Ричард Длинные Руки - курпринц - Гай Юлий Орловский

Я кивал, соглашался, а перед глазами все чаще возникают картинки, как отправляем в телеге прикованного принца Клавеля. Вроде бы все правильно, но почему в череп стучит крепнущая мысль, что сглупил, а сердце сжимает холодной лапой нехорошее предчувствие…

Альбрехт, очень довольный, что не командует ни армией, ни даже войском, обычно едет рядом со мной, оставив осчастливленному Паланту полное и безраздельное командование всеми войсками, что вывели с территории Вендовера.

Он начал поглядывать на меня пытливо, но я опередил, заявив бодро и с подъемом:

— Вот впереди просто удивительно удобное место для лагеря! Ага, вот и Норберт воткнул в землю флаг, молодец, первым заметил.

— Хорошее место, — согласился Альбрехт, но посмотрел на меня с подозрением. — Можно отдохнуть с неделю, а то и две, дать коням нагулять жирок, а людям привести в порядок одежду и оружие с доспехами…

— Как вы правы, граф! — сказал я поощряюще.

Он посмотрел исподлобья.

— Уже чую, что последует дальше…

— Вы хитрый, — сказал я одобрительно, — хоть и вроде бы не рыжий.

— Вы общественности в моем лице зубы не заговаривайте, — посоветовал он, — куда нацелились?

— Казенный дом, — ответил я, — и дальняя дорога…

— Ваше высочество?

— Ну что ты так сразу? — спросил я с неудовольствием. — Армия с неделю простоит на месте, а мой конь совсем не устал, ты же видишь!

— Ну-ну, — сказал он. — Так… куда?

— Всего лишь в сторону Квинтеларда, — сообщил я нехотя.

Он охнул.

— До самой столицы Бриттии?

— Да зачем она мне? — спросил я сердито. — Знаете ли, граф, отвечая на ваш молчаливый вопрос, что так и читается в ваших бесстыже честных глазах проходимца и гуманиста, скажу вот так прямо и как бы открыто…

Он подождал, спросил с глубоким сочувствием:

— Что, трудно? Тогда вы еще не настоящий политик.

— Скажу честно, — сказал я со вздохом, — что-то грызет мои нежные внутренности. Вы видели короля? Нет?.. Ну, скажу вам, это такой добрейший рохля… Здоровенный такой дядя, но весь не по-королевски мягкий, добрый и совестливый. Такое возможно только в королевстве с наследуемой властью. Да еще чтоб лорды были заинтересованы в таком мягком короле, что уж точно не злоупотребляет властью.

Он смотрел очень внимательно.

— И… что?

— Опасаюсь, — сказал я, — все пойдет не так, как хочется моему мудрому и почти всегда предусмотрительному высочеству. Это я, если все снова забыли. Однако рохля там король, но не его сын. Этот гад столько лет ждал корону, уже все четыре локтя изгрыз, сторонников завербовал, даже под Мунтвига, какой позор, лег, отечеству изменил, глобалист проклятый…

— В столице тоже могут быть его люди?

— Наверняка, — сказал я. — Что такое государственный переворот? Как и любой другой: вышестоящие падают, а кто был ниже, поднимаются. В случае с этим принцем взлететь можно до самых высот. Даже встать рядом с новым королем, если оказать ему важные услуги.

Он вздохнул, покачал головой.

— Даже не знаю…

— Что?

— Стоит ли вам пытаться как-то повлиять. Мы в чужом королевстве.

— Да, — согласился я, — но сейчас оно просто нейтральное, а завтра может стать либо люто враждебным…

— Если курпринц захватит власть.

— Или очень дружелюбным, — продолжил я, — если суметь как-то объяснить королю…

— Тогда проще было удавить курпринца прямо здесь? Или казнить, как собирались?

Я покачал головой.

— Нет, вы были правы, когда остановили казнь.

— Это вы остановили!

— Но под вашим гнусным влиянием, — напомнил я. — Король бы не простил нам казнь сына. Да, он поймет и все такое, но, к сожалению, король Ричмонд не политик, а очень добрый и сердечный человек. Он будет оплакивать потерю сына, а нас возненавидит.

— Чем не преминут воспользоваться, — продолжил он хмуро, — те, кто поддерживал принца. Вполне могут уговорить короля ударить нам в спину.

— Я постараюсь нагнать телегу с принцем, — сказал я и, увидев его лицо, поспешно добавил: — Граф, мне за вас стыдно! Не собираюсь я его удушивать в дороге, не собираюсь.

— А что?

— Просто приеду вместе с ним, — объяснил я, — и расскажу при дворе первым, как все было. Вы же знаете, как это важно — первым обрисовать картину происходящего и настроить всех соответствующим образом.

Он тяжело вздохнул, долго морщился, наконец сказал с неохотой:

— Ох, это не лучший вариант… Но постарайтесь вернуться побыстрее.

Как только разбили лагерь и начали устанавливать шатры, я свистнул Бобика, тот тут же запрыгал в предвкушении дальней поездки, все чует, морда толстая, лорды бледно улыбались и просили не задерживаться надолго.

Зайчика мне вывели двое конюхов, держа под уздцы, я державно вскинул руку. Уже ни для кого не секрет, что моя лошадка очень быстрая, хотя никто еще не знает, насколько, так что я отбываю официально, хотя, если честно, была идея всптеродактелить в полночь и рано утром с самым невинным видом войти в городские врата Квинтеларда.

— Я быстро, — сказал я и улыбнулся как можно более бодро и беспечно, хотя сам не представляю, что буду и как буду. — Одна нога здесь, другая там!

Норберт в числе провожающих, на лице зависть, что самый быстрый конь у меня.

Я сказал дружески:

— Сэр Норберт, вы самый знающий человек во всей нашей армии. Это верно, что, судя по непроверенным слухам, король Ричмонд отступил в дальние горные области?

— Это проверенные слухи, — ответил он, — и подтвержденные. Король в самом деле отступал в горные области, но только не дальние. Эти горы начинаются в десятке миль от Квинтеларда. Я просто уверен, что едва армия Мунтвига пошла дальше на юг, он спустился с гор и вернулся в свою столицу.

— А если там сильный гарнизон мунтвиговцев?

Он подумал, посмотрел на меня с вопросом в глазах.

— Сэр Ричард, вы лучше меня поймете логику действий ошалевшего от успехов завоевателя. Станет ли он оставлять гарнизоны в каждом захваченном городе?

Я сказал ворчливо:

— Притворюсь, что не расслышал и вообще не понял ваши гнусные намеки, дорогой и ехидный друг. Лично я бы не стал оставлять, если вам это интересно.

— Интересно, почему?

— Потому что потом, — объяснил я нарочито подробно, — когда дойдет до тех мест, где сочтет необходимым остановиться, и не сломит себе голову, эти вот оставшиеся за спиной земли вправе считать захваченными и покоренными. Сами понимаете почему?