Они будут жить с нами - Амелия Борн

вошла в квартиру. Тут же в нос ударил запах жуткого перегара, но мне стало не до него, когда увидела мужа, лежащего навзничь. Лоб его был разбит, кровь, которая выступила на весьма внушительной ране, уже засохла.

— Что случилось? — ужаснулась я, включая свет.

— Плохооо мнееее…

Я метнулась вглубь квартиры. Осмотрела все комнаты и кухню с ванной. Больше никого в жилище не было. Зато бутылок, в основном пустых, всюду валялось с избытком.

Вернувшись к мужу, я присела перед ним на корточках. Набрала номер скорой и, быстро продиктовав им адрес и описав состояние Николая, о котором могла судить лишь поверхностно, вытащила с полки шарф и подложила его под голову мужа.

Тот был бледен, на лбу, не перепачканном в крови, — бисеринки пота, а глаза то и дело закатывались, как будто Коля мог в любой момент отключиться.

— Что произошло? Врачи уже едут, — попыталась я вновь добиться от мужа ответа.

Он помотал головой и тяжело сглотнул.

— Выпил… стало плох… хо… Пошел звать на помощь. — Он снова застонал и стал скрести пол рукой. — Упал…

Я машинально осмотрела углы шкафчика с полками, о который Коля, очевидно, и ударился. На одном из них виднелись следы соприкосновения лба мужа с деревянной поверхностью.

— Сейчас тебе помогут, — заверила я его и, распрямившись, пошла искать документы Николая.

Все бумаги свекровь обычно держала запертыми в баре. Сейчас тот был открыт, в нем нашлись еще две бутылки спиртного, причем самого дешевого. Отставив их в сторону, я вытащила все, что нашлось на полках и стала просматривать. Полис, паспорт, водительское удостоверение… Документы, которые нужно собрать на наследство. В них при беглом просмотре оказалось и имя Никиты. И еще много всякой ненужной мишуры вроде нотных тетрадей и фотографий отца Николая.

Сунув в сумку бумаги, которые, видимо, выдал мужу нотариус, я вернулась обратно в прихожую. Коля то ли уснул, то ли провалился в забытье. Дышал быстро и поверхностно, под крепко смеженными веками двигались глазные яблоки.

Я стояла и смотрела на мужа, а внутри не было ничего. Ни жалости, ни сочувствия, ни сожаления, что все в нашей совместной жизни закончилось именно так. Лишь только ощущение кары, которую Коля сам и обрушил на свою голову.

Через десять минут прибыл Олег, а сразу следом за ним — врачи скорой. Я отвечала на их вопросы размыто, говорила только то, о чем знала. Что пришла, обнаружила Николая лежащим в прихожей. Что он наверняка много выпил, потому и упал. И когда говорила это и чувствовала на себе пристальный взгляд Ларина, меня окутал страх — лишь бы только врачи не решили, что я пыталась отправить мужа к праотцам.

— Николай Федорович, — обратилась к Коле врач, когда им удалось привести его в чувство. — Что у вас случилось? Вы упали и ударились?

Ларин, стоящий чуть поодаль, напрягся.

— Да… мне стало плохо, я очень много выпил. Пошел искать помощи и упал, — прохрипел муж, пока ему делали экг.

Я выдохнула с облегчением. А ещё внутри зародилось чувство, что и это происшествие способно сыграть на моей стороне.

— Ну, здесь инфаркт, — констатировала врач, быстро просмотрев экг. — Сейчас в больницу поедем, там вас подлечим.

Она говорила ему что-то еще, пока я стояла соляным столпом. Будь рядом с ним Кира, именно она и стала бы возиться с тем, чтобы, скажем, собрать Коле с собой необходимое. Да и вообще именно она должна была погрузиться в эти проблемы, а вовсе не я.

— Анастасия Павловна, вы с мужем поедете? — обратилась ко мне врач, когда я уже начала подумывать о том, что мне стоит как можно скорее покинуть эту квартиру.

— Анастасия Павловна почти в разводе, — отрезал Ларин, подходя ко мне.

Каталка, на которую погрузили Колю, уже стояла в общем коридоре, куда ее выкатили сотрудники скорой помощи.

— Так что конечно она никуда не поедет.

Олег взял меня под локоть, словно опасался, что я в любой момент могу сбежать и отправиться, будто жена декабриста, следом за мужем.

— Да, — кивнула в ответ. — Я оказалась здесь случайно. И мы с Николаем в разводе.

Врач кивнула.

— Давайте я запишу ваш номер. Отдам в приемном покое, с вами свяжутся, если пациент попадет, например, в реанимацию.

Мы с Лариными переглянулись и он кивнул. Когда все бюрократические нюансы были улажены, бригада скорой, забрав Николая, уехала. Я же поежилась от того, что по позвоночнику пробежал мороз.

— Ну и что будем делать? — спросил Олег, прислонившись бедром к столешнице и сложив руки на груди. — Самым верным будет поехать к девочкам, вызвать полицию и пусть они с этим разбираются.

Я тут же замотала головой. Не хотела бы я никому такой судьбы, какая ждет Вику и Машу, которые теперь уж точно остались без надежды на помощь.

— Я хочу поехать к Кире… Девочки ведь знают, где живет этот самый Степан, — проговорила, когда в голове стал обрастать подробностями простой план.

Я отправлюсь к Кире, расскажу все про ее дочек и Колю и поставлю условие — она или возвращается к девочкам, или забирает их в деревню. В противном случае… у меня не останется выхода. Я буду вынуждена вызвать органы опеки.

Олег в ответ лишь поджал губы и покачал головой.

— Они этого всего не заслуживают. Твоего внимания, имею в виду, — сказал он.

— Знаю… — тут же откликнулась я. — Но там ведь дети. Они ни в чем не виноваты.

— Но это не твоя проблема, Настя!

Я кивнула. Он был прав. Но и поступить иначе я попросту не могла.

— Обещаю, если я не найду Киру, то вернусь, вызову полицию и пусть они решают все вопросы, связанные с девочками, — сказала просяще.

Ларин вздохнул и, вскинув бровь, уточнил:

— Что значит, если ты не найдешь? Думаешь, что отпущу тебя туда одну?

Наши взгляды встретились. В том, как смотрел на меня Ларин, я видела тепло и участие, которые отзывались внутри меня чем-то щемящим. Но я тут же одернула себя — Олегу я нужна только чтобы уязвить свою бывшую жену, ничего кроме.

— Спасибо тебе большое снова, — отведя глаза, поблагодарила Ларина.

Он кивнул и молча направился к выходу из квартиры. Когда я уже собиралась, было, переступить порог и, заперев дверь, последовать за Олегом, обернулся и попросил:

— Скинь мне то видео, что сняла с Викой и Машей в главных ролях. Обещаю, я не сделаю ничего, что им навредит, — вскинув руки, пообещал он, — но хочу показать это Любавину. Пусть подумает, что и как можно предпринять уже сейчас.

Вновь