Л. И. Брежнев: Материалы к биографии - Лейк

пятидневные переговоры происходили в охотничьем угодье Завидово во время прогулок, охоты, обедов и ужинов. Брежнев даже демонстрировал гостю свое искусство вождения автомашины. Киссинджер пишет в своих мемуарах: «Однажды подвел он меня к черному «кадиллаку», который Никсон подарил ему год назад по совету Добрынина[1]. С Брежневым за рулем помчались мы с большой скоростью по узким извилистым сельским дорогам, так что можно было только молиться, чтобы на ближайшем перекрестке появился какой-нибудь полицейский и положил конец этой рискованной игре. Но это было слишком невероятно, ибо если здесь, за городом, и имелся бы какой-либо дорожный полицейский, он вряд ли осмелился бы остановить машину Генерального секретаря партии. Быстрая езда окончилась у причала. Брежнев поместил меня на катере с подводными крыльями, который, к счастью, он вел не самолично. Но у меня было впечатление, что этот катер должен побить тот рекорд скорости, который установил генсек во время нашей поездки на автомобиле».

Весьма непосредственно вел себя Брежнев на многих приемах, например по случаю полета в космос совместного советско-американского экипажа по проекту «Союз»―«Аполлон». Однако советские люди не видели и не знали такого жизнерадостного и непосредственного Брежнева. К тому же образ более молодого Брежнева, которого тогда не очень часто показывали по телевидению, был вытеснен в сознании народа образом тяжело больного, малоподвижного и косноязычного человека, который чуть ли не еженедельно появлялся на экранах наших телевизоров в последние пять-шесть лет своей жизни.

Благожелательность и сентиментальность

Брежнев был в целом человеком благожелательным, он не любил осложнений и конфликтов ни в политике, ни в личных отношениях со своими коллегами. Когда такой конфликт все же возникал, Брежнев старался избежать экстремальных решений. При конфликтах внутри руководства лишь очень немногие из людей отправлялись на пенсию. Большинство «опальных» руководителей оставались в «номенклатуре», но лишь на две-три ступени ниже. Член Политбюро мог стать заместителем министра, а бывший министр, секретарь важного обкома партии, член ЦК КПСС направлялся послом в небольшую страну: Данию, Бельгию, Норвегию.

Эта благожелательность переходила нередко в попустительство, которым пользовались и нечестные люди. Брежнев часто оставлял на своих постах не только провинившихся, но и проворовавшихся работников. Известно, что без санкции Политбюро судебные органы не могут проводить следствие по делу любого из членов ЦК КПСС. Очень много времени и усилий потребовалось, например, для того, чтобы убрать из Грузии ее многолетнего партийного лидера Мжаванадзе, о жадности и коррупции которого в Грузинской ССР ходили легенды. Его отправили на пенсию, так и не передав дело в судебные инстанции. Не был, по существу, наказан и министр рыбной промышленности СССР Ишков, в ведомстве которого в течение многих лет осуществлялась невиданная по масштабам афера, за участие в которой десятки руководящих работников министерства были арестованы, а один из заместителей министра приговорен к расстрелу. Весьма спокойно чувствовал себя первый секретарь Краснодарского крайкома партии Медунов, вопрос о злоупотреблениях которого неоднократно поднимался в различных инстанциях, включая и Прокуратуру СССР. Долгое время могли безнаказанно злоупотреблять своим влиянием и властью такие близкие Брежневу люди, как министр внутренних дел СССР Щелоков и некоторые другие.

Мы приводили выше слова Брандта о «быстрых слезах» Брежнева. Эта сентиментальность главы Советского государства удивляла многих. Один из моих знакомых входил в 1973 году в группу по технической подготовке Всемирного конгресса миролюбивых сил. Во время выступления Председателя Всемирного Совета Мира индийца Р. Чандры, который в самых высокопарных и изысканных выражениях восхвалял миролюбие и заслуги Брежнева, мой знакомый, ожидавший увидеть на лице Брежнева выражение досады или нетерпения, был немало удивлен, увидев, что последний плачет. Восточная льстивость Р. Чандры растрогала Брежнева, который принимал ее за чистую монету. Брежнев плакал и при визите в Болгарию, когда Тодор Живков в самых восторженных выражениях приветствовал советского лидера на аэродроме.

Эта сентиментальность, столь мало свойственная политикам, иногда приносила пользу… искусству. Так, например, еще в начале 70-х годов был создан кинофильм «Белорусский вокзал». Это была хорошая картина, но цензура не допускала ее на экран, полагая, что в фильме не в лучшем свете представлена московская милиция. Защитники картины добились просмотра ее с участием членов Политбюро. В фильме есть эпизод, где показано, как случайно и через много лет встретившиеся однополчане поют песню о десантном батальоне, в котором все они когда-то служили. Песня эта, сочиненная Б. Окуджавой, тронула Брежнева, и он заплакал. Разумеется, фильм был немедленно разрешен к прокату, а песню о десантном батальоне с тех пор почти всегда включали в репертуар концертов, на которых бывал Брежнев.

Сходная история произошла и с фильмом «Калина красная». В фильме есть эпизод: герой, бывший уголовник, вместе с подругой навещает старушку мать. Спрятавшись за дверью, сын слушает, как мать говорит о нем, давно пропавшем, но все еще любимом и ожидаемом. Сын не решается показаться матери и, выйдя из избы, медленно идет в сторону, рыдая, падает на траву возле полуразрушенной церкви. Эту сцену требовали убрать придирчивые цензоры — пусть герой плачет где угодно, но не возле разрушенной церкви. Но как раз в этом месте фильма Брежнев прослезился. Картина была разрешена без купюр и принесла заслуженный успех своему создателю.

Благожелательность Брежнева в сочетании с большой властью приводила иногда к поступкам, которые можно было бы назвать «произволом наоборот». Брежнев всегда любил смотреть кинофильмы, и особенно любил американские боевики и ковбойские фильмы. Он знал Р. Рейгана как голливудского актера еще задолго до того, как тот стал американским президентом. Но в последние два-три года Брежневу нередко показывали и старые советские фильмы, которые он не смог посмотреть раньше из-за занятости. Так, например, ему очень понравился фильм «Тихий Дон», четыре серии которого вышли на экран еще в 1957–1958 годах. Роль главного героя в этом фильме с успехом исполнил Петр Глебов. Посмотрев картину, Брежнев сказал, что надо наградить артиста. Ему пояснили, что фильм очень старый и что артистическая карьера Глебова с тех пор была не слишком успешной. Но Брежнев настаивал на своем, и через несколько дней артистический мир был немало удивлен сообщением о награждении П. Глебова орденом Ленина и присвоением ему звания народного артиста СССР. Очень понравился Брежневу и 12-серийный телевизионный фильм-детектив «Семнадцать мгновений весны». Он даже позвонил по телефону нескольким ведущим артистам, снимавшимся в этом фильме, и поздравил их с успехом. Почти все они были награждены орденами. Брежнев прослезился при первом исполнении песни А. Пахмутовой «Малая земля», которую исполнил при посещении им Владивостока военный ансамбль Тихоокеанского флота. Это довольно примитивная песня, но ведь в ней речь шла о боях на «Малой земле». Солист ансамбля, исполнивший