стала жертвой ошибки разработчиков, оказалась в тупиковой петле: в тот раз она была кроликом, пыталась выскочить из норы под деревом, но в ту секунду, когда она выбиралась во внешний мир, в дерево ударяла молния и убивала ее — и начинался, казалось, бесконечный цикл перевоплощений. Гарсия, бывший в игре охотником, случайно проходил мимо и спас ее из этой тупиковой петли. Вскоре у них завязались романтические отношения.

В виртуальном мире Чен Нань из тупиковой петли тогда выбралась, но в реальной жизни все еще пребывала в ней — как кролик, которому никак не выскочить из узкой норы под деревом. Мир за пределами квартиры состоял для нее из вирусов и прочих опасностей. И даже человек, которого она любила, не мог вытащить ее из крошечной крепости, охраняемой разного вида роботами и всевозможными датчиками.

Девушка провела здесь в одиночестве почти три года. И всерьез планировала оставаться тут до конца жизни.

— Ну, и когда же мы наконец встретимся? Я имею в виду в реальности.

— Давай определимся в терминах. Что ты называешь реальностью?

Гарсия в очередной раз поднял тему офлайн-встреч, и Чен Нань запаниковала. Если честно, встреча с парнем в реальной жизни не входила даже в ее список желаний — в отличие, скажем, от новой VR-стрелялки; пластиковых фигурок художника Брайана Донелли (KAWS); Такаси Мураками из ограниченной серии; голого кота-сфинкса; большой умной квартиры — да мало ли еще чего…

«Действительно ли мне дороги эти отношения?» — часто спрашивала себя Чен Нань. И после долгих и запутанных споров с самой собой каждый раз приходила к выводу: однозначно да.

«Любовь» для обозначения этих отношений было слишком сильным словом, но Гарсия ей действительно очень нравился. Они общались исключительно в сети, и девушка искренне наслаждалась временем, которое они проводили вместе. Они вместе выполняли миссии в игре; вместе, как сумасшедшие, вопили от восторга на виртуальных музыкальных фестивалях или отправляли друг другу месседжи и смайлики через видеочат.

Они были выходцами из разных культур, но практически сразу нашли общий язык. Чен Нань и Гарсия — как китайский пельмень цзяоцзы и бразильский пирожок пастель с мясным фаршем: снаружи не похожи, а начинка — из одних и тех же ингредиентов. У нас родственные души, часто думала Чен Нань.

Гарсия был первым, кто действительно понимал ее от и до. В детстве он тоже видел, как один за другим умирали родственники и друзья из-за неэффективности развернутой правительством борьбы с пандемией. Из-за огромного числа инфицированных бразильская медицинская система рухнула в одночасье; людей придавили стресс и тревога, повиснув над каждым домом зловещим облаком.

Словом, и Чен Нань, и Гарсия принадлежали к «поколению ковида» — к сотням миллионов людей, чье детство пришлось на начало пандемии. Это негативно отразилось на всей их последующей жизни как с физической, так и с психологической точки зрения.

Последствия пережитой в детстве травмы усиливались по мере взросления Чен Нань. Гарсия старался уговорить девушку встретиться, убеждал, что коронавирус не так опасен, как она считает. Он старательно изучил общие меры предосторожности и меры профилактики