Простушка. Лгу не могу - Коди Кеплингер

– Эми…

Она швырнула телефон на кровать и отвернулась:

– Мне надо собрать вещи.

– Эми, я…

– Уходи, Сонни. – Она не смотрела на меня. – Просто… убирайся из моей комнаты.

Она впервые прогоняла меня. Раньше это был мой выбор: я уходила, чтобы дать ей возможность побыть одной. Но на этот раз…

На этот раз она требовала, чтобы я ушла.

И имела на это полное право.

Потому что на этот раз я облажалась по-крупному.

Дорога от Гамильтона до коттеджа в Теннесси занимала почти семь часов.

И это были самые мучительные семь часов в моей жизни.

Хотя это чувство по той или иной причине разделяли все, кто был в машине.

Для начала Уэсли настоял, чтобы мы ехали на «Порше».

– Но нас четверо, – возразила Бьянка, когда утром мы стояли во дворе дома Рашей, готовые тронуться в путь.

Эми не сказала мне ни слова со вчерашнего вечера, с тех пор как выгнала меня из своей комнаты.

– Там как раз четыре места, – сказал Уэсли.

– Ты всерьез считаешь, что сзади можно сидеть? – не сдавалась Бьянка. – Однажды я уже ездила сзади и вынуждена с тобой не согласиться.

– Но мы не можем взять твою машину, – сказал он, закидывая ее дорожную сумку в багажник. Хотя можно ли назвать багажником то, что находится в передней части автомобиля? Меня это привело в замешательство, но я решила, что сейчас не время задавать вопросы. – Ты до сих пор не отремонтировала печку. И да, я знаю, что машину Сонни уже забрали из мастерской, но ты уверена, что на ней мы дотянем до границы штата?

Он взял мой чемоданчик и тоже запихнул его в крохотный багажник. Я сомневалась, что в нем поместятся все наши вещи.

– А машина Эми? – спросила Бьянка.

Уэсли положил в багажник последнюю сумку и, как мне показалось, с большим усилием закрыл его.

– Слишком поздно, – сказал он. – Мы уже погрузились.

Бьянка застонала:

– Ты такой осел!

– Осел на крутой тачке.

– Крутой и непрактичной тачке.

– А ездить три года на машине со сломанным обогревателем – это практично?

– Да я почти не бываю дома, чтобы на ней ездить!

Я взглянула на Эми, которая довольно демонстративно не смотрела в мою сторону.

Нас с Бьянкой, как самых миниатюрных, усадили назад, на так называемое сиденье. Уже через десять минут у меня затекли ноги, а путь предстоял неблизкий.

В такой компактной машине невозможно было скрыть напряженность между лучшими подругами, которые играют в молчанку. Особенно когда двое других пассажиров постоянно подтрунивают друг над другом.

– О боже, Уэсли, – заныла Бьянка. – Мы же не будем слушать это дерьмо до самого Теннесси?

– Билли Джоэл – дерьмо? Ну, спасибо!

– Мне нравится Билли Джоэл, но не семь часов Билли Джоэла. – Бьянка повернулась ко мне: – Вот уже несколько месяцев он одержим «New York State of Mind»[40]. Я больше не могу. Сонни, Эми, поддержите меня.

Но Эми лишь пожала плечами, а я решила, что не стоит сейчас спорить с Бьянкой или Уэсли, пусть даже и в шутку. Внутренний голос подсказывал, что лучше пока держать рот на замке. По крайней мере, в присутствии Эми. Я наивно полагала, что, если буду помалкивать достаточно долго, она постепенно отойдет от вчерашнего. Мне не хотелось подливать масла в огонь неосторожными словами, которые могло бы ее взбесить.

– Молчание? – удивился Уэсли. – Вы серьезно? Вы что, обе воды в рот набрали?

– Серьезно, – сказала Бьянка. – Девчонки, вы в порядке?

– Я в порядке, – ответила Эми. Но жесткость ее тона говорила об обратном.

– Я тоже, – пробормотала я.

– Ладно… – протянул Уэсли.

Я заметила, как они с Бьянкой переглянулись в зеркале заднего вида.

Эта пытка продолжалась целую вечность. И как назло, Бьянка с Уэсли никак не могли угомониться:

– Нет, это не наш съезд, Бьянка. Я точно знаю.

– Что-что? Кто из нас бывал там раньше?

– А кто хуже всех ориентируется на местности?

– Определенно не я.

– Ты заблудилась в центре Манхэттена. В этом году. А как долго ты живешь в Нью-Йорке?

– Это с каждым может случиться.

– Улицы пронумерованы, – заметил Уэсли. – Это же как сетка!

– Я бы доверяла тебе больше, если бы ты пользовался навигатором в телефоне.

– Не могу. Меня раздражает его голос.

– А меня – твой, – фыркнула Бьянка.

– Вау! Я тоже тебя люблю.

Она рассмеялась:

– Ладно, давай спросим у остальных пассажиров. Милые дамы, кому вы больше доверяете как проводнику? Тому, кто бывал там раньше…

– И тому, кто может потеряться в общежитии, где живет.

– Заткнись! Это неправда! – Бьянка откашлялась. – Повторяю вопрос: вы доверяете тому, кто бывал там раньше, или самоуверенному придурку, который даже не пользуется навигатором?

Но в ответ «милые дамы» лишь пожали плечами.

Они предприняли еще несколько попыток, прежде чем окончательно сдались, так и не вытянув из нас ни слова.

Они поболтали еще немного, пока их энтузиазм не растворился в пучине неприязни и неловкости, заполнившей салон «Порше».

Колени нестерпимо болели, но я старалась не двигаться, чтобы ненароком не задеть спинку сиденья Эми. Я знала, что это глупо. Вряд ли моя возня заставила бы ее ненавидеть меня еще больше, но страх уже проник внутрь и сковал мою грудь невидимыми цепями.

Широкие гладкие автострады постепенно сменились узким извилистым серпантином, опоясывающим голубоватые холмы. И, если отбросить в сторону мои тревоги и игнорировать ноющие колени, от красоты пейзажа захватывало дух.

Наконец после череды головокружительных поворотов Уэсли свернул на гравийную дорогу, петляющую среди высоких деревьев, и остановился перед небольшим, но ухоженным домиком. На террасе в углу висели качели, на крыше лежала снежная шапка. Все вокруг выглядело как на рождественской открытке.

– Ну, слава богу, – пробормотала Бьянка, когда Уэсли выключил зажигание.

Плюс один, подумала я.

Мы вылезли из машины и забрали свои вещи из багажника. Бьянка нашла под ковриком ключ от дома и открыла дверь.

Обстановка была довольно простой, но уютной. Допотопный телевизор, камин и коридор, ведущий к спальням.