Эльфийский Петербург - Алексис Опсокополос

class="p1">— Вообще-то, это забавно, что ты оказался сыном Седова-Белозерского.

— А что здесь забавного? — удивился я.

— Строил из себя простолюдина, а сам, мало того, что князь, так ещё и сын главного эльфа.

— А я себя и ощущал в Кутузовке как простолюдин. Мои родные от меня отказались, я для них выбраковка.

— Но по твоей бабушке этого не сказать.

— Все, кроме бабушки, отказались. Брата и сестру не считаю, они тогда маленькие были. Но с бабушкой я лишь несколько месяцев назад начал общаться, до этого я даже и не представлял, что она может так хорошо ко мне относиться. Если честно, я думал, что у меня уже никогда не будет семьи.

— Но ты можешь жениться, завести детей, и будет у тебя настоящая семья.

— Это да, но я немного про другое говорил.

— Да я понимаю, просто хотела немного тебя приободрить, — сказала Арина и задала неожиданный вопрос:

— Скажи, а каково это?

— Быть изгнанным из рода? — уточнил я.

— Нет. Быть сыном главного сепаратиста.

— Интересно ты прыгаешь с темы на тему.

— Прости, если тебя это задело, — Арина заметно смутилась. — Можешь не отвечать.

— Не задело. Сейчас отвечу. Если тебя интересует, не чувствую ли я вину за то, что мой отец это всё устроил, то нет, не чувствую: я никак к этому непричастен и повлиять на его решение не мог. Но я чувствую большую ответственность, потому что сейчас у меня есть шанс всё это остановить. Небольшой, но есть. Именно для этого мы с тобой и едем в Барселону. И если тебе ещё что-то интересно, не стесняйся, спрашивай. Нам предстоит изображать супругов, чем больше ты будешь обо мне знать, тем лучше.

— Княгиня Белозерская тебе приходится именно бабушкой? — спросила Зотова, сразу же воспользовавшись моим разрешением.

— Вообще-то, она мне прапрабабушка, но это слишком долго выговаривать.

— А не будет очень некорректным, если… — княжна запнулась, подбирая нужные слова.

— Сто двадцать, — ответил я, угадав, какой вопрос не даёт покая Арине. — Ей сто двадцать лет.

— Удивительно! — воскликнула княжна и эмоционально развела руки.

— Не могу не согласиться. Сам не верю в это до сих пор. И чем больше с ней общаюсь, тем больше не верится.

В Барселону мы прибыли ровно в шесть вечера по местному времени. Выйдя из вагона на перрон, я сразу же почувствовал запах приморского города. В Петербурге был похожий, но не везде: в основном вблизи Невы и Финского залива. А здесь пахнуло даже на вокзале. И ещё в моём родном городе запах моря даже летом был прохладным, северным, а в Барселоне, несмотря на вечернее время, было жарко. Атмосфера южного портового города начиналась уже на железнодорожном вокзале.

Не успели мы оглядеться по сторонам, как к нам подбежал невысокий парнишка в чёрных брюках и белой рубашке с короткими рукавами и с табличкой, на которой были написаны наши фиктивные имена. С чего он решил, что Антоновы именно мы, я не понял — возможно, мы были единственной молодой парой, вышедшей из нашего вагона.

— Сеньор Антонов? — радостно спросил парень с табличкой.

— Он самый, — ответил я по-русски.

— Моё имя — Марис! — с каким-то непонятным акцентом, немного похожим на немецкий, произнёс парень. — Моя работа — привезти вас в отель «Амор».

— Мы не против, — сказал я.

— Мне нужен ваш багаж, — с трудом подбирая слова, заявил Марис и попытался выхватить чемоданы одновременно и у меня, и у Арины.

Чтобы не вызывать подозрений, я отдал парню чемодан, тем более что он был лёгкий. Арина последовала моему примеру. Марис схватил оба чемодана и радостно сообщил:

— Идите ко мне!

Видимо, он имел в виду «за мной», потому что быстро направился к выходу из вокзала. Мы с Ариной пошли за ним. На привокзальной стоянке нас ожидал чёрный автомобиль представительского класса с золотой надписью на дверцах: Hotel Amor. Работник отеля погрузил наши чемоданы в багажник и открыл нам двери. Мы с Зотовой сели на заднее сидение. Марис быстро запрыгнул на водительское, запустил двигатель, и машина тронулась с места.

Отель располагался в пригороде Барселоны, ехали до него минут сорок. Но поездка меня не утомила — наоборот, было интересно. Я с любопытством смотрел в окно — Барселона разительно отличалась от Новгорода, Москвы и Санкт-Петербурга. А больше я никаких крупных городов и не видел — Череповец и Белосток можно было не считать.

Дроздов нас встретил у входа в «Амор». В дорогом костюме и туфлях из крокодиловой кожи он выглядел не как переводчик, а как хозяин этого отеля. Бывший адвокат моего деда довольно сильно изменился: сбросил лишний вес, нарастил шевелюру, заметно посвежел. Внешне он помолодел минимум лет на десять.

Впрочем, изменения во внешности Дроздова меня не удивили: в отеле с беспрецедентным уровнем безопасности он явно меньше нервничал, чем когда раздавал интервью в мятежном Петербурге. Да и времени у него было достаточно, чтобы поправить здоровье. Казалось, будто передо мной стоит совершенно другой эльф, но в том, что это был именно тот, за кем мы приехали, я не сомневался.

При этом я совершенно не переживал, что Дроздов может узнать меня. Я изменился за два с половиной года намного сильнее, чем он, да и вряд ли он помнил меня шестнадцатилетнего. К тому же адвокат и подумать не мог, что Семён Антонов — внук Константина Романовича Седова-Белозерского.

— Господа Антоновы! Семён Петрович! Евдокия Егоровна! — радостно произнёс бывший защитник моего деда. — Разрешите поприветствовать вас в отеле «Амор» — идеальном месте для отдыха влюблённых пар!

Если и существовали у меня какие-то зачатки сомнения по поводу личности стоявшего передо мной эльфа, то, как только Дроздов открыл рот, они развеялись. Уж голос этот я точно не мог спутать ни с каким другим — достаточно отсмотрел записей с интервью и выступлениями адвоката.

— Здравствуйте! — ответили мы с Ариной хором.

— Меня зовут Борис Владимирович Сорокин! — представился Клим Георгиевич Дроздов. — И я лучше всех в этом отеле говорю по-русски.

— Очень приятно! — ответили мы с Ариной и снова хором, выглядело это так, будто мы действительно влюблённая пара и чувствуем друг друга настолько хорошо, что даже говорим синхронно.

«Значит, ты теперь у нас Сорокин», — подумал я, пожимая руку адвокату, в том, что его теперь звали по-другому, не было ничего удивительного, но меня позабавило, что новую фамилию он тоже взял «птичью».

— А поскольку я говорю по-русски, мне выпала честь встретить вас и рассказать, как тут у нас всё устроено, — продолжил Дроздов-Сорокин. — Но для начала разрешите проводить вас на ужин. А уже