Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк

– Благодарю, сеньорита, но я предпочту вымыться вместе с остальными, – старательно избегая смотреть в ее сторону, проговорил он. Эрнеста, отложив в сторону жилет, преспокойно взялась за рубашку:

– С чего это вдруг такая стеснительность, мистер Дойли? Мы с вами ведь достаточно взрослые люди, чтобы обойтись без глупостей.

– С того, что вы… Если вы будете так себя вести, среди команды могут пойти слухи. Всякие. И вам они навредят намного больше, чем мне, – все больше проникаясь отвращением к самому себе, принялся сбивчиво объяснять Эдвард. Собственные аргументы показались ему надуманными и на редкость оскорбительными для девушки, но Эрнеста лишь усмехнулась, сняла рубашку и затем повернулась к нему спиной, начав развязывать пояс.

– Мистер Дойли, – через плечо поглядывая в его сторону, с едва заметной улыбкой заговорила она, – поверьте, команду куда больше поразило бы отсутствие у меня любовника, нежели его наличие. В действительности же истинное положение дел знаем лишь я, вы и Джек.

– А он-то откуда? – нахмурившись, буркнул Дойли. Девушка небрежно пожала тонкими плечами:

– Слишком хорошо меня знает и, как и я, против отношений внутри команды.

– Странно, мне показалось, он…

– Вам показалось, – быстро перебила его Эрнеста. Оставшись в штанах, она начала стягивать сапоги, по–прежнему ни капли не стесняясь его присутствия, и Эдвард внезапно ощутил приступ глухой злости:

– Хотите сказать, то, что вы излишне много любезничаете с этим мальчишкой, мне тоже показалось?

К его удивлению, Эрнеста, уже снявшая один сапог, при этих словах закрыла лицо руками и негромко, но искренне рассмеялась:

– Дался вам всем этот Генри! Себе на уме парень, конечно, но это не должно настолько вас тревожить – даже с учетом вашего к нему особого отношения, – аккуратно сложив мокрую одежду на полу, она забралась в бочку и выжидательно посмотрела на него: – Я не собираюсь вас уговаривать, мистер Дойли. Будьте любезны, закройте уже дверь с какой-нибудь стороны – сквозит, знаете ли, а я простужаться точно не собираюсь.

Ее спокойный, расслабленный тон подействовал на Эдварда неожиданным образом, словно какой-то восточный дурман: в голове стало душно и легко, и с особой четкостью ощутился мерзкий холод липнувшей к телу мокрой одежды. В конце концов, что в этом такого? Ему все равно уже падать ниже некуда – к тому же, оба они взрослые люди – и она ведь сама это предложила…

Будто в бреду, Эдвард стянул себя сапоги, штаны и рубаху, сделал несколько неверных шагов и с наслаждением плюхнулся в горячую воду. Давно забытое удовольствие сперва вымыло из его сознания все связные мысли, и лишь затем он различил чуть заметно повеселевший голос:

– Лучше?

Эрнеста находилась совсем рядом с ним – бочка, хоть и достаточно вместительная, оставалась лишь бочкой – и ее стройное, гладкое темное тело, все его линии и формы оказались полностью открыты его взгляду. На мгновение перед внутренним взором Эдварда возник образ Мэри – мягкие нежные руки, белая кожа, глаза цвета драгоценнейших сапфиров и ровные волны золотых кудрей – что, если бы она точно так же… Нет, никогда он не смог бы даже представить ее в подобном состоянии! Пиратке и дочери пиратов, бесстыдному порождению Нового Света, не знающей элементарных правил приличия, в достойных семьях впитываемых с молоком матери, не видящей ничего дурного ни в своем поведении, ни в способе заработка грабежом и убийством, позволительно так себя вести, но не ей, его непревзойденному идеалу, светлому ангелу, его…

Эрнеста, закончив растираться мокрой тряпкой, которой же и зачерпывала воду, вооружилась какой-то склянкой и стала из нее поливать волосы какой-то субстанцией, слабо отдававшей цветами и заметно сильнее – запахом каких-то трав и солью. Затем взяла в руки гребень, а склянку бесцеремонно вручила Эдварду:

– Держите. Вам тоже не помешает вымыть голову.

– И часто вы… пользуетесь этим средством? – хмуро отозвался он, рассматривая склянку не без сомнения. Эрнеста тряхнула мокрыми волосами, даже теперь не утратившими обычной пышности:

– Я все-таки женщина и не хочу, чтобы на меня нельзя было взглянуть без отвращения. Хотя, надо признаться, периодически возникает желание побриться наголо, – хмыкнула она, с усилием прочесывая спутанный локон на затылке. Эдвард, растерявшись, буркнул:

– Вам больше идет так. С волосами, я имею в виду.

– Ага. Только поэтому я их и терплю, – отложив гребень, она снова потянулась за тряпкой. Вымытые волосы сразу же начинали благодарно виться в длинные волнистые плети, с кончиков которых капала вода. Покончив с мытьем, Эрнеста первой выбралась из бочки, наскоро надела чистые штаны и рубашку, подхватила с пола мокрые вещи и распорядилась:

– Сейчас повешу все и вернусь, а вы пока устраивайтесь на сундуке. Сменный тюфяк, подушка и простыни внутри.

– Хотите сказать… Я не собираюсь ночевать здесь! – побледнев, возмутился Эдвард. На лице девушки не дрогнул ни один мускул:

– Как хотите. Тогда возьмите только простыню, завернитесь в нее и ступайте в кубрик. Думаю, ваши товарищи отнесутся к этому с больши–им пониманием, – с усмешкой прибавила она, закрывая за собой дверь.

На палубе все еще было промозгло и сыро, но, во всяком случае, тихо: волны почти улеглись, и в стремительно сгущавшихся вечерних сумерках легко было представить, что никакого шторма на самом деле и не было. На капитанском мостике виднелась одинокая ссутуленная фигура Рэдфорда, чуть заметно покачивавшегося за штурвалом в такт движению корабля. Развесив вещи на растянутом возле камбуза канате, куда меньше всего долетали соленые брызги, Эрнеста незамедлительно направилась к нему:

– Джек, ты чего? Тебя же ноги не держат, иди отдыхать!

– Я… Я всех отпустил. С вахты. Пусть отоспятся, хорошо сегодня поработали. Ты тоже… иди. Мы с мист… ром Макферсоном сами… подежурим, – с трудом фокусируя на ней взгляд так и норовивших захлопнуться глаз, пробормотал Рэдфорд. Эрнеста решительно приобняла его за плечи:

– Джек, пошли спать. Раз такое дело, мы эту вахту с мистером Макферсоном сами отстоим.

– Н–нет… Нет. Ты уже два дня подряд была. Сам, я сам…

– Это не обсуждается, – девушка мягко, ненавязчиво подпихнула его в сторону от штурвала и по направлению к капитанской каюте. – Твой Генри наверняка уже десятый сон видит, да и мистеру Дойли без меня уютнее будет.

– Т–ты что, во… вобоб… вообще никогда спать не хочешь? – растерянно поинтересовался Джек, зевая и потирая ладонью слипающиеся глаза. Эрнеста невесело усмехнулась:

– Нет, в последнее время что-то совсем не хочется. Такое снится, что врагу не пожелаешь. Ты иди, Джек, иди скорее – сам знаешь, я испанца не просплю…

– Я… Макферсон придет… скоро… И ты тогда иди спать сразу, ладно? – На секунду Рэдфорд почти проснулся, со вполне внятной тревогой взглянув на нее – но на лице Эрнесты не отразилось ничего, кроме спокойной усмешки: