Мафиози и его Одержимость. Часть 2 - Джеймс Лайла

Бросив на них последний взгляд, я тоже вышел из комнаты. Мой отец последовал за мной и закрыл дверь.

Прежде чем я успел уйти, он схватил меня за руку и потянул назад. Мой взгляд упал на то, как он держал меня, и я поднял глаза, устремив на него пустой взгляд. — Отпусти мою руку, или я заставлю тебя пожалеть об этом.

Он проигнорировал мои слова, вместо этого его пальцы впились в мои мышцы. — Какого хрена ты это сделал? — прорычал он мне в лицо.

— Осторожнее, старина, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

— На это ушли годы. Годы для Алессио и Льва, чтобы наладить их отношения. Я не говорю, что у них лучшая связь между отцом и сыном, но они шли к этому. Айла помогала им. Она их чинила, а ты только что, блядь, уничтожил годы тяжелой работы, — прошипел он, почти плюнув мне в лицо.

Рычание вырвалось из моей груди, и я отдернул руку. Ткнув пальцем в грудь Исаака, я двинулся вперед и занял его место. — Я сделал то, что должен был сделать, как только узнал правду. Алессио заслуживает знать. Алессио заслуживает того, чтобы знать, какие вы, ребята, гребаные больные ублюдки.

Мой отец свирепо посмотрел на меня, его глаза плевались ядом. — Прошлое тебя не касается. Прошлое должно остаться в прошлом. Лев правильно поступил тридцать лет назад. Он покончил с этим, когда нашел Марию. Он не плохой.

Это я тоже знал.

Солоник мне все рассказал.

Как он сначала владел Марией. А потом Лев, видимо, украл ее. Он купил ее, и в ту же ночь Роялист изменился. Через несколько месяцев Лев приказал закрыть его.

Потом Лев с Марией жили долго и счастливо в течение восьми лет, пока не случилась трагедия.

С другой стороны стены послышался грохот. Алессио что-то рычал, а Лев кричал что-то нехорошее. Все, что мы слышали — это беспорядочную путаницу слов. И я разразился восторженным смехом.

— Мы все здесь плохие парни, отец. Никакие мы не святые. И никто из нас не играет по правилам. Я только что сыграл в одну маленькую игру, — ухмыльнулся я в ответ.

Исаак оттолкнул меня. — Пошел ты.

Я засмеялся еще громче, махнув рукой в воздухе, а затем обернулся. Я проигнорировал отца и пошел прочь, оставив ураган на своем пути.

Прошлой ночью Алессио ошарашил меня. Он предал меня как брата, когда попросил выбрать между девушкой, которая мне нужна, и семьей, которой я поклоняюсь.

А сегодня …сегодня была расплата.

Одно очко Алессио Иваншову.

Два очка Виктору Иваншову.

Виктор

Я следил за мелодичным звуком игры на пианино. Это было так безмятежно, спокойно…красиво и экзотично. Мои губы изогнулись в улыбке, когда я остановился перед комнатой с пианино и молча открыл дверь. Внутри я нашел Айлу и Майлу.

Принцесса сидела рядом с матерью и с восторженным вниманием слушала игру Айлы. Глаза у нее были большие и блестящие. Было ясно, что она счастливый ребенок. Мой взгляд нашел Айлу, она сидела с закрытыми глазами и сладкой улыбкой на губах.

Она тоже выглядела счастливой. По-настоящему счастливой. Тот тип счастья, который исходил из души и сиял на лице.

Я хотел защитить это. Их. Этот прекрасный момент.

Я хотел быть причиной их смеха.

Как их защитник, я хотел быть уверен, что у них всегда будет повод улыбаться. Алессио. Майла. Айла. Эта семья. Моя семья.

Они были Королем и Королевой.

Я был солдатом.

И я преклонялся перед ними.

Айла уже достаточно натерпелась в жизни, и ей не нужно было проходить через еще большую боль.

Она заслужила это — свой счастливый конец.

Мой долг-сохранить это…их счастье.

Их любовь.

Пройдя дальше в комнату, я закрыл за собой дверь и стал наблюдать за ними. Принцесса заметила меня и захихикала, высоко взмахнув рукой. Она медленно сползла с лавочки возле пианино. Я не мог не улыбнуться, когда она начала подпрыгивать в такт мелодии. Она попыталась встать на цыпочки, как балерина, а потом неуклюже повернулась.

Айла открыла глаза и посмотрела на меня, улыбаясь моему присутствию, прежде чем снова обратить внимание на дочь. Она не переставала играть, ее пальцы все еще двигались по пианино, когда она наполняла комнату кусочком рая.

Она всегда играла для Алессио, и теперь я понял, почему он был так очарован ею. Ангел. Она действительно выглядела таковой в этот момент. Падший Ангел…

Она принадлежала небесам, но упала на землю, чтобы одарить нас своей милой душой…

Прислонившись к стене, я смотрел, как она играет. Наблюдал этот момент.

На какое-то мгновение я подумал, что было бы, окажись я на месте Алессио, а Айла была бы моей женой.

Если бы я сидел на диване напротив пианино и смотрел, как она играет каждый вечер.

Если бы Майла была моей дочерью.

Если бы Айла была моей женщиной, и каждую ночь она была бы в моей постели, и я был бы заключен в ее объятия.

Это так долго было моим виденьем счастливого будущего. Моим виденьем любви. Я ревновал к Алессио. Я был злым и обиженным, что у него было то, что мне было нужно.

Долгое время я хотел знать, каково это-чувствовать губы Айлы на своих. Чтобы она улыбалась мне так, как улыбалась Алессио. Я представлял себе, что она пойдет в мои объятия, а не в объятия моего брата.

Она будет моей.

И у меня будет все, что я когда-либо хотел.

Прямо сейчас я снова подумал об этом. Я заставил себя войти в этот момент. Мое сердце замирало, а легкие сжимались с каждым вдохом. Было больно.

Было больно, потому что я больше не мог представить себя таковым.

Месяцами ранее, было легко поставить себя на место Алессио. Было так легко представить, что Айла любит меня.

Но теперь…теперь мне казалось, что меня останавливает невидимый барьер.

Мое сердце отказывалось поддаваться заблуждению. Моя душа отказывалась подчиняться моему очарованию.

Мое дыхание сбилось, когда до меня дошло.

Айла Иваншова была моим увлечением, зависимостью, которая глубоко въелась в мою кожу.

Но больше нет.

Она потеряла тот блеск, который я раньше видел вокруг нее. Она все еще была красива. Меня все еще тянуло к ее нежному голосу, к ее милой улыбке, к ее невинной душе. И все же…

Айла больше не была светом, солнцем и звездами моего существования.

Все мои чувства к ней растворились в воздухе. Их уже давно не было. Я увидел это только сейчас.

Осознание этого глубоко ранило меня, и я чуть не упал на колени. Мои глаза закрылись, и я вдохнул.