После заката - Александр Варго

Уже догадались?

Кирилл догадался… Хотя, конечно, была у него одна подсказка, одна шпаргалочка…

Но любая подсказка, любая шпаргалка с формулой, — отнюдь не готовый ответ к задаче… И решил Кирилл ее САМ, чистой логикой, хоть и основанной на фактах, — так же, как расколол загадки третьей ополченской дивизии и болота Сычий Мох…

Может, лучше б не решал… Может, лучше бы ему все рассказали люди в погонах и в штатском… А он бы не поверил рассказанному, и метался бы по городу в поисках надежных адвокатов, и выстаивал бы очереди с передачами в СИЗО, и надеялся бы: чудовищная ошибка, все разъяснится, все пройдет, как кошмарный нелепый сон…

Но он вычислил сам — адвокаты и очереди еще возможны, но никак не мысли об ошибке…

Его случайную любовницу убила его законная жена.

ЖЕНА.

ЛЮБОВНИЦУ.

УБИЛА.

Что-что? Не смогла бы?! Да и измена мужа — не бог весть какая причина для убийства, в наш-то век? Ха-ха… Трижды ха-ха.

Он краем глаза видел, как благоверная расправлялась с бедной Калишей вскоре после того злосчастного минета. Эта — сможет! Эта бешеная ревнивая сука все сможет…

Вернее, уже смогла. Факты — вещь упрямая. Больше некому и незачем.

Она.

Марина свет Викторовна.

1

Такого никак не могло произойти, однако же произошло.

Голова мадам Брошкиной буквально подпрыгнула. Невысоко, на несколько сантиметров от пола. И вцепилась зубами в руку Марины.

По счастью, клацнувшие челюсти до тела не добрались. Сошлись, защелкнулись на рукаве. Руку тут же потянула вниз уверенная тяжесть.

Марина заорала.

Вспышка очередной молнии показалась долгой, неимоверно долгой, и Марина прекрасно успела разглядеть, что все изменилось в мгновение ока, и голова совсем не похожа на ту, что только что мирно лежала на полу.

Движется все, что может двигаться: вращаются в орбитах мертвые глаза, и мигают мертвые веки, и топорщится мертвая щетина, и сокращаются на загривке мертвые мышцы… Потом все погасло, и озарилось снова: вспышка — темнота, вспышка — темнота…

Марина, не прекращая кричать, яростно затрясла рукой, замахала вверх-вниз…

Мадам Брошкина глухо ударялась об пол — но висела, вцепившись намертво, как питбуль: убей, разрежь на куски, но челюсти не разожмутся, — потому что мадам уже была убита… И разрезана на куски.

Марина вскочила на ноги, метнулась куда-то, не понимая, — зачем и куда. Голова волочилась следом тяжеленным чужеродным придатком. Рукав вытянулся, куртка поползла с плеча, пуговица-кнопка со щелчком расстегнулась, за ней вторая… Ткань трещала, но пока выдерживала. И тут же мелькнуло спасительное решение: совсем сбросить ветровку — сожри! подавись, проклятая дохлая тварь! — и бежать, бежать отсюда…

Рука потянулась к груди, и только сейчас Марина обнаружила зажатую в ней рукоять громадной сковороды… Ну тогда получай! Получай! Получай!! Получай!!!

Забыв первоначальное намерение, она лупцевала Брошкину хрустко, сильно, с размаху… Живое существо такие удары если б и не прикончили, то вполне могли бы отвратить от агрессивных намерений. Мертвое боль не ощутит, и мертвее не станет, но и ему можно раздробить кости, вышибить зубы… Наверное, именно этим яростный натиск Марины и завершился бы. Но раньше не выдержала ткань рукава.

Голова тяжело рухнула на пол.

Чуть позже туда же упала покрывшаяся вмятинами сковорода…

Марина, пятясь, сделала несколько шагов назад. Не отрывая взгляд от Брошкиной, ощупью искала ручку двери, ведущей в дом… Нащупала, надавила, потянула…

Ручка не шелохнулась Дверь тоже.

Она не удивилась. И не стала яростно дергать за ручку. Все правильно. Все так и должно быть. Когда все вокруг сходит с ума, так и должно быть. Ей не туда… Не в дом, освещенный и относительно безопасный. Ей — на улицу, под ливень, под вспышки молний… Что ждет ее там? Что там затаилось, спряталось, притворилось переплетением черных теней — и терпеливо ждет Марину? Что или кто? Не Маришка ли Кузнецова?

А ты выйди. И узнай. И не задавай глупых вопросов.

Никуда она не пошла. Медленно, безвольно начала сползать на пол… Все, хватит. Сейчас она сядет, сядет прямо у двери, закроет глаза… И ничего не будет делать…

А затем она вдруг вскочила на ноги. И через секунду очутилась по другую сторону двери.

Ну не идиотка ли… Полная идиотка.

Чтобы отжать защелку на этой двери, надо было не нажимать на силуминовую ручку-рычаг, как принято у нормальных людей и нормальных дверей, но тянуть вверх. Кирилл объяснил: наверное, у Викентия оказался под рукой лишь замок, предназначенный для двери, открывающейся в другую сторону, налево, — вот и врезал, перевернув… Пустяк.

Этот пустячок чуть не стоил ей слишком дорого… Она бы попросту свихнулась там, в сенях, сидя под якобы запертой дверью…

Свет десятков свечей заливал кухню-столовую, заливал горницу. От него появилось чувство уверенности, безопасности. Может быть, иллюзорное и ложное, — но появилось. На свету ТАКОГО не случается.

И тем не менее она повернула ключ еще на один оборот, и накинула крючок на дверь, ведущую в сени. С сомнением посмотрела на подпружиненную дверцу кошачьего лаза — может, чем-нибудь подпереть, забаррикадировать? Да ни к чему, голове никоим образом не протиснуться в это отверстие, разве что вдруг истончится, вытянется на манер дождевого червяка… А такого быть не может.

Не может? Правда? Так-таки и не бывает? Никогда-никогда не случается? Раз вы, милая девушка, так хорошо знаете, что случается, а что нет, объясните-ка: что произошло пару минут назад? Рядом, за этой вот дверью? В сенях?

Ей очень не хотелось пытаться объяснять кому-либо, хотя бы себе самой, увиденное и почувствованное недавно. Не хотелось…

Марина была материалисткой.

А с точки зрения закоренелого материалиста необъяснимых фактов нет и не бывает. Вообще. По определению. Если факт, невзирая на все потуги, все же объяснить нельзя, — значит, он вовсе не факт. Злостная фальсификация. Или банальный обман зрения.

Конкретный пример: у свиньи, как известно, шеи нет.

Конечно же, ученые-зоологи, специализирующиеся на парнокопытных, услышав такое заявление, тут же уличат заявителя в глубоком невежестве, а то и в злонамеренном искажении фактов, и радостно достанут схему свиньи в разрезе, и начнут тыкать указками в изображения позвонков, ехидно вопрошая: а это что, не шея? А это? А это?

Бог с ними, с кандидатами и докторами свинских наук. Всех в колонну, каждому лопату, — и на свиноферму. Пусть на практике ознакомятся с объектом изучения. Заодно и навоз уберут, поднакопился.