Друзья. Больше, чем просто сериал - Келси Миллер

А Моника – самая традиционная невеста. Она хочет платье принцессы и что-то в голубых тонах. Несмотря на то что они с Чендлером живут вместе, она даже хочет воздержаться от секса до свадьбы. Она из старой школы. Вот почему немного странно, что Моника и Чендлер проводят целый эпизод в поисках священника, а не раввина.

Ранее в «Друзьях» была четкая установка, что Моника и Росс Геллер – евреи. Их предыстория иногда всплывает – Росс покупает Монике подарок на Хануку, а Моника однажды упоминает свою бат-мицву, но ее обходят стороной, уделяя этой теме не много внимания. Моника по полной программе отмечает Рождество, она покупает елку, и это вполне приемлемо для евреев, особенно в Америке, где этот праздник так хорошо продается и носит светский характер. Но тот факт, что у нее в гостиной есть Библия (которая появляется в шутку в четвертом сезоне), похож на «охоту за священником». Это странно. Если бы серия называлась «Эпизод, где Моника обращается в христианство», тогда все это имело бы больше смысла. Вместо этого шоу в 90 % случаев просто игнорировало ее иудаизм, и предполагалось, что аудитория тоже не будет обращать на него внимания.

В это время в обществе царило убеждение, что американский ситком должен быть о белых гетеросексуальных героях-христианах. Были и исключения, такие как «Сайнфелд» и… «Сайнфелд»[85]. Но он был исключением из многих правил – он преуспел, открыто отклоняясь от них. Это было очень специфично – бросать вызов аудитории, которая могла не понять шутку. «Друзья» лезли из кожи вон, чтобы убедиться, что зрителям все понравилось. Над обоими шоу работали люди с еврейскими корнями, но и «Друзья», и «Сайнфелд» почти никогда не позиционировались как таковые. Это потребовало подхода «покажи, но не говори», который мог бы остаться незамеченным, если бы действие шоу было ограничено только Нью-Йорком. Но «Друзья» часто использовали этот подход, когда дело доходило до иудаизма, а потому эта тема остается темой дебатов среди критиков и поклонников. Рэйчел обычно находится в центре этих разговоров, и многие утверждают, что она явно еврейка, но намеренно не идентифицируется таковой. В 2014 году критики Эмили Нуссбаум и Молли Ламберт начали длительную дискуссию в Twitter по этому вопросу. Нуссбаум сказала, что здесь все очевидно. «Рэйчел не является двусмысленным героем. Это все равно что назвать ее Шошанной Лонстайн[86] в телевизионной версии», – написала она. Нуссбаум указала, что шоу использовало очевидные подсказки (например, Рэйчел называла свою бабушку «бубочкой»), а также вопиющие стереотипы (ринопластика, ее помолвка с ортодонтом-евреем). Ламберт утверждала, что такие герои также могут быть просто «выходцами из пригорода» и не обязательно евреями. «В любом случае, – говорила она, – я просто думаю, что опасно решать, что кто-то «выглядит» или «чувствует себя» евреем, потому что на самом деле это не так». Нуссбаум согласилась, но добавила, что ей было бы неловко говорить с теми, кто категорически отрицал, что Рэйчел была еврейкой. Ламберт ответила: «В «Друзьях» приводится так много подсказок, которые заставляют меня настаивать: «Эй, она могла быть кем угодно!».

Кауффман и Крейн заявили (в интервью после окончания сериала), что Рэйчел была еврейкой. Фактически Кауффман сказала, что она была единственным «настоящим» евреем в группе согласно галахическому закону, потому что ее мать была еврейкой. Что касается Росса и Моники, она сказала, что только их отец Джек (Эллиотт Гулд) был евреем, хотя они были явно воспитаны в вере. Учитывая такие детали, очевидно, что сценаристы действительно брали это в расчет даже в моменте поиска священника для свадьбы Моники. Как и герои, они привыкли быть евреями в христианской культуре, и никогда это не было так очевидно, как во время написания рождественских эпизодов сериала.

Праздничные эпизоды всегда были любимыми у сценаристов. В седьмом сезоне они впервые воспользовались возможностью сделать серию с упоминанием Хануки – «Эпизод с рождественским броненосцем». За эти годы Росс стал персонажем, который наиболее сильно идентифицировал себя как еврей, и сценаристы чувствовали, что имеет смысл, чтобы он поделился этим со своим сыном. Идея родилась из реального конфликта, который возникает у многих еврейских или межконфессиональных родителей перед Рождеством: как вы заставляете своих детей радоваться Хануке, не становясь при этом придурком, который крадет у них Санту? «Я уверена, что любой нехристианин проходит через это. Дети так много знают о Рождестве и гораздо меньше – о любом другом празднике», – сказала Кауффман, комментируя этот эпизод. Она даже позвонила своему раввину и спросила, как он справляется с этим вопросом. «Речь идет о личности, – сказала она. – Речь идет о том, чтобы сказать в очень христианское время: «Я – еврей. Я не такой, и это нормально».

Одевшись как броненосец, Росс не совсем преуспевает в передаче чувства еврейской идентичности. Но ему удается рассказать Бену историю Хануки вместе с некоторой помощью от Чендлера в роли Санты и Джоуи как Супермена, который вывез всех евреев из Египта! Эта сцена настолько смешная (один только юмор Швиммера на вес золота), что затмевает этим все. В конце концов, Бен будет слушать историю Хануки, сидя на коленях Санты. Это своего рода компромисс, к которому, вероятно, привыкли многие еврейские родители. Для многих людей этот эпизод иллюстрирует обращение шоу с иудаизмом в целом: это неуклюже, но лучше, чем ничего.

Фраза «Лучше, чем ничего» часто всплывала в интервью, которые я проводила для этой книги. Я говорила с людьми о репрезентативных проблемах, отсутствии разнообразия и всех тех элементах, которые делают шоу старомодным (вежливо выражаясь). Честно говоря, я ожидала большего возмущения. Интернет забит мнениями и научными исследованиями о проблематике «Друзей» – как быстро они скатились до дешевых шуток, как редко показывали представителей меньшинств, и в тех редких случаях, когда это было сделано, как плохо с этими персонажами обращались. Но когда я говорила с людьми один на один, было очень мало язвительности. По очевидным причинам я сделала акцент на поиске представителей групп меньшинств. Некоторые из них были поклонниками сериала, а другие сказали мне, что им шоу не нравится. Те, кому сериал не нравился, говорили или о том, насколько он банален, или о том, что это просто не их юмор (некоторые люди были поклонниками «Сайнфелда»). Никто не назвал в качестве причин, по которым им не нравился сериал, отсутствие расового разнообразия или гомофобию, потому что эти проблемы были свойственны не только «Друзьям». Это явно не был сериал, который намеренно хотел вызвать споры или ответить на щекотливые социальные вопросы. Общее мнение состояло в том, что телевидение в то время не было сложным или всеобъемлющим ландшафтом. А многие считали, что в некоторых смыслах «Друзья» даже превосходили своих коллег по цеху. К седьмому сезону Кэрол и Сьюзан почти исчезли из шоу, но тот факт, что они были там вообще, уже заслуживал отдельного внимания. Ладно, эпизод про Хануку был немного глупым, но знаете что? Это лучше, чем ничего.