Черным по черному - Тим Пауэрс

– Да ну? Пожалуй, зря потраченное время. Старик протянул руку и взял с соседнего стола другую свечку.

– Не совсем. Он рассказал, что ты прямо-таки громила, а не вышибала, – раздуваешь начавшиеся драки или сам их затеваешь. Даффи рассудительно кивнул:

– При желании можно и так представить дело.

– Разумеется. Как бы там ни было, как твой наниматель хочу сделать тебе предложение. Я удвою твое жалованье и переведу с места вышибалы.

– На какое место? Аврелиан развел руками.

– Ну, скажем, телохранителя.

– Чьего тела? Твоего?

Он наблюдал, как волшебник извлек из-под мантии коробочку, открыл ее, достал огниво и трут.

– О своем я сам смогу позаботиться. Короля. Даффи расхохотался.

– Ну конечно. И как только Карл до сих пор умудрялся без меня… О, понял. Ты говоришь о своем короле. – Аврелиан кивнул, не спуская глаз с ирландца. – Том самом, что живет в окрестностях Вены, – продолжал Даффи, – и стоит выше Карла, хотя никто о нем и не слышал.

– О нем слышали многие, – поправил Аврелиан, высекая на трут искры, – но единицы знают, что он действительно существует.

– Отлично, и как его зовут?

– Собственно, имени у него нет. Он известен как Король-Рыбак.

Трут занялся, и волшебник поднес горящую соломинку к фитилю новой свечи. Через мгновение тот ярко горел. Даффи вдруг пронзило ощущение того, что разговор их когда-то уже был – возможно, во сне. Это ощущение озадачило и напугало его.

– И он, стало быть, в опасности? – Голос ирландца был хриплым.

– Еще неявной. В ближайшие дни предстоит выбрать время и доставить его под защиту городских стен. Видишь ли, он ненавидит заточение в лабиринте ворот, улиц и каменных строений, тем более, когда хворает, и предпочел бы оставаться в лесах до последнего дня. Пока ему ничего не угрожает – над хижиной кружат вызванные из колодца стражи, а Сулейман в добрых трех месяцах пути. Однако выходки Антоку начинают меня тревожить – и мы не можем рисковать. В течение недели он должен быть здесь.

«Живущий в лесах больной отшельник, – подумал Даффи. – О котором я не слыхал прежде, но он более великий король, чем сам император Карл Пятый. Каково? Ну, разумеется! Ха! Еще один немощный старый безумец, вроде тех британских лавочников, что вообразили себя друидами и ежегодно пляшут у камней Стоунхенджа в день летнего солнцестояния».

Он вздохнул.

– Да, за двойное жалованье я буду присматривать за твоим старым королем, только чтобы эти… как их? «Стражи из колодца»… держались от меня подальше.

– Они на твоей стороне.

– Все равно, я хотел бы избежать встречи с ними. И что значит – Сулейман в трех месяцах пути? Он будет подальше.

– Ненамного. Его передовые силы выступили из Константинополя сегодня. Сам он отстанет не более чем на месяц.

– Сегодня? А ты уже знаешь? Аврелиан вымученно улыбнулся.

– Это все еще тебя удивляет?

Дверь на улицу с грохотом отворилась, и в сиянии отступающего дня вырисовалась горбатая фигура Блуто.

– Проклятие! – воскликнул швейцарский бомбардир. – Я-то думал, что буду первым. Мог бы догадаться, что вы двое окажетесь здесь раньше всех прочих.

Аврелиан отодвинул скамью и поднялся на ноги.

– Я просто болтал с Брайаном. Вообще говоря, я не большой любитель пива – моя доля темного в полном вашем распоряжении. – Он поклонился и тихо вышел из комнаты.

Блуто прошел к столу Даффи и придвинул скамью, оставленную Аврелианом.

– Кстати, о пиве… Даффи ухмыльнулся:

– Да. Анна или Пиф как раз на кухне. Отчего бы тебе не попросить их поставить нам последний поднос монастырского, а?

– Неплохая мысль. Боже правый, что с твоим лицом?

– Мышь во сне напала. Двигай за пивом.

Блуто повиновался, и следующие двадцать минут они прихлебывали холодное пиво и обсуждали возможные наступательные порядки турок, слабые места городских укреплений и всяческие оборонительные меры.

– Карл просто обязан прислать подкрепление, – с беспокойством заметил Блуто. – Как и папа Климент. Неужели они не видят опасности? Понятно, оборона Белграда и Мохаса стоила недешево. Они были ступеньками к Священной Римской империи. Но Вена, черт ее возьми, входная дверь! Если она достанется туркам, следующий рубеж – пролив Ла-Манш.

Даффи пожал плечами.

– Что тут скажешь? Ты прав. – Он вылил остатки пива в кружку Блуто.

Шраб и еще двое мальчишек из прислуги вошли с лестницами и принялись развешивать защитные решетки перед настенными светильниками. Горбун наблюдал за ними.

– Что, сегодня вечером ожидается серьезная гульба?

– По всей видимости, – согласился Даффи. – Раньше, когда здесь был монастырь, бочки выкатывали на улицу и гуляли там. Подчас буйству не было предела. Пасха, темное пиво, приход весны для всех объединены в одно, и они вправду могли очертя голову кинуться в веселье после долгой зимы. Блуто допил пиво и встал.

– Так, Дафф, теперь, должно быть, половина пятого. Когда мне снова подойти, чтобы занять место в числе первых?

– Не знаю. Думаю, ближе к ужину. – Даффи тоже встал на ноги и потянулся как кот. – Пожалуй, спущусь и спрошу Гамбринуса. Увидимся. – Не спеша он прошел к лестнице в подвал, втайне надеясь, что еще раз сможет отведать весеннего пива. Пока Даффи спускался, он расслышал в темноте внизу какое-то движение.

– Гамбринус! – позвал он, но ответа не последовало. Помня о найденной на двери пивоварни петарде, он сомкнул пальцы на рукоятке кинжала и оставшиеся ступеньки спускался как можно тише. Ступив на влажный каменный пол, он с опаской оглядел полутемный подвал – никого не было.

«Видно, вдобавок к видениям залитого лунным светом озера у меня начались слуховые галлюцинации, – горько подумал он. – Но стоп! Это кто?»

Из тени за кирпичным очагом выдвинулась высокая фигура и сейчас направлялась к двери на противоположной стене рядом с находящимися на возвышении медными трубами; быстро открыв дверь, фигура пропала в темноте. Ирландец разглядел незнакомца лишь мельком, заметив рыжие или светлые волосы и свободную накидку, прихваченную у горла металлической застежкой. Даффи выхватил кинжал и кинулся к двери.

– А ну выходи! – рявкнул он.

Из темноты за дверью не донеслось ни звука, только сильнее потянуло запахом солода. Даффи отступил к очагу, щипцами вытащил тлеющий уголек и поднес его к фитилю лампы Гамбринуса. Получив источник света, он вернулся к двери и осторожно заглянул в каменный чулан. Он никого не увидел и, решив, что незнакомец прячется за дверью, прыгнул внутрь с оглушительным воплем, размахивая лампой. Комната была пуста.

– Все, с меня хватит, – проворчал ирландец.