Королевство грез - Джудит Макнот

Она нерешительно вложила ледяную руку в его горячую ладонь иувидела, как на запястье смыкаются длинные загорелые пальцы, ощущая странноевоодушевление от жаркого пожатия и неотразимого взгляда.

И когда он обхватил ее, привлек к крепкому мускулистомутелу, когда, приоткрыв рот, коснулся ее губ, совесть разом умолкла. Этотпоцелуй не походил на прежние, ибо на сей раз он знал, чем все кончится; этобыл поцелуй необычайно пылкий, дикий, жадный. Руки его скользили уверенно,безостановочно по спине, по грудям, плотно прижимая девушку к напрягшимсячреслам, и Дженнифер стала медленно погружаться в головокружительную безднучувств и пробуждающейся страсти, С беспомощным стоном она сдалась, обвиларуками его шею, повисла, жаждая опоры.

Она смутно чувствовала, как спадает ее платье, как еголадони гладят вздымающуюся грудь и желание растет с каждым ненасытным поцелуем.Руки стальными обручами стиснули ее, подняли, опрокинули, отнесли на постель изаботливо уложили на прохладные простыни. Ощущение тепла и безопасности,исходившее от его тела, внезапно исчезло.

Мало-помалу выходя из сонного оцепенения, в котором онанамеренно искала убежища от реальности происходящего, Дженни вздрогнула отдуновения холодного воздуха и невольно открыла глаза. Он замер у кровати,раздеваясь, и ее охватила дрожь восторга и тревоги. В отблесках пламени каминакожа его отливала бронзой, налитые мышцы рук и торса перекатывались, вздымаясьи опадая, пока пальцы трудились над поясом рейтуз. Она осознала, как онпрекрасен, великолепен. Едва переводя дыхание от страха и восхищения, она поспешноотвернулась в сторону, вцепилась в край простыни, пытаясь немного прикрыться,пока он скидывал последние одежды.

Кровать прогнулась под его тяжестью, она ждала, крепкозажмурившись, желая, чтобы он поскорее овладел ею, пока она окончательно невернулась в ужасную холодную действительность.

Но Ройс вовсе не собирался спешить. Прильнув сбоку, онщекотнул легким поцелуем мочку уха и осторожно, но настойчиво, потянулпростыню. У него захватило дух от вида ее царственной наготы. Румянец стыдазаливал атласную кожу от кончиков волос до пят, покуда он любовался законченнымсовершенством грудей, увенчанных розовыми сосками, тонкой талией, изящноочерченными бедрами, длинными стройными ногами.

— Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, какпрекрасна, — хрипло шепнул он, медленно переводя взгляд на прелестный лик,проступающий за завесою роскошных золотисто рыжих волос, рассыпанных поподушкам, — или о том, как я жажду тебя?

Дженни все отворачивалась, крепко зажмурив глаза, и онтихонько ухватил ее за подбородок, поворачивая к себе. Мягким бархатнымголосом, полным вожделения, с оттенком томной улыбки он прошептал:

— Открой глаза, крошка.

Она неуверенно повиновалась и посмотрела в манящиесеребряные глаза, чарующие ее взор.

— Не бойся, — тихо велел он, ласково играя соском. Глубокийтембр хрипловатого голоса вместе с мучительной негой прикосновения опытныхпальцев уже начинали оказывать на Дженни колдовское воздействие, а он добавил:

— Ты же меня никогда не боялась. И теперь не должна.

Ладонь легонько поползла вверх, дотронулась до плеча,красиво очерченный рот стал неуклонно приближаться.

— Поцелуй меня, Дженни, — с трудом приказал он. И Дженнипослушалась. Обхватив его руками за шею, подставила раскрытый рот, скользнуласвоими губами, целуя столь же сладострастно, как и он. Ройс с радостным стономпоцеловал ее еще крепче, перевернул, привел ее в трепет от соприкосновения сосвоей алчущей плотью. Зацелованная до полусмерти, Дженни легонько пробежаласьпальцами по вздувшимся на плечах и груди мускулам, погладила шею, а затемвцепилась в жесткие курчавые волосы на затылке.

Наконец Ройс оторвал губы, дыхание его стало прерывистым ибыстрым, а Дженни подумала, что вот-вот растает от прилива нежности и желания,усиливающегося с каждой минутой. Глядя в страстные глаза, она подняла дрожащиеруки, дотронулась до его лица так же, как он дотрагивался до нее, провелакончиками пальцев по щекам и по складкам у рта, по мягким губам, а внутриразливалось некое сладостное чувство, которое яростно, приведя ее в содрогание,полыхнуло неистовым бушующим цветом. Грудь ее разрывалась от муки, пока онаощупывала твердые скулы, поморщившись от прикосновения к красноватойзатягивающейся ране, которую сама и нанесла. Преисполненная вины, заглянула вглаза и страдальчески прошептала:

— Прости…

Ройс смотрел в пьянящие синие глаза, и безумная жаждаусиливалась стократ от ее прикосновений и шепота, а он все сдерживался,заколдованный невероятной прелестью ощущений, когда она водила кончикамипальцев по его груди, разглядывая испещряющие ее длинные шрамы. Он смотрел нанее, инстинктивно уверенный, что она в отличие от прочих женщин, с которыми онспал, не содрогнется от отвращения при виде следов от ран, или, хуже того, отнизменного возбуждения при виде наглядных свидетельств опасности, среди которойон живет и которую олицетворяет.

Он ждал иного от своенравного ангела, лежащего в егообъятиях, но не был готов ни к тому, что произошло, ни к своей бурной реакциина происшедшее. Ее пальчики дотянулись до шрамов, медленно ощупали один, самыйблизкий к сердцу — мышцы непроизвольно сократились, сдерживая желание овладеть еюнемедля. Наконец она подняла глаза, блестящие от непролитых слез, и с бурным,мучительным вздохом прошептала:

— Господи Боже, сколько боли они тебе причинили… Прежде чемон успел сообразить, что она собирается сделать, Дженнифер, опустив голову,принялась нежно трогать губами каждую рану, словно пытаясь ее исцелить,сомкнула руки в крепком объятии, словно пытаясь его защитить, и Ройс потерялрассудок.

Запустив пальцы в густые шелковистые волосы, он опрокинул еена спину.

— Дженни… — хрипло стонал он, целуя глаза, щеки, лоб, губы.— Дженни… — шептал он снова и снова. И звук собственного имени, произнесенногонизким охрипшим голосом, возбуждал Дженни столь же сильно, как то, что онпринялся делать. Губы его тянулись к ее грудям, дразнили тугие соски, плотносмыкаясь на каждом по очереди, и она задохнулась, выгнула спину и прижала ксебе его голову. Руки его заскользили к талии, ниже, ниже…

Она инстинктивно сжала ноги, у него вырвался сдавленныйсмех, и губы вернулись к ее губам, опаляя страстью.

— Не надо, милая, — жарко шепнул он, осторожно касаясьпальцами курчавого треугольничка внизу живота. — Это не больно.

Озноб восторга и ужаса сотряс тело Дженни, и онаоткликнулась на призыв, который услышала в его голосе. Сознательным усилием онарасслабилась, и опытные пальцы в тот же миг пробрались глубоко внутрь вовлажное тепло, искусно и нежно готовя к дальнейшему страстному соитию.