Лучи смерти - Николай Свечин

– Алексей Николаевич, вы ведь увидитесь по итогам вашего дознания с министром? – спросил он.

– Непременно.

– Не могли бы вы повлиять на него в одном вопросе?

Сыщик сразу расхотел есть.

– Аркадий Михайлович, я коллежский советник, а он действительный тайный. Между нами пропасть, вы же понимаете? Он не станет меня слушать. Ну, по крайней мере по тем вопросам, которые он мне не поручал.

– Все понимаю, но ведь смотря как заговорить! Ежели по-умному, то можно кое-чего добиться.

– Чего вы хотите? Обещать не буду, но расскажите суть.

– Суть в том, уважаемый Алексей Николаевич, что Ратаев совершенно не на месте. Он рядом с Рачковским ноль. Тяжело работать с таким начальником. Для дела плохо!

– Ну и как я, по-вашему, скажу об этом его высокопревосходительству? Он в ответ: Лыков, а твое какое дело? Только напорчу.

– А вы ловко вставьте в контекст. Мол, Гартинг помог с поиском Разуваева, он-то на месте, но так жаловался на новое руководство, такие вещи рассказывал… Вот и заложим мысль в голову министра. Два-три таких эпизода – глядишь, Петр Иванович и вернется.

Ужин завершился угрюмым молчанием сторон. Когда питерцы остались одни, Олтаржевский спросил:

– Что это было? Кто такой Петр Иванович?

Лыков вздохнул:

– Э-хе-хе… Вообще-то я вам этого говорить не должен. Но мы же ведем одно дело, так и быть. Здесь интрига, очередная. Увы, их столько в нашем ведомстве. Не знаю, как обстоит у вас, у военных. В общей полиции еще более-менее, а в тайной хуже всего.

– А именно?

– Гартинг просил меня за своего бывшего начальника Рачковского. Плеве уволил его от должности заведывающего Заграничной агентурой, хотя как раз Петр Иванович ее и создал.

– За какие вины выгнали заслуженного человека?

– А он написал императрице-матери, что ее сын связался с французским шарлатаном. Слышали про такого Филиппа? Магнетизер и медиум.

Поручик смутился:

– Сын – это нынешний государь?

– Ну а кто же еще? Так вот, царь узнал про письмо, разгневался, и Рачковскому пришел конец.

– Хм. Про этого Филиппа столько гадостей рассказывают… Неужто правда, Алексей Николаевич?

– Увы. И Рачковский оказывал услугу трону, когда пытался это остановить.

– Но как же так? Государь, и вдруг под влиянием шарлатана!

– Вопрос не ко мне, Мариан Ольгердович. Наше с вами дело – служить Отечеству. А остальное – чур меня!

– Кто такой Ратаев?

– Нынешний шеф Заграничной агентуры.

– Вы будете что-то говорить министру? По вашему лицу видно, что просьба господина Гартинга крайне вам не понравилась.

– Не знаю, – честно ответил сыщик. – С одной стороны, неохота ввязываться в интриги. С другой – Рачковский сейчас не у дел. Живет в Варшаве, пишет письма, пытается вернуться. А революция все ближе! Не время разбрасываться столь опытными людьми. Плеве, выгнав его, исполнил августейшую волю. Но в его власти и убедить государя вернуть Петра Ивановича в секретную полицию. А то спохватимся, когда поздно будет…

Наконец наступило время второй встречи. Дознаватели приехали в отель, начали было подниматься на второй этаж, но к ним подскочил наружник Вольтца. И залопотал что-то по-немецки; вид у него был сконфуженный.

– Что? – опешил поляк.

Филер сказал еще несколько фраз. Поручик повернулся к начальству и доложил:

– Разуваев исчез.

– Как? Когда?

– Сегодня ночью он тайно покинул гостиницу через запасной выход. Наблюдение упустило этот момент.

– Черт возьми! – рявкнул коллежский советник. – Головотяпство! Необходимо срочно начать поиски беглеца, пусть Гартинг приложит все силы.

– Филер сообщил еще одну деталь, – продолжил Олтаржевский. – Вчера вечером к Разуваеву явился мужчина. Они провели вместе полчаса, и гость ушел. А ночью русский сбежал.

– Сообщник? Как он выглядел?

– То-то и оно, Алексей Николаевич. Хотя мужчина был в партикулярном, но филер его узнал. Видел раньше.

– Где?

– В отделе III-B германского генерального штаба. В разведочном отделе.

Лыков осекся, начал рассматривать что-то у себя под ногами, потом поднял глаза на собеседника.

– Они нас провели, Мариан Ольгердович. Спрятали свидетеля. Теперь мы его никогда не найдем. А я уж поверил, что все получится…

– Что же нам делать?

– Возвращаться домой.

Опять глянул под ноги и добавил:

– Мы с вами выявили немецкого агента. Выявили – и потеряли его. Теперь только домой.

В Петербурге Лыкову докладывать о своей неудаче было некому. Плеве уехал в Саровскую пустынь, его обязанности исправлял Дурново. Ближайший начальник, директор Департамента полиции Лопухин, тоже отбыл, но в Италию. Задание ему дали щекотливое. В конце лета государь собирался в Кобург, где была намечена встреча с кайзером. Затем визит в Вену, там тоже давно ждут. И по правилам вежливости надо завершить европейский вояж посещением Италии. Тут и возникала загвоздка. Король Виктор Эммануил звал царя в гости уже не один год. Король-то звал, а вот итальянская пресса в открытую писала, что русскому монарху в Риме устроят обструкцию. За то, что деспот и вообще… Николай Александрович был в замешательстве: ехать или нет? Явишься в гости, а там тебя забросают помидорами. И хорошо, если ими, а вдруг бомбами? Потому Лопухина послали в разведку.

Что ж, без начальства всегда лучше, чем с ним. Коллежский советник отпустил Олтаржевского. Поездка сблизила их. Поручик нравился сыщику все больше: умный, порядочный, склонен к аналитике. Знание пяти языков и хорошее образование тоже в плюс. Виктор подобрал для разведки подходящего человека. Правда, Мариану Ольгердовичу пока не хватало опыта. И доли здорового цинизма, поскольку шпионство не терпит чистоплюйства. Под руководством Таубе цинизма набраться трудно, генерал сам ему до сих пор не научился. Поэтому участие поручика в полицейском дознании было полезно вдвойне. Пусть понюхает пороху…

Отдохнув с дороги, коллежский советник отправился в ПОО. Сазонов снова принял его вдвоем с Зубатовым. Видимо, подполковник боялся встречаться с сыщиком без няньки.

Гость честно рассказал хозяевам о своей неудаче в Берлине. Теперь ясно, что Разуваев работал на немцев и сообщал им все подробности об оружии Филиппова. Возможно, он и есть убийца. Немцы – мастера разных штучек, могли отравить ученого по-хитрому, ни один врач не подкопается. Вот только как ассистент выкрал бумаги учителя? Ведь, по словам дворника, ночью его в доме не было.