Нулевой. Том 3. Мертвая Пустошь - Алекс Бредвик

профессор у Трибуна, который руководил армией на данном участке. Ему и его армии было поручено любыми способами и средствами зачистить этот город от тварей, заняв на его границе оборону.

— Чуть больше года, если верить всем сводкам, — ответил сразу офицер, уже знакомый мне, уже дохлый Мирз, наблюдая со стороны, как большие транспортники перемещают десятки капсул криостазиса с помещёнными туда людьми из этого же города. — Удивительно, что они ещё так и не начали задаваться лишними вопросами.

— Просто все боятся, что они так же пропадут, — усмехнулся профессор, подойдя к одной из капсул.

Протерев стеклянную поверхность капсулы, профессор внимательно осмотрел будущего испытуемого. Чёрная футболка и синие штаны, обуви видно не было. Волосы были светлыми, а глаза приоткрыты. Радужку было еле заметно, она была светло-голубого оттенка. Само лицо было несколько смазливым, девушкам такие нравились, но и доставало в нём грубости. Телосложение было спортивное, крепкое, сбитое, парень явно следил за собой. Или воевал. А зная прошлое жителей этого города, можно с уверенностью сказать, что точно воевал. Был бойцом Академии.

И каково было мое удивление, когда до меня дошло, что именно в этот миг профессор смотрел на меня. Характерные раны, которые я смог сопоставить с теми, которые видел в своих воспоминаниях, сразу дали понять, что это моё тело. Тело того самого парня, который потом будет два месяца жить в ужасе, чтобы стать тем, кто отомстит. Ирония судьбы собственной персоной. Странно, что волосы потемнели. Оказывается, был блондином. Вот так и познаёшь всё.

Более он ни к кому не подходил, отошёл ото всех капсул и снова подошёл к Трибуну, чтобы задать свой уже дежурный вопрос, ибо если задавать его целую неделю несколько раз по дню, никак иначе его не назовешь.

— Сколько дней ещё будет идти погрузка? — погрузившись в свои мысли, спросил Шримфол, исподлобья смотря на военного.

— Ещё минимум двое суток, потом ещё около трех дней до окончательной их доставки, потом разморозка и выведение усыпляющих токсинов из организма тех, кто всё же смог остаться в живых. А тем, кому не повезло… их будут восстанавливать с помощью ваших капсул, насколько я понял, — всё так же вальяжно стоя, ответил профессору военный, даже не смутившись внешнему виду профессора.

— А хорошо я придумал с этим токсином, да? Как и с капсулами, так ведь? — улыбнулся Шримфол, ударив кулаком в плечо Трибуна, на что тот не совсем радужно отреагировал. — Всё это для этих кроликов и мышек покажется одним долгим сном!

Боги, каким же идиотом был этот учёный… и как он только дожил до своих лет?

— Да, сэр, хорошо придумано. Вот только… чую, ждать нам беды от всего этого, вот прям чую я это, — с каким-то суеверием сказал Трибун, после чего развернулся, выслушивая доклад по квантовой сети. Повернув слегка голову к учёному, он сказал, — мне пора идти, у нас небольшой прорыв в десятом секторе.

— Хорошо, идите. Не задерживаю.

* * *

— Ты видел их? — усмехнулся Уильям. — Трясутся, как дети перед наказанием. Ха!

— Да я их до этой тряски и довёл! — сказал уже в меру пьяный Шримфол, поднимая очередной бокал. — Но наш путь только начинается! Сегодня было испробовано около десяти тысяч методов! Каждый метод прошёл через сотню человек! И знаешь, что?

— Ну говори… — в недовольной манере сказал Главный, как тут все его называли.

— Успех есть! Спустя полтора месяцев опытов! Был первый подопытный, который смог контролировать своё состояние в течение трёх минут! Надо лишь найти правильную настройку чипа, чтобы он мог контролировать этот чертов ксеноцит!

— И как же ты это делаешь?

— Что именно?

— Настраиваешь чип. Как?

— У кого-то пытались ещё живьем настроить, но кто-то сходил с ума, а кто-то просто умирал на месте. При этом мы знаем, что ксеноцит способен реанимировать плоть… плюс, у некоторых… Академиков… скажем так… немного особенные чипы, сам знаешь.

— Предлагаешь сначала убивать подопытных, а потом прививать… как его там, — несколько напрягся Уильям, пытаясь правильно выговорить слово. — Кси… Ксани… Ксинцо… Блин!

— Ксеноцит⁈ — больше даже утвердительно, нежели вопросительно уточнил Шримфол.

— Именно! — тут же прозрел отставной военный.

— Ну да, так и думаю поступать… жаль, что просто так около миллиона подопытных погибло… но! Не всё потеряно! Сегодня был лишь первый день испытаний, многое ещё впереди! А мы ведь ещё не трогали и сотую часть бойцов некогда великой Академии, которая, по факту, оказалась кастрированной организацией, ни на что не способной! И сдохнут ещё миллионы кусков мяса, чтобы удовлетворить наши нужды! Всё равно они почти все подохли в тех городах. Чего их жалеть? Мы им, можно сказать, дали второй шанс.

Каждый безумец пытается оправдать своё безумие благими целями. Каждый. Всегда.

— У тебя же столько учёных нет, чтобы почти миллион человек погубить… — призадумался Уильям.

— Учёные и не нужны для этого, они в основном настраивают чипы на расстоянии. Чтобы делать всё остальное есть твои зверёныши, — попытался мило улыбнуться профессор, но вышло у него это жуть как противно.

Интерлюдия 5

Новая сцена, теперь была уже привычная мне камера, в которой я непонятно сколько проторчал перед «испытанием», когда в меня закачали тот самый ксеноцит, Тьму, которая сделала меня тем, кто я есть сейчас. Сцена была интересная, стоял Шримфол, чего я не помню, причём стоял в маске, скрывая своё лицо.

Вот только… мне всегда было интересно, зачем он носит маску, зачем скрывает лицо, если так уверен был, что из нас никто и никогда не сможет ему помешать, его остановить и так далее. Зачем? Паранойя, подкреплённая опасным трудом, или просто сумасшествие, которое никак невозможно описать? Я не понимал. Этот человек вообще пониманию не подлежит. Но… кое-что полезное для себя из его памяти я для себя почерпнул, а значит, если они будут показываться дальше, то можно смотреть. Нужно смотреть. Может, там будет что-то и про сам клан Грей… про правительство я уже узнал достаточно. Увы, я так и не понял, где было заседание.

— Не уважаемые не дамы и не господа! — с ликующей радостью профессор зашел в уже десятую подряд камеру, как подсказывали его воспоминания, начиная свое обращение ко всем присутствующим со своих самых обожаемых слов. — Вы в одно